Клод Изнер - Роковой перекрёсток Страница 23

Смотрителя зверинца он нашел в вольере с оленями: сменив подстилку из сена, тот гладил олененка. Человек в сером пальто давно изучил лицо старика во всех подробностях, от пышных, похожих на моржовые, усов до последней морщинки. Всю жизнь приглядывая за животными, смотритель и сам стал похож на своих питомцев: такой же апатичный, диковатый и необщительный. Изо дня в день он ходил по одной и той же аллее: мимо антилоп и зубров — к вольерам с птицами, а там, как правило, останавливался посмотреть, как художники-любители рисуют с натуры хищных грифов или величественных марабу.

Старик перекинулся парой слов с худенькой женщиной, которая пыталась вылепить ястреба из бесформенного кома глины, покачал головой и направился к бассейну с крокодилами, а потом в аллею диких животных, где стояли десятка два клеток с двойными решетками, и там закончил свой обход.

Все шло по плану. Человек в сером пальто сел на железную скамью неподалеку от няньки, которая листала журнал мод, носком ботинка покачивая коляску с ребенком. Он щелчком сбил соринку с рукава и еще раз прокрутил в голове задуманное. Затеряться в Ботаническом саду после закрытия будет несложно. А вот чтобы оттуда выбраться, придется перелезать через решетку, и его могут заметить. Но и эту проблему он решил. Как и другие общественные места, Ботанический сад по ночам убирает целая армия дворников.

«Надо будет затесаться между ними, — думал он. — У меня есть два дня, чтобы раздобыть соломенную шляпу и блузу. Времени достаточно».

Нянька качнула коляску слишком сильно, ребенок проснулся и громко заплакал.

— Да уймите же вы его! — нервно воскликнул мужчина.

Большие серые тучи висели так низко, что казалось, задевали крыши домов. Оборванец без шапки, запыхавшись и прижав локти к корпусу, бежал по улице Сен-Пер за наемным экипажем. Консьержка мадам Баллю поспешила укрыться в подъезде, но экипаж, останавливаясь, все равно окатил ее водой из лужи.

— Вот негодяи! — проворчала она и, подбоченясь, встала со шваброй в руке у входа во двор, готовая защищать свою территорию.

Из экипажа выскочил мсье Мори и подал руку молоденькой барышне, которую консьержка никогда прежде не видела. Пошатываясь под тяжестью многочисленных шляпных коробок, вслед за ними выбрался Жозеф. Тут подоспел оборванец и подхватил огромный сундук.

— Этого еще не хватало! — возмутилась мадам Баллю. — Нечего всяким попрошайкам мне лестницу топтать! Я, между прочим, только что все до блеска вычистила, на карачках ползала, спины не жалеючи!

— Пропустите его, мадам Баллю, я разрешаю, — бросил Кэндзи Мори.

— Разрешаю, разрешаю… Да плевать мне на твое разрешение. Взяли тоже моду — шлюх у себя селить. А отвечать кто за все это безобразие будет? — крикнула консьержка ему вслед. — Да еще и ноги не вытирают! — набросилась она на Жозефа, который помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступени.

— Мсье Легри, они приехали, — объявил он, врываясь в книжную лавку. — Между нами говоря, барышня… Она слишком молоденькая для… ну, вы меня понимаете. А она здесь надолго поселится?

— Не знаю, Жозеф. По-моему, вы суете нос не в свое дело.

— Ну, конечно! Сами все везде вынюхиваете, а потом на меня же и сваливаете.

— Вы несправедливы, Жозеф. Извините, мне пора, меня ждут.

Отец с дочерью пили на кухне чай. В отличие от Кэндзи, который ощущал некоторую неловкость, Айрис выглядела вполне довольной.

— Мсье Легри, как это мило с вашей стороны уступить мне свою квартиру! Наконец-то я узнаю, как живет мой крестный. — Она хихикнула. — Конечно, люди будут болтать… Ну, да мне плевать на эти пересуды. Я так счастлива!

— Устраивайтесь, мадемуазель, — сказал ей Виктор, — а мне пора собираться.

Он бросил на стеганое одеяло перчатки, угольные карандаши и смятые эскизы, а потом еще раз осмотрел квартиру в поисках мелочей, которые могла забыть здесь Таша. Потом аккуратно сложил свои рубашки, жилетки, брюки и вдруг вспомнил, что в столовой на буфете остался портрет обнаженной Таша.

Он размышлял, куда бы его спрятать, когда в столовой появилась Айрис.

— Так вот вы где! А я как раз осматривала квартиру крестного. Забавное смешение стилей. Прошу вас, не надо прятать картину с голой женщиной перед зеркалом. Я ее уже видела. Это и есть ваша возлюбленная?

— Но я, право, не знаю… Ваш крестный…

— Ах, оставьте! Это ведь ваш дом, а я уже не ребенок, — Айрис прошла вслед за Виктором в его спальню. — А она красивая. Как ее зовут?

— Таша, — пробормотал Виктор.

— Чай готов, — объявил Кэндзи, появляясь в дверях.

— А кто эта женщина? — спросила Айрис, указывая на портрет Дафнэ Легри в овальной раме, который висел над кроватью Виктора. — У нее такое милое, задумчивое лицо.

— Это моя покойная матушка, — ответил Виктор, а Кэндзи опрометью бросился на свою половину, сорвал со стены фотографию Дафнэ с маленьким Виктором и спрятал ее в окованный железом сундук, что стоял в изножье его кровати.

Подперев подбородок рукой, Жозеф с серьезным видом рассматривал картины в рамах, сваленные вдоль стен мастерской.

— У мадемуазель Таша заметен прогресс, и серьезный. Когда я стану известным писателем, пожалуй, буду заказывать ей иллюстрации к своим романам, — размышлял он вслух. — Интересно, что это задумал мсье Легри? Бросил чемодан на кровать и умчался куда-то, сказав, что сейчас вернется.

Он отодвинул от очага пальму в кадке, которую подарил Таша прошлой весной. Деревце сильно подросло. Если так пойдет и дальше, скоро пальма дотянется до потолка.

— А вот и он, легок на помине, — проворчал Жозеф, заслышав скрип ключа в замке.

Виктор молча рухнул на стул и развернул номер «Пасс-парту».

— Что нового пишут? — поинтересовался Жозеф, заглядывая ему через плечо.

Заголовок гласил:

Ноэми Жерфлер найдена задушенной в своей квартире…

Автор статьи Вирус приводил биографию певицы: она начинала с довольно скромных выступлений в Лионе, затем снискала успех в Лондоне и Брайтоне. Вернувшись в Париж в год Всемирной выставки, произвела фурор на сцене «Эльдорадо».

Театральный мир постигла тяжелая утрата: сегодня на рассвете Ноэми Жерфлер нашли задушенной в собственной гостиной. Ее тело было усыпано лепестками красных роз, а на груди лежала изготовленная в Англии туфелька с клеймом «Диккенс и Джоунс, Риджент-стрит, Лондон». Любопытно, что по размеру туфелька покойнице не подходит…

— Черт! Так ведь туфельку той же фирмы принес нам тогда этот сумасшедший! — воскликнул Жозеф.

Виктор с раздражением свернул газету, но тут же взял себя в руки и спокойно посмотрел на юношу.

— Скажите-ка, Жозеф, когда мы с вами в последний раз вместе вели расследование?

— А вы что, снова ввязались в какое-то дело?

— И да, и нет… Дело в том, что это я предложил мсье Мори перевести свою… мадемуазель Айрис на улицу Сен-Пер. Из соображений безопасности.

— А что произошло?

— Пропала одна из ее подруг по пансиону. Именно та, которой мадемуазель Айрис одолжила свои красные туфельки. Подруге они были чуть велики, поэтому…

Жозеф хлопнул себя по лбу.

— А! Кажется, я начинаю понимать! Значит, ее и нашли убитой на перекрестке Экразе! И это как-то связано с убийством Ноэми Жерфлер, да?

— Пока еще рано что-либо утверждать. Расследование привело меня в «Мулен-Руж», где работал возлюбленный Элизы. Но там меня увидела мадемуазель Таша. Вам хорошо известно, ей не нравится, когда я занимаюсь расследованиями преступлений, поэтому пришлось сказать, что я пришел туда за вами, чтобы вы не наделали глупостей, встретившись с…

— И с кем же я должен был там встретиться? — возмущенно посмотрел на патрона Жозеф.

— С Бони де Пон-Жюбером.

— Ах, вот оно как! И что я, по-вашему, делал в «Мулен-Руж»?

— Собирались вызвать его на дуэль.

— Да уж, фантазии вам не занимать! Мне моя жизнь еще дорога! И вы хотите, чтобы я все это подтвердил? А что мне за это будет?

— Станете мне помогать.

— Обещаете?

— Слово чести!

Жозеф ушел, а Виктор принялся разглядывать найденную в гримерке Ноэми Жерфлер карточку с надписью: «В память о Лионе…».

Именно там она дебютировала. А что сказано в записке из шкафчика Гастона Молина?

Шарманса у маей тетки.

Абирто, на лево, во дваре манон, зал петриер.

Ул. Л., прв. 1211

Ничего не разобрать, кроме упоминания про богадельню Сальпетриер.

— Двор Манон, — пробормотал Виктор, подходя к окну и разглядывая пыльную витрину парикмахерской по ту сторону двора. — Надо будет завтра же заняться обустройством мастерской, чтобы к Рождеству можно было переехать.

Глава восьмая