Евгений Сухов - Русский вор Страница 23

— Надеюсь, что так оно и есть.

— Осталось отыскать хороших граверов, чтобы нарисовали клише, и можно приступить к изготовлению граверных досок.

— А сами вы не можете этого сделать? — спросил Варнаховский.

— Разумеется, могу, — слегка смутившись, отвечал Христофоров, — но это может занять слишком много времени.

— Времени у нас нет, — согласился Леонид.

— Правда, не знаю, как заставить граверов нарисовать казначейские билеты, не вызывая у них подозрений. Если они что-то почувствуют, то уже при следующей встрече нас будет ждать полиция. Может, у вас имеются какие-нибудь идеи?

Элиз Руше сидела за соседним столиком и маленькими глотками отпивала из чашки кофе. За последние полгода она слегка поправилась, что совершенно не портило ее фигуру; наоборот, округлившиеся формы еще более подчеркивали ее природную женственность.

Сверкнув белыми зубами в широкой улыбке, Варнаховский произнес:

— Имеются.

Глава 14

Он нам необходим

Окончив Венскую академию художественных искусств, Томас Враницки полагал, что теперь заказы обрушатся на него нескончаемым потоком и через пару напряженных лет он займет место в ряду известнейших художников современности. Однако проходили дни, а заказов все не поступало. А то, что он получал, едва обеспечивало его пропитание. В основном Томас занимался тем, что разрисовывал фасады зданий каких-нибудь честолюбивых лавочников или разукрашивал стены открывшихся пивных.

А жизнь была полна соблазнов и всевозможных удовольствий, на которые у него просто не имелось средств. Можно было бы попросить денег у отца, весьма обеспеченного человека, но с тех самых пор, как он, вопреки его воле, вместо военной службы выбрал художественную академию, отношения разладились, а потому приходилось браться за любую работу. В последний раз у Томаса был заказ от мясника: выписал на стенах его дома всю многочисленную семью, включая престарелых родителей. Вышло весьма забавно, и всякий, кто проходил мимо здания, невольно задирал в восторге голову, чтобы рассмотреть детали. Женщина в сиреневом платье и в шляпке-чепце стояла в окружении пятерых детей, в то время как мясник держал на руках младшую дочь, в своем белом платье напоминавшую ангела. А родители счастливой пары, находясь на некотором отдалении, с милыми улыбками наблюдали за семейной идиллией.

Расписывая фасад дома, Томас представлял себя Микеланджело, трудящимся в Сикстинской капелле. Правда, разница была в том, что заказ великий итальянец получил от Римского папы, зная, что роспись переживет века; а сам Враницки рисовал по капризу преуспевающего честолюбивого лавочника, и его краски будут держаться до тех самых пор, пока дом не заполучит нового хозяина.

Надо признать, что мясник оплатил заказ на редкость щедро. Поначалу Томасу показалось, что выплаченных денег хватит года на два безбедной жизни. Но после того, как он отметил заказ в ресторане с друзьями, то выяснилось, что без работы ему не протянуть и недели.

Однажды в газете, оставленной в карете, он прочитал о том, что французской рекламной компании требуется высококвалифицированный гравер. Возможно, что наступил тот самый момент в его жизни, когда следовало отказаться от жизни свободного художника и перейти к солидному работодателю на внушительный оклад, полностью отвечающий его способностям и представлениям о сытой жизни.

Выпив чашку утреннего кофе и одевшись в свой любимый сюртук темно-голубого цвета в белую полоску, надев (больше для респектабельности) высокий цилиндр, Томас Враницки отправился в контору французской фирмы, размещавшейся в пятнадцати минутах ходьбы на Люксембургштрассе. Проходя мимо зеркальных витрин магазинов, не забывал смотреться. А что, хорош! Вид представительный, один сюртук стоит бог знает сколько денег… Если там и вправду люди деловые, они оценят его по достоинству.

Отыскав нужный дом, Томас потянул тяжелую дверь за массивную чугунную ручку и услышал, как в глубине комнаты задребезжал звонок. Распахнув дверь, он вошел в просторное помещение, пахнувшее краской. По всей видимости, ремонт здесь провели сравнительно недавно, так что даже не успел выветриться запах растворов.

У окна стоял большой дубовый стол, за которым сидел молодой мужчина лет тридцати пяти в дорогом синем сюртуке, представительной наружности, с короткой бородкой. Посмотрев на вошедшего, он спросил:

— Вы к кому?

— Я по объявлению, — несколько смущенно отвечал Томас.

— Присаживайтесь.

Поблагодарив легким кивком, Томас сел на предложенный стул, оперев руки на рукоять трости.

— Меня зовут Вольфганг Берг, — представился молодой господин, — я хозяин этого учреждения.

— А меня — Томас Враницки. Можно просто Томас.

— Итак, вы гравер? — дружелюбно поинтересовался хозяин, сцепив пальцы в замок.

— Да…

— Вам приходилось делать гравюры на дереве?

— Конечно. Я профессиональный художник. Признаюсь, делать гравюры — это одно из моих любимых занятий. Могу вас заверить, что они получаются у меня особенно хорошо.

— Похвально. — Откинувшись на спинку стула, Вольфганг Берг продолжил: — Мы всего лишь филиал французской фирмы, и вся наша деятельность направлена на Францию. Так что нам нужны хорошие граверы. Мы занимаемся рисованием лотерей, билетов, реклам, всевозможных прокламаций, плакатов. Признаюсь вам откровенно, до вас приходило четыре человека, и все они тоже уверяли, что могут отлично выполнить порученную работу. У нас имеется выбор… Все зависит от того, как вы исполните свое первое задание.

Томас Враницки ощутил легкое беспокойство. Вот оно как! Ему казалось, что он пришел самый первый, а до него уже заявилось несколько человек…

— В чем будет выражаться задание?

— Оно довольно непростое. — Открыв папку, лежавшую на столе, Берг вытащил из нее казначейский билет стоимостью в пятьдесят марок и сказал: — Вы должны будете скопировать лицевую сторону с идеальной точностью. — Едва улыбнувшись, добавил: — Разумеется, без цифр и номинала. Если у вас получится так, как нужно, ваша работа пойдет в качестве рекламной продукции нашей компании; если же нет… — молодой человек развел руками, — придется вам поискать новое место работы. — Убрав банкноту в папку, он спросил с улыбкой: — Надеюсь, у вас отыщется такой казначейский билет?

Томас почувствовал, как у него невольно зачесались ладони. Ему хотелось немедленно приступить к работе. По изготовлению гравюр он был одним из лучших студентов в академии, при этом чертил значительно быстрее многих. Предстоящая работа виделась ему приятной и нетрудной.

— Когда вам нужно принести копию? — по-деловому спросил Томас.

— Чем раньше вы ее сделаете, тем будет лучше, — отвечал Вольфганг Берг. — Тем быстрее сможете взяться за настоящую работу.

— Я принесу вам гравюру завтра утром, — уверенно отвечал Томас.

— Вот как? Похвальная оперативность! Другие просили на это несколько дней. Надеюсь, что при этом не пострадает качество.

— Не сомневайтесь. Мне бы только хотелось обговорить, так сказать, мое вознаграждение. На сколько я могу рассчитывать в месяц?

Хозяин тотчас сделался серьезным. Вопрос был не праздным, и отвечать на него подобало должным образом.

— Все будет зависеть от того, как вы будете выполнять свои заказы. Работа будет сдельная. Но полагаю, что при хорошей занятости вы станете получать не менее тысячи марок в месяц. А то и больше.

От расписанных перспектив у Томаса невольно перехватило дух. Не удержавшись, он широко, по-мальчишески, разлепил губы:

— Я смогу рассчитывать на аванс?

— Как только выполните испытательное задание и будете приняты в штат. Вас устроят пятьсот марок?

— Вполне, — просияв от счастья, произнес Томас, хваля себя за то, что не поленился подобрать газету, оставленную в экипаже каким-то ротозеем.

Будущность представлялась необременительной и богатой. Собственно, именно о такой он и мечтал при поступлении в Академию изобразительных искусств. Вряд ли с утра до вечера надо будет рисовать лотереи, билеты и прочую чепуху. Наверняка у него останется время для создания настоящих шедевров. Но главное, он сумеет доказать отцу, который считает его полным ничтожеством, что достойное место в жизни сын способен отыскать и без его помощи.

Попрощавшись, Томас Враницки вышел на многошумную улицу.

Вернувшись домой, он тотчас взялся за рисование. Казначейский билет оказался куда сложнее, чем это показалось ему поначалу: он изобиловал черточками и сеточками, едва различимыми глазом. Однако наибольшую трудность составляло оперение орла с многочисленными мельчайшими деталями. Художник, рисовавший казначейский билет, был весьма изобретателен и подготовил для фальшивомонетчиков немало ловушек — в одних случаях рисовал отдельные перья орла в мельчайшую клеточку, в других наделял их густой косой штриховкой. Взявшись за резец, Томас, не ошибившись ни разу, в точности скопировал узоры. Дальше оставалось за малым: прочертить рамку с вензелями и в нижнем правом углу поставить подпись директора банка.