Лондон в огне - Эндрю Тэйлор Страница 24

— Сходи к бочке за пивом.

Кэт направилась к выходу, а госпожа Ноксон между тем накрывала поднос, который служанка должна была отнести наверх. В выражениях госпожа Ноксон не стеснялась, и «Джейн» не раз имела возможность в этом убедиться. Поначалу Кэт ужасно злилась: как смеет эта женщина разговаривать с ней в подобном тоне, особенно когда рядом никого нет? Но позже Кэт смирилась с неизбежным.

Ее положение изменилось, а значит, она сама тоже должна меняться. Со временем Кэт научилась различать настроения хозяйки: когда госпожа Ноксон злится не на шутку, когда ее раздражение никак не связано с Кэт и когда она ругает служанку без причины для ее же блага — так же, как няня Кэт регулярно давала ей слабительное.

Налив в кувшины пиво из бочки в судомойне, Кэт отнесла их на кухню.

— Бери поднос. Господин Хэксби уже встал. Сегодня цирюльник придет его брить, и он хочет успеть позавтракать.

Кэт постучала в дверь господина Хэксби, и он пригласил ее войти. Постоялец был одет по-домашнему: халат, косынка на бритой голове. Сидя за столом у окна, он уже приступил к работе.

— Поставьте на сундук, — не поднимая глаз, велел он служанке. — И налейте мне пива.

Кэт подчинилась и подала ему кружку. Хэксби взял ее, даже не взглянув на девушку. Она попыталась рассмотреть, над чем он работает. Перед ним лежал маленький листок бумаги. Кэт заметила чернила, но ни линейкой, ни циркулем чертежник не пользовался.

«Наверное, его осенило», — подумала Кэт. Бывает, что идеи приходят ночью и их нужно поскорее перенести на бумагу, пока они не рассеялись при дневном свете.

На листе было изображено нечто крестообразное. Наверняка церковь. А вот и восьмиугольник, где встречаются четыре крыла здания. Видимо, здесь должен быть огромный купол, как у собора Святого Петра в Риме. Расходящиеся от трансептов плавные внешние контуры были устремлены к нефу и клиросу, смягчая прямые углы, под которыми трансепты соединялись с продольной осью строения.

Неужели перед ней собор Святого Павла? Новый собор Святого Павла?

Господин Хэксби отпил глоток пива. Пролив несколько капель на стол, он вытер их платком. Чертежник поднял голову, однако он смотрел будто сквозь Кэт, толком ее не разглядев.

— Вы что-то хотели, Джейн?

— Ничего, сэр.

— В таком случае можете идти.

Во вторник, на следующий день после ливня, Кэт мыла и натирала воском полы и деревянные панели в гостиной. Девушка еще не управилась и с половиной работы, когда в комнату вошла госпожа Ноксон.

— Ты должна сходить в собор Святого Павла, — распорядилась она. — По поручению господина Хэксби. Дело срочное.

Кэт уставилась на хозяйку во все глаза. С момента своего прихода сюда она ни разу не ходила дальше Стрэнда.

— Больше отправить некого, — пояснила госпожа Ноксон и провела пальцем по резному узору на деревянной двери, машинально проверяя, нет ли пыли. — Дорогу знаешь?

Кэт кивнула. Она выросла на Боу-лейн, к востоку от собора Святого Павла, и ее детство прошло на улицах между Чаринг-Кросс и Тауэром.

— Я бы послала Джона, но он сейчас в Вестминстере. Марджери за порог пускать нельзя — сразу заблудится. Остаешься только ты.

Не было нужды добавлять, что мальчишке для такого поручения не хватит ума, а сама госпожа Ноксон никуда не пойдет, поскольку это было бы ниже ее достоинства.

— Да и вообще, тебе не мешает как следует пройтись. Подышишь свежим воздухом, а то бледная как смерть.

— Что я должна сделать?

— Господину Хэксби нужна папка. Небольшая, зеленая, лежит на столе у него в комнате.

— Я знаю.

Кэт помнила каждую вещь в комнате господина Хэксби.

— Найдешь его во дворе Дома конвокаций[6]. Знаешь, где это?

— Да, госпожа.

— Покажешь эту бумагу стражникам у ворот, и тебя пропустят. Главное, отдай папку лично ему в руки — на этом он особенно настаивает — и постарайся ее не испачкать. А теперь иди. Смотри, чтобы папка не намокла. Спрячь ее под плащом.

По-прежнему шел дождь, хотя он несколько поутих. Завернувшись в серый плащ, украденный у мужчины возле собора Святого Павла, Кэт шла через развалины Лондона. За Темпл-Бар и первыми несколькими домами Флит-стрит не осталось ничего, кроме руин.

Даже сейчас, полтора месяца спустя, от Темпла до Тауэра Лондон напоминал пустыню. Сити полностью просматривался от одного конца до другого. Все, что осталось от величайшего города в стране, — выгоревшие церкви и обугленные шпили, части каменных стен и леса из кренящихся печных труб, а еще горы пепла и всевозможных обломков. Местами жар был так силен, что камни превратились в известь и приобрели неестественно белый цвет.

Перемена погоды отразилась на всем вокруг, и по большей части в нелучшую сторону. Дождь превратил светлый пепел в темно-серую кашицу, липшую к туфлям и сабо и оставлявшую пятна на одежде. Все сходились во мнении, что зима предстоит тяжелая.

Кэт перешла через Флит-Дич, полную обгоревших обломков. Струйки дыма поднимались над лабиринтом из развалин по обе стороны от Ладгейт-хилла, ведь мусор до сих пор тлел и огонь еще теплился в глубоких, почти лишенных воздуха подвалах.

Та самая приступка для всадников в Ладгейте стояла на своем месте. Хотя языки пламени оставили на ней свой след, она была одним из немногих предметов, узнаваемых после Пожара. Кэт должна была бы стыдиться: вместо благодарности за помощь она укусила тощего молодого человека за руку и украла у него плащ, но чувство вины стало для девушки роскошью, которую она больше не могла себе позволить.

Вскоре Кэт пришла туда, где стояла в тот вечер, когда горел собор Святого Павла. Был ли ее отец внутри? Пополнил ли Томас Ловетт число безымянных жертв? Кэт хотела знать правду, какой бы она ни была. Неизвестность мучила ее. Даже после того, как произошла Реставрация и отец бежал за границу, Кэт знала, что он живет где-то за Ла-Маншем. Время от времени от него приходили письма, отправляемые через неизвестного друга, затем их передавали Джему, а старый слуга приносил их Кэт.

Девушка остановилась, чтобы посмотреть на разрушенный портик. По парадоксальному совпадению этот портик был гордостью ее отца. По профессии он был каменщиком. До войны отец участвовал в строительстве собора под руководством господина Иниго Джонса. Да, господин Ловетт ненавидел англиканскую церковь и все, что имело к ней отношение, включая собор Святого Павла. Но Кэт видела, как он гладил одну из каменных колонн, будто