Стив Бери - Проклятие Янтарной комнаты Страница 21

- Ибо прах ты и в прах возвратишься.17

17 Бытие, глава 3, стих 19.

Хотя Борисов и принял полностью американскую культуру, он всегда сохранял религиозную связь с родиной, строго придерживаясь православной веры. Пол не помнил, чтобы его тесть был чересчур набожным человеком, просто он свято верил и превратил эту веру в праведную жизнь. Старик много раз упоминал, что хотел бы быть похороненным в Белоруссии, среди березовых рощ, топких болот и полей синего льна. Его родители, братья и сестры лежали в братских могилах, знание их точного местонахождения умерло вместе с офицерами СС и немецкими солдатами, убившими их. Пол думал о том, чтобы поговорить с кем-нибудь в государственном департаменте о возможности похоронить старика на родине, но Рейчел отвергла эту идею, сказав, что хочет, чтобы ее отец и мать покоились рядом. Рейчел настояла на том, чтобы все пришли к ней после похорон, и более семидесяти человек в течение двух часов заходили и выходили из дома. Соседи принесли еду и напитки. Она вежливо говорила со всеми, принимала соболезнования и благодарила.

Пол внимательно следил за ней. Казалось, она неплохо держалась.

Около двух часов она исчезла наверху. Он нашел ее в их бывшей спальне, одну. Прошло много времени с тех пор, как он был здесь последний раз.

- С тобой все в порядке? - спросил он.

Она сидела очень прямо на краю постели, уставившись на ковер, ее глаза опухли от слез. Он подошел ближе.

- Я знала, что этот день настанет, - сказала она. - Теперь их обоих нет. Она помолчала.

- Я помню день, когда умерла мама. Я думала, что это конец света. Я не могла понять, почему она ушла.

Пол всегда подозревал, что именно в этом была причина ее антирелигиозных убеждений. Обида на Бога, который должен быть милосердным, но который так бездушно лишил девочку матери. Он хотел обнять ее, утешить, сказать, что любит ее и всегда будет любить. Но он стоял, не двигаясь, борясь со слезами.

- Она всегда читала мне. Странно, но больше всего я помню ее голос. Такой нежный. И истории, которые она рассказывала. Аполлон и Дафна. Битвы Персея. Ясон и Медея. Всем остальным рассказывали сказки. - Она печально улыбнулась. - А мне мифы.

Это был один из тех редких случаев, когда Рейчел упоминала чтолибо конкретное из своего детства. Тема была не из тех, которые обсуждались подробно, и Рейчел с самого начала ясно дала понять, что любые вопросы она считает вторжением к ней в душу.

- Поэтому ты читаешь то же самое детям?

Рейчел вытерла слезы и кивнула.

- Твой отец был хорошим человеком. Я любил его.

- Даже несмотря на то, что у нас с тобой ничего не вышло, он всегда считал тебя своим сыном. Сказал мне, что всегда будет так думать.

Она посмотрела на него.

- Его самым горячим желанием было, чтобы мы снова были вместе.

Моим тоже, подумал Пол, но ничего не сказал.

- Кажется, мы с тобой только и делали, что ссорились, - сказала Рейчел. - Двое упрямцев.

Пол должен был сказать это.

- Мы не только ссорились.

Она пожала плечами:

- В нашем доме оптимистом всегда был ты.

Катлер заметил семейную фотографию, стоящую на комоде. Они сделали ее за год до развода. Он, Рейчел и дети. Их свадебная фотография тоже была все еще там, как и те, что внизу в прихожей.

- Я сожалею о том вечере в прошлый вторник, - сказала она. - То, что я сказала, когда ты уходил. Ты знаешь, какой резкой я иногда бываю.

- Я не должен был вмешиваться. То, что произошло у тебя с Неттлсом, - не мое дело.

- Нет, ты прав. Я отреагировала слишком бурно. Мой характер доведет меня до беды. - Она снова смахнула слезы. - Мне так много надо сделать. Это лето будет трудным. Я не планировала предвыборную гонку в этот раз. А теперь еще и это.

Катлер не стал повторять очевидное. Ей, конечно же, стоило поупражняться в дипломатии.

- Послушай, Пол, ты мог бы разобраться с папиным домом? Я просто не могу заниматься этим сейчас.

Он протянул руку и легонько сжал ее плечо. Рейчел не противилась этому жесту.

- Конечно.

Ее рука коснулась его руки. Они впервые коснулись друг друга за многие месяцы.

- Я доверяю тебе. Я знаю, что ты все правильно сделаешь. Он бы хотел, чтобы ты управлял его делами. Он уважал тебя. - Она отняла руку.

Катлер тоже. Он начал думать о юридических тонкостях. Все, что угодно, лишь бы отвлечься от этого момента.

- Ты знаешь, где завещание?

- Поищи в доме. Оно, возможно, в кабинете. Или, может быть, в депозитном сейфе в банке. Я не знаю. Он дал мне этот ключ.

Рейчел подошла к комоду. Снежная королева? Не для него. Он вспомнил их первую встречу двенадцать лет назад на Коллегии адвокатов в Атланте. Пол был тихим юристом, первый год работая в «Приджен и Вудворт». Она была напористым помощником окружного прокурора. Два года они встречались, пока Рейчел не предложила ему пожениться.

Вначале они были счастливы, но эти годы быстро пролетели. Что же пошло не так? Почему все не могло снова быть хорошо? Возможно, она была права. У них лучше получалось быть друзьями, чем любовниками.

Но он все же надеялся, что это не так.

Пол взял ключ от банковского сейфа, который она протянула ему, и сказал:

- Не беспокойся, Рейчи. Я обо всем позабочусь.

Катлер покинул дом Рейчел и поехал прямо к Петру Борисову.

Поездка по перекресткам многолюдных торговых бульваров и смежных с ними улиц заняла менее получаса.

Он припарковался у подъезда и увидел «олдсмобиль» Борисова, стоящий в гараже. Рейчел дала ему ключ от дома, и он отпер парадную дверь. Его взгляд невольно упал на плитки фойе, а затем устремился вверх по ступенькам лестницы, некоторые из которых были расколоты пополам, а некоторые торчали под неестественными углами. На ступенях не было видно следов от удара, но в полиции сказали, что старик оступился на одной из них, а затем упал и сломал себе шею. Вскрытие подтвердило характер ранений и их очевидную причину. Трагический несчастный случай.

Он стоял неподвижно, странное сочетание жалости и печали сотрясало его. Раньше ему всегда нравилось приходить сюда, разговаривать об искусстве и футболе. Теперь старик умер. Оборвалась еще одна ниточка, связывающая его с Рейчел. Они были друзьями. Они стали особенно близки, когда погибли его родители. Борисов и его отец были хорошими друзьями, их связывала любовь к искусству. Катлер вспоминал теперь обоих мужчин, и сердце его пронзила острая боль.

Хорошие люди ушли навсегда.

Он решил последовать совету Рейчел и сначала поискать наверху в кабинете. Пол знал, что завещание должно было быть там. Он составил его несколько лет назад и сомневался, что Борисов обратился бы к комунибудь другому, чтобы что-либо изменить. Копия, безусловно, хранилась в компании в пенсионных файлах, и при необходимости он мог ее взять. Но с оригиналом он мог бы быстрее произвести все необходимые процедуры.

Пол поднялся по лестнице и обыскал кабинет. Журнальные статьи были разбросаны по широкому креслу, еще несколько лежало россыпью на ковре. Он перелистал страницы. Все они были о Янтарной комнате.

Борисов часто говорил о ней в течение этих лет, в его словах была убежденность человека, который страстно желал видеть это сокровище восстановленным в Екатерининском дворце. Очевидно, этого было достаточно, чтобы хранить статьи и газетные вырезки тридцатилетней давности.

Катлер обыскал ящики стола и шкафы для документов, но не нашел завещания.

Он просмотрел книжные полки. Борисов любил читать. Гомер, Гюго, По и Толстой занимали полки вместе с томом русских сказок, полным изданием «Истории» Черчилля и «Метаморфоз» Овидия в кожаном переплете. Ему также нравились южные писатели - сочинения Фленнери О'Коннора и Кэтрин Энн Портер составляли часть библиотеки.

Взгляд Пола привлек плакат на стене. Старик купил его в киоске в парке Центенниал во время Олимпийских игр. Серебряный рыцарь на вставшей на дыбы лошади, меч обнажен, шестиконечный золотой крест украшает щит. Фон был кроваво-красный, символ доблести и храбрости, как сказал Борисов, с белым по краю, олицетворяющим свободу и чистоту.

Это был национальный символ Белоруссии, знак независимости.

Очень похоже на самого Борисова.

Борисову очень понравились Олимпийские игры. Они ходили на несколько соревнований и были на стадионе, когда Белоруссия завоевала золотую медаль по женской гребле. Еще четырнадцать медалей было завоевано этой страной - шесть серебряных и восемь бронзовых - за метание диска, многоборье, гимнастику и борьбу. Борисов гордился каждой. Американец по духу, в своем сердце бывший тесть Пола был, без сомнения, белорусом.

Пол спустился вниз и тщательно обыскал ящики и шкафы, но и там не нашел завещания. Карта Германии все еще была развернута на кофейном столике. Газета «Ю-эс-эй тудей», которую он привез Борисову, тоже была там.

Пол прошел в кухню в надежде, что важные бумаги были спрятаны там. Он однажды вел дело, в котором женщина хранила свое завещание в морозильнике, поэтому наудачу распахнул обе дверцы холодильника. Вид папки в камере морозильника удивил его.