Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона в России - Коллектив авторов Страница 18

Акция широко освещалась СМИ. Это навело преступника на мысль использовать страсть Екатерины раздеваться на публике. Внешнее сходство Екатерины и Вероники Козловой тоже сыграло немаловажную роль. Преступник написал Екатерине письмо с подробной инструкцией, как ей с максимальным эффектом провести свою акцию, использовав для этого сцену аукциона мехов и драгоценностей. Даже если господин Завойчинский удалил свое письмо, компьютерные эксперты без труда смогут найти его следы. Да и в почте Екатерины оно тоже осталось.

— Минуточку! — Ватсон с сожалением отставил пустую кофейную чашечку и покосился на Завойчинского, напряженно вцепившегося в резные подлокотники кресла скрюченными пальцами. — Если колье уже было у него, зачем этот стриптиз на ковровой дорожке?

— Мало заполучить королевскую драгоценность, Ватсон! Ее еще надо незаметно вынести. — Холмс откинулся в кресле и вытянул длинные ноги под монументальным дубовым столом. — А где проще всего спрятать дерево? Конечно, в лесу! Поэтому, пока все глазели на грудь Екатерины, наш ювелир пробрался в Белое фойе, снял с манекена копию и надел на него настоящее колье. Предполагалось, что по окончании показа поддельное колье, надетое на Екатерину, вернется обратно в чемодан, который он спокойной вынесет из музея вместе с остальными копиями колье, снятыми с манекенов. Но тут вмешался поклонник. Не дождавшись появления своего кумира — Вероники Козловой, он заподозрил неладное. А когда он понял, что старинное колье, которое сорвалось с шеи Екатерины, ненастоящее, то немедленно пошел разбираться. Он очень некстати поднял шум и мог привлечь ненужное внимание. Тут вы его и перехватили, верно, Завойчинский?

— Я понятия не имею, о чем вы… Какой парень? Никакого парня я не видел и… — Красные пятна расползались по шее, лицу и лысине ювелира.

— Вы сказали, «никто не будет прислушиваться к какому-то мальчишке», припоминаете? А ведь, когда он рассказывал, что колье поддельное, вас в Красной гостиной не было. Стало быть, вы говорили с ним уже после того, как он выбежал из зала. Когда мы осматривали тело, оно было еще теплым. Прошло буквально минут пятнадцать. В эти пятнадцать минут и уложилась ваша с ним трагическая встреча. Я не могу утверждать, что вы толкнули его или ударили. Но парнишка мертв, и этого уже не исправить.

Холмс встал, оттолкнул тяжелое кресло и прошелся вдоль стола.

— Когда вы поняли, что парень не дышит, вы запаниковали. К такому обороту вы готовы не были. — Засунув руки в карманы брюк и с отвращением глядя на ювелира, Холмс покачался на носках. Завойчинский взирал на него снизу вверх в немом ужасе. — Осознав, что по-тихому провернуть подмену и скрыться уже не получится, вы набросились на директора музея, пытаясь переложить на нее ответственность за пропажу оригинала.

— Все это чушь! На всех манекенах подделки! — Завойчинский подтянул ноги, пытаясь собрать в кресле расползающееся тело. Лицо его из красного становилось багровым.

— Вовсе нет, — холодно ответил Холмс, достал колье королевы и поднял его вверх, держа за бриллиантовую застежку в виде цветка. — Я посветил на камень, как вы нам показали. Скол на месте. Это колье настоящее. А для доказательства вашей вины достаточно уже того, что из всех манекенов вы выбрали тот, на котором оно было надето. Ведь только преступник знал, где оригинал…

Издав утробный крик, Завойчинский бросился на Холмса. Скрюченные пальцы тянулись к колье, но ювелир его не достал. Ватсон выкинул ногу вперед прежде, чем успел о чем-нибудь подумать. Сильно откинувшись в кресле, он непроизвольно столкнул локтем кофейную чашечку с дубовой столешницы. Та звонко рассыпалась белыми осколками. Споткнувшись о ногу Ватсона, ювелир тяжело рухнул на паркет. Лежа на полу, он с трудом приподнял голову, отыскивая взглядом то, ради чего рискнул всем.

Недостижимо высоко над ним, в вытянутой руке Холмса, покачивалось колье Марии-Антуанетты. Свет фонарей, падающий из дворцового окна, облизывал большую рубиновую каплю. Такой чистоты, благородства и изящества линий Завойчинский не встречал никогда больше за всю свою жизнь. Крохотная щербинка на одной из граней придавала камню особую ноту узнавания. По дубовым потолочным панелям скользили нежные розовые блики.

Такими же чистыми оттенками розового окрашивалось на закате небо Тосканы. Как наяву Завойчинский увидел увитый плющом каменный дом с веселыми желтыми ставнями и красной черепичной крышей. Убегающие волнами холмы перебирали все оттенки зеленого. Остывающий от дневного жара воздух подрагивал над белой дорогой. Если бы план удался, этот мир принадлежал бы ему. Это его, Завойчинского, ждал каменный дом с черепичной крышей. Покой и чистота были так близки, так осязаемы, что ювелир застонал.

В коридоре тяжело затопало, громкие голоса подкатились к двери, и она распахнулась от мощного рывка.

Завойчинский скосил глаза. Ноги в грубых ботинках с высокой шнуровкой подошли очень близко к его лицу и остановились. С одного ботинка отслоился кусок бурой уличной грязи и сполз на полированный паркет. Завойчинский зажмурился. Больше он ничего видеть не хотел.

* * *

— Буквально еще одну минуту, господа, — кивнул Холмс вошедшим в Дубовую столовую полицейским.

Он аккуратно положил колье Марии-Антуанетты на стол перед Ирмой.

— Полагаю, это спасет репутацию вашего музея. — Холмс улыбнулся Ирме, взял со стола свою трубку и убрал ее в карман. — Что же касается убийства Григория Распутина… В то время еще не знали про генетически обусловленную акаталазию — врожденную способность организма к выработке своеобразного антидота к некоторым видам яда. Иначе заговорщики бы выбрали более простой и надежный способ убийства. Хороший удар битой по голове, например, еще никого не подводил. Или что у них было под рукой в том подвале? Кочерга?

— Возможно — табакерка? — охотно подсказал Ватсон. — Все же заговорщики были людьми не простыми, кочерга им как-то не к лицу.

Тайна Черной вдовы

Елена Ваулина

Ледяной ветер с канала обрушился на дом. Деревянные рамы окон сотрясались от резких порывов. Грохотали жестяные листы кровли.

В одном из окон на втором этаже горел тусклый свет. Хозяйка комнаты лежала на кровати и смотрела в потолок. Иногда ее взгляд падал на висящие на стене часы. Золотые стрелки чертовски медленно двигались по белоснежному циферблату и выводили ее из себя. Бронзовый круг маятника мягко отбивал ритм, трансформируясь в голове в жуткий грохот, отдающий в левый висок. Она прижала ладонь к больному месту и почувствовала, как задергался глаз.

«Только нервного тика не хватало!» — она поднялась с постели и заметалась по комнате. В доме было тепло, но ее знобило.

Стрелки часов показывали полночь. Пора. Снотворное, которое она щедро подсыпала в бутылку, должно было уже подействовать. Даже если он еще жив, то