Иван Любенко - Кровь на палубе Страница 25

Глава 13

На пороге войны

Стамбул, июля 25, 1787 года

Полуденный зной почти не проникал в покои турецкого правителя. Толстые стены резиденции султанов надежно защищали от летней жары все триста комнат сераля. Пять тысяч его обитателей – население небольшого азиатского города – с утра до ночи беспрекословно выполняли положенную работу. Еще Великий Магомет Завоеватель, отвоевавший у христиан Константинополь, приказал воздвигнуть на развалинах римского города дворец «Топкапы Сарай», правда, тогда он назывался «Сара-и-Джедиде-и-Амире». Это творение мусульманских зодчих еще много веков будет приковывать к себе восхищенные взоры всех, кто окажется за его воротами. Построенный на высоком холме прямо над Мраморным морем, он стоял на фундаменте еще римских построек.

Шестидесятидвухлетний султан, мечтавший всю свою жизнь о духовной карьере, повторял одну молитву за другой, искренне рассчитывая на помощь Аллаха. А она сейчас была нужна как никогда. На границах Османской империи давно тлели горячие угли войны. Русская царица (ей бы в гареме своего господина услаждать, а не управлять такой огромной страной), вероломно нарушив прежние договоренности, фактически присоединила Крымский полуостров к России. Да и Иосиф II, австрийский император, вел себя непонятно, и не исключено, что он может стать союзником Екатерины II и выступить против турецких войск в Сербии и Хорватии.

Смутой веяло и внутри страны. Казна истощилась, и янычары, которым всего на несколько дней задержали выплату жалованья, роптали. С ними шутить было опасно. За последние двести лет они подняли не одно восстание и свергли нескольких султанов. Чаще всего эти смелые воины были слепым орудием в руках противостоящих друг другу группировок. А их глава – янычарский ага – являлся очень влиятельной фигурой при дворе турецкого правителя. Этот военачальник имел право лобызать мантию султана ранее, чем к этому допускались командующий кавалерией или артиллерией. Но на прошлогоднем празднике церемониймейстер по рассеянности допустил оплошность, и командир султанской гвардии оказался третьим, припавшим к одежде носителя «тени Аллаха на земле». Узнав об этом, янычары взбунтовались и заявили требование, удовлетворенное уже на следующее утро.

Едва красный солнечный шар показался на горизонте, как придворные вынесли и поставили на землю перед дворцом круглый деревянный поднос с головой незадачливого церемониймейстера. Экзекуция была выполнена строго по правилам (в случае казни великого визиря его голова удостаивалась большей чести – она покоилась на серебряном блюде и ставилась не на землю, а на колонну из черного мрамора). Тот печальный день падишах провел в нескончаемых молитвах, умоляя Аллаха простить забывчивость убиенного слуги.

Но больше всего беспокоила чума, уносившая ежедневно сотни человек. Могильщиков в Стамбуле не хватало, и мертвецы лежали на улицах неубранными по нескольку дней. Раньше, во время эпидемий, правители османов отсиживались на Балканах, ожидая, пока черная напасть не оставит город. Но Абдул-Гамид I считал трусостью и позором бросать в беде своих подданных и, подобно забитому шакалу, прятаться в урочищах зеленых гор. Он не оставит ни одного правоверного и будет за всех молиться, молиться, молиться…

Закончив намаз, падишах поправил доломан, хлопнул в ладоши, и в дверях тотчас же возник его секретарь, склонивший в почтении голову.

– Позови ко мне великого визиря!

– Слушаюсь, повелитель, – обронил слуга и в один миг скрылся за дверью.

Султан прошел к деревянному креслу и, поправив красную подушечку, сел. В зале показалась фигура хранителя печати в белой одежде и чалме, украшенной большим красным самоцветом.

– Я слушаю тебя, мой властелин…

– Скажи мне, что сообщают наши лазутчики при дворе русской императрицы?

– Неверные строят флот, чтобы во всеоружии встретить наши корабли.

– Готов ли капудан-паша[12] к войне?

– Вместе с французскими офицерами он составил план сражений с Россией. Я видел его. Урусы найдут вечный покой на морском дне.

– А какие вести из Швеции? – перебирая четки из черного агата, поинтересовался султан.

– У нас достигнута договоренность с королем, что, после того как мы начнем войну с гяурами, он предъявит Екатерине II ультиматум. Скорее всего, она его отвергнет, и тогда он тоже выступит против них. Это заставит русских держать в Балтийском море главные силы – линейные корабли и фрегаты. Но пока императрица не подозревает о нашем союзе с Густавом III.

– А что говорит английский посол?

– Британцы торопят нас…

– А французы?

– Граф настаивает, чтобы мы заявили русскому посланнику такой ультиматум, который он просто откажется передавать своей государыне, и тогда у нас будет предлог избавиться от этого вездесущего Булгакова, – визирь поймал недоуменный взгляд властителя, – то есть заключить его в Едикуль.

– Но ведь это означает немедленную войну?

– Да, но другого выхода нет.

Султан поднялся с кресла и, едва передвигая затекшие ноги, спросил:

– Скажи мне, а согласен ли Диван[13] на новое испытание?

– Визири считают, что пришла пора дать отпор.

– Это так, я не спорю. Да только ведь казна наша пуста, и тебе это прекрасно известно.

– Ты прав, мой повелитель. Но Англия, Пруссия и Франция обещали помочь. К тому же я собираюсь увеличить сборы в вассальных землях, – в глазах хранителя печати промелькнула упрямая решимость.

– Но это приведет к новым восстаниям! Меня и так беспокоят эти неугомонные греки, промышляющие разбоем на морях. Наши купцы стонут! Везде тревожно: в Морее[14], Палестине, Багдаде, – он взмахнул четками, – а в Египте дело дошло до вооруженного мятежа!

– После того как мы расправимся с урусами, я раз и навсегда покончу с теми, кто забыл о своем повелителе.

– Оставь меня, я хочу поговорить с Аллахом, – утомленно вымолвил султан и тяжелой поступью приблизился к саджаде.

Глава 14

Carte blanche

Прибыв на корабль, Ардашев сразу же направился к капитану. Уединившись в его каюте, адвокат подробно поведал об убийстве Завесова, вкратце упомянув о своих частных расследованиях в Ставрополе.

– Вот и прекрасно, Клим Пантелеевич, проводите дознание. Допрашивать людей, ловить их на всяких там противоречиях – дело не мое. Я не люблю загадок, они для меня хуже желудочных колик. Так что считайте, что у вас полный карт-бланш.

– Благодарю, Александр Викентьевич.

– Ну, и каким курсом вы собираетесь следовать? – Неммерт откинулся в кресле и стал с удовольствием набивать трубку.

– Перво-наперво надобно осмотреть каюту погибшего. Возможно, мне удастся найти ответы на старые вопросы.

– Простите? – переспросил капитан.

– Некоторое время назад в Ставрополе произошло похожее преступление в доме купца Пустоселова.

– Афанасия Пантелеймоновича?

– Именно. Злоумышленник забрался в его кабинет через открытое окно, но повар, услышав шум, на свою беду, вошел в комнату. Преступник нанес ему несколько ударов ножом и скрылся. Пропали деньги из письменного стола, золотой портсигар да содержимое бумажника погибшего – Савелия Лукича Русанова. Никаких следов обнаружить не удалось. По просьбе Пустоселова я прибыл туда, и в его приказчике мне удалось распознать беглого каторжника. Мои подозрения подтвердились. Работника арестовали и обвинили в предумышленном смертоубийстве. Однако сиделец до сих пор не сознался. Он уверяет следователя, что к этому злодейству никакого отношения не имеет.

– А чего же они еще ожидали? – Неммерт задымил трубкой. – Кому охота в арестантском халате ходить?

– Вы, несомненно, правы, но теперь меня не покидает такое чувство, что два этих убийства каким-то образом связаны между собой.

– Неужели?

– Видите ли, в комнате, где жил покойный, я оказался в воскресенье двенадцатого августа; там же я обнаружил газету за девятое число. Точно такой же номер «Ставропольских губернских новостей» мне передал сегодня турецкий полицейский. Они извлекли его из карманов убитого географа. Вот, полюбуйтесь! – Клим Пантелеевич протянул предмет обсуждения.

Рассмотрев внимательно газету, Неммерт пожал плечами:

– И что?

– Обратите внимание, где находятся основные, самые глубокие сгибы. – Он свернул страницу как раз по тем местам. – А что мы видим теперь?

– Ну… вы просто сложили ее вчетверо.

– Да, но теперь только с одной из двух сторон можно прочитать полную заметку и как раз именно эту. – Он указал на объявление. – Следовательно, погибший для своего удобства свернул ее именно таким образом.

– Но тогда, если следовать вашей логике, получается, что сейчас на корабле находится человек, совершивший оба этих преступления?

– Видимо, так и есть, но лишь в том случае, если Савелия Русанова не убил географ Завесов.