Николай Свечин - Удар в сердце (сборник) Страница 20

Сдав дела, надворный советник выехал в Первопрестольную. В пути у него была возможность подумать. Временный помощник начальника сыскной полиции… Пятое колесо в телеге. Пан Рыковский явно не обрадуется соглядатаю. В Варшаве несколько лет назад надзор за местными сыщиками был необходим. Отделение не могло само отыскать убийц русских офицеров, и начальство в Петербурге допускало саботаж. Не нашли потому, что не хотели. А здесь, в Москве? Какой тут может быть саботаж? Кругом глаза и уши, вся служба нового начальника на виду. Только больной ум великого князя мог придумать комбинацию с ревизором… Лыков решил, что поддержит поляка, если тот окажется на своем месте. Плевать ему на недовольство Сергея Александровича и полковника Власовского! Про московского генерал-губернатора говорили, что он мужеложец, а Власовского называли пьяницей. Вот компания! Обер-полицмейстера ненавидела вся Москва. Он замучил домовладельцев мелочными придирками и беспрерывными штрафами. Если главный полициант думает, что Алексей будет ходить к нему с доносами, он здорово ошибается. Ну, посмотрим.

Утром с вокзала надворный советник заехал сначала в гостиницу «Лейпциг», что на Кузнецком Мосту. Побрился, позавтракал. Надел парадный мундир со всеми орденами и велел вызвать извозчика.

В огромном здании в Малом Гнездниковском переулке (дом 5/3) располагалось множество учреждений. Охранное отделение, адресный стол, типография «Ведомостей Московской городской полиции», архив… В крайнем флигеле находилась и сыскная полиция. Но Лыкову надо было сначала представиться обер-полицмейстеру. Тот занимал обширную казенную квартиру окнами на Тверской бульвар, а в угловом корпусе помещалась канцелярия. С нее гость и начал.

Появление неизвестного надворного советника с двумя Владимирами и солдатским Георгием фурора не произвело. В этих стенах видали и не такое. Поняв, что заниматься им не собираются, Алексей изловил секретаря. Тот пояснил: обер-полицмейстер еще не выходил из квартиры. Но скоро выйдет, и приемная уже забита народом. Если надворный хочет попасть в высокий кабинет, следует записаться. Там три генерала в очереди, поэтому могут и отказать, перенести на завтра…

Лыков шагнул в приемную и встал сбоку. Подбежал лощеный клерк, с апломбом поинтересовался, что за гость и чего приперся. Надворный советник ответить не успел: появился обер-полицмейстер. Он быстро обошел всех, спрашивая должность и цель визита. Секретарь тут же составлял очередность, начав с генералов. Дойдя до сыщика, Власовский сказал:

– Здравствуйте, Алексей Николаевич! Рад, что вы уже прибыли. Не помните меня?

– Встречались давным-давно в Варшаве. Здравствуйте, Александр Александрович. Много воды в Висле утекло!

– Это верно!

Обер-полицмейстер принял Лыкова первым. Он велел передать начальнику сыскной полиции, чтобы тот никуда не уходил и ждал своего нового помощника. А сам провел гостя в кабинет, усадил, угостил чаем с лимоном. Полковник был вежлив и доброжелателен.

– Я буду краток, Алексей Николаевич, – сказал он. – Потеря Эффенбаха невосполнима, мы оба это понимаем.

Алексей молча кивнул.

– Господин Рыковский – лучший из тех, кого мы нашли, – продолжил обер-полицмейстер. – Все бы ничего, если бы не его католичество! Наверняка мы обидим Владислава Рудольфовича вашим появлением. Но это не моя идея, а… Сами понимаете, поручения великого князя мною не обсуждаются. Вам роль надсмотрщика, очевидно, тоже не по душе. Ведь так?

Лыков вгляделся в собеседника. Тонкое серое лицо, черные как смоль, волосы. Глаза усталые, но внимательные. И какая-то скрытая, зажатая нервность. Словно человек сдерживает себя, чтобы не закричать. Поняв, что его изучают, полковник сказал:

– Не обращайте внимания. Я сегодня спал три часа. Для меня этого вполне достаточно, однако многие думают, что я употребляю наркотику. Или пью с утра до вечера… А я ни то и ни другое. Просто ревностно несу службу.

– Александр Александрович, вы говорили обо мне с Рыковским?

– Да, как раз вчера, по приезде из Петербурга.

– И что он?

– Владислав Рудольфович сохраняет лицо. Что ему еще остается? Помня ваш характер по Варшаве, я уверил его, что вы не интриган. Будете ему помощником, а не соглядатаем. И что Лыков – это очень хороший выбор. Лучший в нынешней ситуации.

Алексей вздохнул и встал.

– У вас там полно народа…

– Так каждый день, не обращайте внимания. Завтра будет то же самое.

– Я пойду знакомиться. Обещаю вам честно сообщить свое мнение о вашем главном сыщике. Как только это мнение составится.

– Моя дверь всегда открыта для вас!

Власовский понравился Алексею в этой первой короткой беседе. Он понимал сложность ситуации и пытался разрешить ее к пользе дела. Интригой тут, кажется, не пахнет. Есть капризный «хозяин Москвы», и его приказы приходится выполнять. Рыковский тоже понимал, на что идет, когда подавал прошение! Пусть теперь немного потерпит.

Не надевая шинели, Лыков прошел в соседний подъезд. Городовой на входе молодцевато козырнул.

– Где кабинет начальника?

– На втором этаже направо, ваше высокоблагородие!

Звеня орденами, Алексей вошел в общую комнату отделения. Все присутствующие вскочили.

– Здравствуйте, господа. Я Лыков. Прошу провести меня к Владиславу Рудольфовичу.

Штат МСП был невелик: начальник, два чиновника, делопроизводитель с помощником и двенадцать сыскных надзирателей. Плюс служительская команда и писари. Первым Лыкову представился чиновник для поручений титулярный советник Добронравов. Он и повел гостя к начальнику.

Рыковский оказался типичным польским паном: тонкое лицо, холеные усы с подусниками, изящные золотые запонки. Коллежский советник в сорок два года! Хорошая карьера. Вид у главного московского сыщика был сконфуженный.

– Владислав Рудольфович, не вы же это затеяли! – с порога заявил гость. – Пусть иные конфузятся. А мы будем вместе служить. Нечего нам друг перед другом извиняться…

– Вас прислали потому, что я католик? – не удержался от заранее приготовленной фразы хозяин. Но не выдержал и первый усмехнулся:

– Впрочем, вы правы. Зачем сотрясать воздух. Дел полно! Чаем, не обессудьте, не угощу. Надо срочно ехать в Сокольники, там очередной труп.

– Ну вот, с корабля и на бал! – тоже усмехнулся Лыков. Два сыщика посмотрели друг на друга, и было видно, что оба остались довольны. С ходу, без политесов и длинных речей. Каждый решил про себя: начнем, а там увидим…

Через минуту сыскные уже садились в пролетку. Кроме Рыковского и Лыкова, на место преступления выехали полицейский врач и надзиратель. Коллежский советник сразу стал вводить своего помощника в курс дела.

– Очевидно, что убийство – дело рук шайки Безносого.

– Безносов – фамилия главаря? – не понял Алексей.

– Не фамилия, а кличка, – пояснил Рыковский. – И не Безносов, а Безносый.

– Понятно. То есть личность главаря известна?

– Увы, только кличка. Это что-то новое в нашем уголовном мире. Безносый появился здесь в декабре прошлого года. И тут же пошли убийства игроков.

– Игроков?

– Да. Все жертвы, а их с сегодняшней уже шесть, картежники. Любители понтировать. Громилы подкарауливают их на выходе из клубов, в которых разрешены азартные игры. Утром, когда клубы закрываются. Такого гуся сразу видно. Если он продулся, идет хмурый… Его не трогают. А если пьяный да веселый, то нападают. Один удар в шею, ножом. Всегда в шею, это уж такой стиль. Быстро обирают жертву и убегают.

– А свидетели?

– Три-четыре часа утра! Свидетели все спят. Швейцар из клуба видел кого-то издалека. Примет сообщить не смог. Только когда мы стали трясти агентуру, один налетчик из Марьиной слободы проболтался. Сказал осведу[41]: это Безносого дела, кровь-де льет, как воду! Так мы узнали кличку.

– Что еще известно?

– А больше ничего! – развел руками начальник отделения. – Обер-полицмейстер рвет и мечет, газеты склоняют меня на все лады. Так что, Алексей Николаевич, помощь мне действительно нужна. Хоть и горько в том признаваться. Я, знаете ли, бывший следователь по особо важным делам. Насмотрелся всякого. Но дознание… Однако учусь, учусь!

– Какие меры приняты?

– А это вам сейчас Войлошников доложит, – Рыковский указал на сыскного надзирателя. – Я завел временные группы, ведущие расследование однотипных преступлений. Специализация и все такое… Александр Иванович – старший по разбоям и убийствам. Поэтому и едет с нами.

Войлошникову на вид было чуть меньше тридцати. Серьезный, собранный… Он толково сообщил:

– «Безносый» расценено нами как особая примета. Ведутся поиски всех сифилитиков, проверяем по спискам поименно, кто лечился. И городские больницы, и частные. Проверено более восьмидесяти человек. Пока не нашли, но найдем! Сифилис – болезнь особая, требует учета. Вскроем мерзавца!