Элизабет Редферн - Золото Ариеля Страница 26

Он похлопал Робина по плечу и сказал:

— Все это мошенничество и вздор, дорогой мой. Запомни это. Мошенничество и вздор.

Нед шел своей дорогой, и настроение его ничуть не улучшилось, когда оказалось, что у Патерностер-роу уличные беспорядки мешают ему пройти к Аллее Роз. Очевидно, беспорядки эти начались час назад, когда какие-то подмастерья-мальчишки заметили трех пьяных шотландцев, подшучивающих над изображением святого Георгия, висевшим на таверне, названной в честь святого. Подмастерья мигом бросили свои дела и накинулись на шотландцев; шотландцы призвали подкрепление, подмастерья ответили тем же, и теперь во всех грязных переулках между Патерностер-роу и Шемблзом кипели военные действия: враждующие группировки то наступали, то отступали, не обращая внимания на проливной дождь.

Нед берег свой тигель и попробовал выбрать другую дорогу — по Олд Чейндж, но, увидел толпу орущих юнцов, пытающихся сорвать ставни с окон лавки, владелец которой, судя по их крикам, был католиком. Молодчики с удовольствием в связи с отсутствием поблизости шотландцев, благоразумно попрятавшихся, накинулись бы на всякого, кто заслуживал, по их мнению, хорошей взбучки. И Нед решил найти убежище в таверне рядом с аптекой, из которой только что вышел. Там, у двери в таверну, он обнаружил того самого парнишку, который ждал своей очереди в аптеке, а теперь съежился от страха, заслышав приближение громил, мчавшихся в восточном направлении, подобно бурному весеннему потоку. Мальчик пытался схорониться в таверне, но трактирщик преградил ему путь, рявкнув, что не позволит ошиваться в своем заведении подмастерьям, которые только и ждут, когда он повернется спиной, чтобы впустить своих дружков.

Мальчик буквально дрожал от страха.

— Но у меня пакет для Тобиаса, серебряных дел мастера. Если они найдут его у меня, они его отберут. Я должен сохранить его.

Нед повернулся к трактирщику.

— Все в порядке. Он со мной.

Он ввел паренька внутрь, и как раз вовремя, потому что после этого хозяин предупредил посетителей, что сейчас они будут заперты: он начал опускать засовы и закрывать двери и ставни. Едва он успел обезопасить свое заведение от нападения, как снаружи раздались крики и топот ног — новая волна шума взметнулась и спала.

Большая часть посетителей невозмутимо продолжила пить и играть в кости. Паренек прошептал:

— Благодарю вас, сэр.

Нед велел принести им обоим эля и миску похлебки для мальчика. Прислушиваясь к звукам бесчинствующей толпы, он рассеянно произнес:

— Не за что. Как тебя зовут?

Мальчик положил ложку.

— Робин, сэр. Робин Грин, сэр. Я не мог не слышать ваш разговор с аптекарем. Мастер Джейкоб бывает иногда высокомерным, он не отнесся к вашим вопросам с уважением, которого они заслуживают.

Робин Грин говорил почтительно, речь его звучала грамотно. Нед повернулся к мальчику, слегка подняв брови.

— Вот как? Значит, ты думаешь, что занятия алхимией достойны уважения?

— Конечно, — пылко ответил Робин. — Алхимия — это самая суть вещей. Даже мудрецам древности, Еноху и Идрису, было известно, что все в этом мире состоит из трех священных ингредиентов — драгоценной ртути, серы и соли, которых ищут философы. Конечно, это не те ртуть, сера и соль, какие мы знаем, это преобразованные субстанции, полученные в результате того, как из них были удалены более грубые физические свойства.

— Господи, — сказал Нед, — откуда же ты все это знаешь?

— Я много лет слушал разговоры моего хозяина, Тобиаса Джебба, и его друзей. Я беру книги моего хозяина и изучаю их по ночам.

Робин покраснел и продолжил:

— Хотя мастер Джебб рассердился бы, если бы узнал. Он серебряных дел мастер, и он полагает, что это слишком высокие рассуждения для простых подмастерьев.

Нед задумчиво кивнул.

— По-моему, Робин Грин, ты доказал, что он очень ошибается. Из чего они состоят, эти священные ингредиенты?

Робин глубоко вздохнул.

— Некоторые говорят, что воздух и вода создают священную ртуть, в то время как огонь и земля создают серу. Остатки этого процесса называют солью. Парацельс, который был, вероятно, самым великим алхимиком и философом из всех, сказал, что небо и земля были сотворены из этих трех священных ингредиентов, но он также предупредил, что единственное возможное средство преобразовать основные материалы в более высокую субстанцию — иными словами, в золото — находится в сердце человека. Эти три элемента алхимик пытается вырастить из первичного вещества.

Нед потер лоб.

— Я знаю, что такое первичное вещество. Это навоз.

— Действительно! А вы знаете, что лучше всего использовать лошадиный навоз, высушенный катышками в алхимическом плавильном горне?

— Нет. Признаюсь, — ответил Нед, — этого я не знаю.

— После чего нужно растворить катышки в вине и осторожно нагревать их, потом подвергнуть перегонке часть жидкости и нагревать твердый остаток, пока он не почернеет.

— Знаю. Прокаливание. Когда я попробовал это сделать, тигель взорвался.

Робин глянул на него, не понимая, говорит ли Нед серьезно или шутит.

— Но вы же сделали это. И можете сделать это снова. Прокаленный остаток — «не горючий и твердый» — это философская соль. Мастер Бэкон так говорил — вчера ночью я изучал его книгу. Очищенная жидкость — это философская ртуть, известная своими непостоянными женственными свойствами; а внутри нее заключена сера, то есть философский сульфур, который состоит из всего, что неистово и мужественно.

— Да, черт побери, — озадаченно произнес Нед и потер лоб. — На словах все просто.

— Конечно, — серьезно ответил Робин, — первая стадия простая! Но что же до следующей стадии, нужно нагревать ртуть и соль вместе в особом тигле — вроде вот такого.

Он вытащил огрызок карандаша из недр куртки и начертил схему на краешке своего свертка.

— Чтобы жар был ровный, нужно воспользоваться миской для выпаривания, вот такой, а для следующей стадии вам понадобится стеклянная трубка, чтобы отводить конденсат в отдельный сосуд, в холодный сосуд, вот такой.

Все это он тоже начертил.

— Но нужно следить, чтобы пары не воспламенились. Для действительно ровного нагревания Парацельс советовал употребить в качестве топлива торф, хотя другие выступали за применение горного масла, дегтя, волос, костей и даже верблюжьего навоза.

— Но не морского угля?

— Нет. Морской уголь дает слишком много дыма и производит искры, если пользоваться мехами. Понимаете, нужно проследить, чтобы пары серы не воспламенились, это очень важно.

— Ты воистину напичкан знаниями, Робин Грин. Я думал, что все это знают только сварливые старые маги, окопавшиеся в своих лабораториях.

— Я запоминаю то, что прочитываю, — сказал Робин. — Не знаю почему. Я обычно никому об этом не говорю. Как-то раз я прочитал мастеру Джеббу один из его рецептов серебрения изделий наизусть, и он побил меня за это. Он сказал, что я собираюсь украсть его знания, но я не собирался, право, не собирался…

— Я думаю, что ты напрасно тратишь себя на работе у мастера Джебба.

Робин посмотрел на него, как будто собирался с духом. Потом глубоко втянул в себя воздух.

— Сэр, я думаю, что вы тоже обладаете некоторыми ценными знаниями. Я слышал, как вы говорили мастеру Андервуду-аптекарю, что когда-то слышали о рецепте изготовления золота, который адресован кому-то по имени Ариель. Вы знаете, что Ариель был одним из ангелов доктора Джона Ди?

Нед, который краем уха прислушивался к шуму, раздававшемуся снаружи, снова повернулся к мальчику.

— Я слышал что-то в это роде, да.

— А вы знаете, — пылко продолжал Робин, — что, перед тем как доктор Ди умер в прошлом году, он говорил, что действительно нашел секрет изготовления философского камня? Но он умер, не успев передать его никому.

Шум за стенами таверны стихал. Все еще настороженный хозяин снимал ставни. Нед положил руку на плечо мальчику и встал.

— Как правило, это всегда оказывается лучшим выходом, верно? Спасибо за все, что ты рассказал мне, Робин. Но будь я на твоем месте, я бы не стал особенно увлекаться всем этим вздором насчет человеческого духа и священной ртути. Возможно, единственное, что важно в этом довольно сложном и противном мире, в котором мы обретаемся, это деньги, деньги и выживание. Я узнал случайно, что первое очень сильно помогает второму. Последуй моему совету и воспользуйся своей необыкновенной памятью, чтобы найти себе занятие получше, чем быть подмастерьем у серебряных дел мастера.

Он кивнул мальчику, кликнул Варнаву и вышел в сгущающиеся сумерки под дождь, который лил не переставая.

Робин подождал, пока он немного отойдет. Потом вышел из таверны и пошел по пятам за Недом по вымытым дождем улицам к Аллее Роз и в точности выяснил, где живет этот человек с письмом к Ариелю, а потом вернулся к своим обязанностям и тайным занятиям в лавке серебряных дел мастера, сурового Тобиаса Джебба.