Мастер Чэнь - Амалия и Белое видение Страница 21

– Ну, если вы это говорите, то как же мне должно быть страшно!

– Вы фатально переоцениваете мои способности. Но сейчас я не очень возражаю, потому что в какой-то момент ваше уважение ко мне может пригодиться. О, что я вижу!

Хозяин ресторана подготовил нам столик из нескольких холодных закусок (и неплохих) и теперь смиренно ждал приговора: позовем мы все-таки полицию или нет.

Поскольку еда нам оказалась как раз вовремя, то он остался доволен, счастлив, без полиции и даже с парой лишних долларов в кассе.

А потом Элистер повел меня пешком (хватит рикш!) до кабаре, откуда ему до «Раннимеда» было совсем недалеко.

…В «Элизе» вдоль гравиевой дорожки уже горели россыпью разноцветные огоньки. До танцев оставалось часа два. Меня встретили у входа и, пока я поднималась к себе, просветили: Лим, хитрый китаец, подписал контракт с «Раннимедом», причем сделал это так, что формально ему ничего нельзя поставить в вину. Выступать там будет только он сам, два трубача и два кларнетиста. А вовсе не весь его бэнд, с которым у нас контракт. Теперь, правда, Лиму придется работать какое-то время каждый вечер (у нас он выступает только трижды в неделю), но какой же китаец боится работы?

Я ответила на все это глупым смехом. Пошуршала бесцельно пачкой бумаг на своем столе, бросила их на место, заказала ужин в нашей кухне на первом этаже, подошла к окну и уставилась в темноту.

Потом приподняла купленные два дня назад и с тех пор благополучно забытые пластинки – как его зовут, Росс Коломбо? Покрутила ручку «Виктриолы», опустила, прикусив кончик языка, иглу на бешено вращающийся диск.

Я не могу спастись, слишком поздно —

Я всего лишь пленник любви.

– Да что же это, откуда он такой взялся, – прошептала я, глядя на белые звезды магнолии в открытом окне. На тротуаре внизу зазвучал женский смех, стук каблуков. Из моего окна им ответили скрипка и кларнет, ласкающие друг друга, и клавиши, которых еле касаются пальцы:

Она в моих мечтах, наяву и сне,

Я ползу к ней на коленях,

Вся моя жизнь – в ее руках,

Я всего лишь пленник любви.

– Дорогая, что же ты такое слушаешь? – раздался приближающийся весьма скептический голос Магды из коридора. – Похоже, этот, как его, сладкий итальяшка Коломбо. И ведь был приличным человеком, пел насчет заднего двора и двух персиков. И что же с ним стало – опера какая-то, а не джаз. Все потому, что он скрипач, а не трубач хотя бы. Ну, так нельзя все-таки – сахар с сахаром…

Тут она подошла близко ко мне, сидевшей на подоконнике, и увидела мое лицо:

8. Ну, вот и все, красивый мальчик

А далее мне предстояло срочно, по возможности сегодня же, покончить с Элистером.

За такое решение говорили следующие факты. Даже необязательно факты, а тревожные и непонятные мелочи.

Первый факт: страх в глазах Тамби Джошуа. Инспектор полиции, которого я знаю с детских лет, отказывается со мной говорить и советует уехать, да еще в Сиам, и на целый месяц! Что бы это значило?

Второй факт: все вокруг слишком уверены, что опасность исходит исключительно от пуллера рикши с палочками для еды в рукаве. Естественно, китайца. И боятся только его – когда он оказывается на расстоянии неожиданного удара. Но достаточно, чтобы в банде был один, скажем, малаец с ржавым револьвером…

Кстати, что это за дикая история с палочками? Да, как ни странно – с таким оружием разгуливать удобно. Потому что это вообще не оружие, пока оно не… (я постаралась дальше не думать). Но существуют еще и тесаки для мяса (тут я ничего не смогла с собой поделать и содрогнулась). И эта штука тоже есть у сотен китайцев в городе. Более того, это – как и прочие ножи – признанное оружие триад. Но на триады в здании полиции есть какие-то досье, у триад есть если не адреса, то люди, к которым можно пойти на разговор. А здесь…

Третий факт. Впервые в истории города жертвы систематических, заранее обдуманных убийств – англичане, да еще из полиции. То есть происходит нечто очень серьезное и невиданное.

Четвертый факт, точнее – целая серия таковых. Убивают, судя по всему, даже не просто полицейских, а служащих специального подразделения полиции. О самом существовании которого принято говорить вслух разве что в романах про подвиги британских воинов где-нибудь в Аравии. И десант именно этих, вроде бы – уникальных по способностям, людей уничтожают, поодиночке, в моем городе. Этого просто не может быть. Но есть.

А теперь вопрос: кого тут, в Джорджтауне, могло до такой степени обеспокоить прибытие таких людей? Среди которых – опытный инспектор-детектив, специалист по разного рода индийцам, техник – специалист по динамиту, артиллерии… А до того был убит если не специалист по динамиту, то человек, который поехал в каменоломню, где этот динамит имеется в наличии.

Артиллерия и динамит в Британской Малайе? Что у нас тут происходит – готовится испытание нового оружия, такого, например, которое легко пробивает борта и палубы линкоров? Да еще и испытание, каким-то образом связанное с Индией и индийцами? Но что это за местная банда, которую подобные испытания могут подвигнуть на немыслимое – убивать хозяев этих мест и хозяев половины мира? Видимо, ее кто-то нанял?

Но – что, разве у великой империи есть враги? Да ни единого государства, уже больше десяти лет, с тех пор как победой империи кончилась Великая война.

Пятый факт, точнее – вопрос. Причем очень интересный. Мы имеем дело с бандой, которая знает в лицо людей, никому здесь не ведомых, в том числе только что приехавших из Калькутты. Вдобавок эти пуллеры откуда-то знают, что надо убивать еще и меня. (И тут мне вспомнилось застывшее лицо Тамби: уезжай, Амалия.) Может ли такое быть?

Я представила себе в мельчайших подробностях лицо пуллера рикши, который нависал над Элистером, тяня к нему руки. Одну – чтобы взять его за затылок, вторую… тут я потрясла головой.

Это был, может быть, не совсем обыкновенный пуллер – с относительно умным лицом. Такое случалось; что мы знаем о судьбах китайцев, у которых еще вчера была родина и многое с ней связанное? Но все равно это был всего лишь китайский пуллер, для которого все белые более-менее на одно лицо. Жилистые ноги. Шея с задубевшей кожей. Нет никаких сомнений – этот человек, кем бы он ни был раньше, давно тащит за два шеста по нашим улицам повозку с двумя высокими колесами.

Ну, уже давно понятно, что это – исполнитель. Но чей?

А тут как раз и шестой факт. Давайте зададим простой вопрос: зачем, собственно, нас всех убивать? Мы разве что-то делаем такое, что кому-то мешает? Нет. Мы не совершаем ровным счетом ничего, кроме прогулок по городу Джорджтауну и остальным местам славного острова Пенанг.

Мы что-то знаем? Ну, допустим, я оказалась в этой истории потому, что могла что-то узнать от Элистера. Но он и его друзья из Калькутты не знают ничего.

Тогда… ошибка? Чья-то ошибка? Которую уже не исправишь, поскольку совершено целых четыре убийства и два покушения на убийство?

Ни малейшего объяснения этим фактам у меня не было, как и никаких ответов на эти вопросы. Но все вместе выглядело чем-то очень большим. А Элистер, даже при его росте, выглядел на этом фоне чем-то очень маленьким.

А я – еще меньше.

И никаких шансов сделать что-то, пока мы вместе, не было. Потому что друг от друга мы сходим с ума и начинаем болтать или вытворять что-то несусветное, вместо того чтобы всерьез заниматься спасением своих шкур.

И тут – седьмой факт. И самый неприятный. Элистер, который в нашем городе – как слепой котенок, это человек, который подставил глаз убийце, спасая меня: он стрелял не в своего, а в моего врага. Причем сделал это на уровне рефлекса, не думая ни секунды. Осложняющее обстоятельство: он тяжело переживает свою полную неспособность даже разобраться, куда он вообще попал. И видит, что я это вижу. И страшно злится по этому поводу. Он мужчина, словом.

Значит, это человек, способный – чтобы мне что-то доказать – на любое безрассудство. И легкая добыча для убийц – пока он со мной.

Я снова представила себе это огромное и страшное, что на нас свалилось. Даже если бы мы были мастерами сыска (хотя Корки, похоже, именно такой человек), на расследование этого дела нам, пусть троим, потребовалось бы… Сколько – недели две?

Значит – никаких шансов выжить так долго в ситуации, когда мы не знаем и не видим «их», зато «они» отлично знают и видят нас.

Так же как никаких шансов выжить, даже если ничего не расследуешь, а просто сидишь дома под охраной нанятого сикха, как в тюрьме.

Как заставить Элистера, да еще и Корки, вместо задуманных ими самоубийственных глупостей уехать в Калькутту?

У меня начала отказывать голова. Но сейчас, когда Элистера не было рядом, она хотя бы пыталась работать.