Элиетт Абекассис - Сокровище храма Страница 17

В расследовании, которое мы ведем, надо продвигаться быстро, опережать события, и любая ошибка может стать непоправимой, любой тугой узел уже невозможно будет развязать. И, тем не менее, двигаться надо, презирая опасность, которая, чувствовалось, приближалась к нам по мере продвижения. Ведь мы были не одни: по пятам гнались убийцы.

Мы знали, что профессор Эриксон пытался с помощью Ротбергов восстановить Храм и что археологическая экспедиция, была только предлогом для лучшего выполнения его миссии: воздвигнуть Храм, чтобы встретить Бога. В этих поисках отводилась роль и франкмасонам, но какая? Роль архитекторов, строителей? Какое отношение имели они к Медному свитку?

Вечером в качестве главных свидетелей убийства семьи Ротберг нас снова пригласили в комиссариат, где мы уже побывали; сопровождали нас два полицейских, приехавших за нами в отель.

Добрую часть ночи мы выслушивали вопросы следователей, отвечали на то, что видели собственными глазами; однако свидетелями мы оказались никудышными. Но всегда ли свидетели бывают беспомощными?

Нужно было рассказывать вновь и вновь все, что происходило у нас на глазах: почему машина врезалась прямо в них, почему из машины раздались выстрелы, как падали убитые? Надо было упомянуть и причины, по которым мы оказались там, причем, стараясь не сказать всей правды, я чувствовал сгущающуюся вокруг себя подозрительность, но не мог сказать большего, так как наше личное расследование было чрезвычайно секретным. Полицейские, почувствовавшие связь с убийством профессора Эриксона, засыпали меня вопросами: почему я интересовался этим делом, откуда я пришел, чем занимался; на такие вопросы отвечать было очень трудно. Похоже, им были известны мои прежние приключения, касавшиеся одного из свитков Мертвого моря, однако, по их мнению, дело это оставалось темным, поскольку они не знали о существовании ессеев и были убеждены — справедливо или нет, — что все-таки имелась некая связь, малюсенькая ниточка между жертвоприношением профессора Эриксона и распятием искателей свитка Мертвого моря [10], и что связью этой, общим знаменателем являюсь я. В конечном счете, в четыре утра, измотанный и обессиленный, я вынужден был разыграть последнюю карту: я попросил разрешения позвонить и разбудил ни свет, ни заря шефа секретной службы Шимона Делама.

Через полчаса он приехал, и я увидел вытаращенные глаза полицейского.

— Привет, Ари, здравствуй, Джейн, — поздоровался он. Несколько минут спустя мы уже выходили из комиссариата.

— Ну что? — спросил Шимон, беря меня под руку. — Как делишки?

— Так себе, — ответил я. — Вот семья Ротберг…

— Знаю, — сказал Шимон.

— Мы оказались там перед самой трагедией. — Я смущенно смотрел на него. — Мне все время кажется, что за нами следят, Шимон.

Шимон поднял бровь.

Я рассказал ему о приключении в арабском городе, обнаруженном микрофоне.

— Не паникуй, Ари, — сказал Шимон, останавливаясь и доставая коробочку с зубочистками. — Микрофончик-то наш.

— Как? — не без облегчения удивился я.

— Наш, точно, — подтвердил он.

— Но зачем?

— Чтобы нас защищать? — спросила Джейн.

Шимон смутился, но быстро добавил:

— Ари, я от тебя не скрываю, что в этот раз очень опасно… Я хочу сказать… намного опаснее, чем в деле с распятиями. Пару лет назад…

— Надо было предупредить меня, Шимон.

— Сейчас мы имеем дело с преступниками другого калибра. Скрытные, активные, быстрые и особенно… непобедимые, что делает их…

— Непобедимые?

— Во всяком случае, ты рискуешь жизнью… Вначале я так не считал, Ари, в противном случае не вовлек бы во все это твоего отца. Я предполагал провокацию, отдельное убийство. Но теперь я знаю, что они готовы на все.

— Кто «они»?

— В этом-то и загвоздка, — произнес Шимон, пожевывая зубочистку. — Мы, Шин-Бет, не знаем, кто они. То, что я тебе скажу, — довольно невероятно, но это, тем не менее, правда. Похоже, они появляются только для убийства. Выполнив задачу, они исчезают, и мы даже не знаем куда.

— Израиль — небольшая страна, и спрятаться тут нелегко…

— Ошибаешься, Ари. За два года многое изменилось.

— А именно?

— Открыты границы с Иорданией, да и в Египте проложено немало тайных троп, агентов у нас предостаточно, но все же мы не контролируем ситуацию… Вчера, например, подняли по тревоге военно-воздушную базу Рамат-Давид, в Мегиддо. Ты понимаешь меня?

— Очень хорошо, — ответил я.

— Вот почему я и прошу тебя быть крайне осмотрительным, Ари. Очень осторожным. Я прав, Джейн?

На следующий день Джейн, мой отец и я снова встретились в отеле, откуда собирались отправиться в Масаду.

Я так и не понял, ни почему отец решил отвезти нас туда, ни что он задумал, но я доверял ему и знал, что он ждал благоприятного момента, чтобы посвятить нас в свои планы.

Ведя машину по крутой дороге, выходившей из Иерусалима и терявшейся в Иудейской пустыне, он отвечал на вопросы Джейн, сидевшей рядом.

— Масада известна тем, что там находился опорный пункт зелотов, отважно сопротивлявшихся римлянам после падения Второго храма в семидесятом году. Видя, что римлян им не одолеть, они предпочли коллективное самоубийство.

Произнося последние слова, отец сделал такой резкий вираж, что мотор заглох и машина остановилась. Нас обогнала другая, с затемненными стеклами. Отец включил стартер и поехал за той машиной, мчавшейся на полной скорости.

— Что за штучки? — удивился я.

— Я преследую тех, кто преследовал нас.

— Зачем? — тревожно спросил я.

— Так мы мешаем им ехать за нами, — только и ответил отец, прибавляя газу.

— Да, но если это люди из Шин-Бет? — возразил я и рассказал ему о микрофоне.

— Не думаю, — проворчал отец, склонившись к рулю и не отпуская педаль акселератора.

Мы уже ехали на скорости сто шестьдесят километров в час; извилистая дорога петляла вдоль Мертвого моря. Джейн нервно теребила ремень безопасности, а я обеими руками вцепился в сиденье.

Отец в ярости ерзал, стараясь найти в стекле просвет, чтобы видеть дорогу.

— Кто там впереди? — выкрикнул он.

— Ничего не видно, стекла запылились… вот разве что…

Джейн вытащила из своей сумочки небольшой приборчик, похожий на бинокль.

— Инфракрасные очки, — заметил отец, давя на педаль акселератора.

— На них красные куфии… Они… О черт!

Прозвучали выстрелы, ветровое стекло разбилось, Джейн сползла на пол. На осколках ветрового стекла виднелись капли крови.

— Джейн! — завопил я.

— Все в порядке, — вздохнула она и села.

Отец сбавил скорость, и машина пошла медленнее.

Он остановил ее на обочине, и мы, задыхаясь, вышли.

Я бросился к Джейн — ее рука, задетая пулей, сильно кровоточила. Отец достал из бардачка аптечку. Джейн закатала рукав и я, перевязав рану, сделал ей бандаж.

— Ничего… — сказала она. — Пуля прошла по касательной. Но машина, она…

Стекло было разбито вдребезги.

— Это тоже ничего… — усмехнулся отец. — Но, думаю, раз уж вы хотите продолжать расследование, разумнее было бы вооружиться. Держи, Ари, — сказал он, подтвердив слово делом, и протянул мне небольшой револьвер. — Шимон передал его для тебя.

— Калибр семь шестьдесят пять, — удовлетворенно сказал я. — Спасибо.

— В следующий раз они наверняка нас убьют, — вздохнула Джейн.

— Как? — удивился я. — А эта пуля?

— Я видела их. Видела и их оружие. Они из группы элитных стрелков. Захоти они меня убить, им это раз плюнуть, этот выстрел был предупреждением.

— Одним больше, — вздохнул я.

— В тот раз Шин-Бет и близко не было, — добавил отец.

— Не уверен. Мне кажется, кто-то старается привлечь внимание именно к нам.

— Что ты говоришь, Ари?

— Почему Шимон приходил к нам?

— Потому что только мы можем помочь в расследовании…

— Это, он так сказал.

— А ты как считаешь?

— Что, если Шимон использует нас в качестве приманки?

И мой вопрос остался без ответа.

— Что будем делать? Возвращаться? — спросил отец.

Если смотреть с севера, то видно огромную скалу, прорезанную трещинами по склонам, и труднодоступную, за исключением двух мест с извилистыми тропинками. Как Кумран, подумал я, подойдя к подножию скалы, — высокий отрог, но выше, чем в Кумране: крепость, неприступная крепость.

— Под руководством Йигаэля Ядина, который был командующим армией и археологом, — объяснил отец, — исследователи обнаружили Масаду на следующий день после начала войны за независимость в тысяча девятьсот сорок восьмом году, тогда же — и дворец Ирода. В развалинах нашли монеты, глиняные кувшины с именами владельцев, фрагменты пятнадцати древнееврейских текстов. Когда спустя двенадцать лет, в шестидесятом году, опубликовали некоторые из Кумранских свитков, то их сходство с фрагментами из Масады настолько поразило ученых, что невольно возник вопрос: не являлись ли свитки Мертвого моря делом рук некой обособленной секты, проживавшей в Масаде? Другие утверждали, что ессеи Кумрана присоединились к защитникам Масады в последние месяцы Второго восстания евреев в семидесятом году нашей эры. Но лично я так не считаю.