Нэнси Бильо - Чаша и крест Страница 27

День выдался довольно прохладным. Небо было обложено плотным слоем серых облаков. Мальчики стояли посреди двора друг против друга и размахивали деревянными мечами. Увидев меня, Артур заулыбался и помахал мне мечом. Юный Эдвард Кортни поклонился, но на лице его было заметно смущение. Я оглянулась. Число моих преследователей выросло до полудюжины. Они медленно двигались вперед плотной стеной, словно одно многоголовое, многорукое и многоногое чудовище.

Стараясь не обращать на них внимания, я направилась к старшему наставнику:

— Доброе утро, господин Дэвид. Скоро ли закончится ваш урок? Видите ли, нам с Артуром надо приготовиться к отъезду. Сегодня мы возвращаемся в Дартфорд.

— Нет, Джоанна, нет! — закричал Артур. — Я не хочу уезжать!

— К сожалению, Артур, придется.

Я протянула было к нему руку, но мальчик отпрянул.

— Не знаю, госпожа Стаффорд, — сказал господин Дэвид. — Я, вообще-то, не получал от милорда на этот счет никаких указаний.

— Какие вам еще нужны указания? — возмутилась я. — Артур — мой родной племянник. Наш визит подошел к концу. И я здесь не пленница, а гостья.

Артур подбежал к Эдварду Кортни и обеими ручонками обвил его за талию.

— Эдвард… я не хочу уезжать, — плакал он.

И наследник Кортни, как мог, утешал своего младшего товарища.

— Никто и не говорит, что вы здесь пленники, — сухо ответил господин Дэвид. — Простите меня, если я дал вам повод так подумать, госпожа Стаффорд.

Я мысленно выругала себя за грубость. Страх вконец истрепал мои нервы.

— Это вы меня простите. Разумеется, вы не давали мне такого повода, — сказала я. — Артур, прошу тебя. Пойдем со мной…

— Нет, нет, нет, — всхлипывал малыш, вцепившись в Эдварда.

Тот сердито посмотрел на меня и повел Артура на другой конец двора. Слуги медленно двинулись за ними, рассыпавшись по всему двору. Между моим маленьким племянником и мною возникла живая преграда.

— Госпожа Стаффорд, — сказал учитель, — если хотите, я могу послать к милорду, спросить его, какие будут указания.

— Не надо, — ответила я. — Вечером я сама поговорю с хозяином.

Да уж, разговор мне предстоит не из легких. Но через это необходимо пройти. В конце концов, уехать посреди дня было бы трусостью. Ладно, уедем завтра.

— Прошу прощения, но вы не сможете поговорить с милордом вечером, — вставил Джеймс-близнец. — Маркиз Эксетер вернется в «Алую розу» только третьего ноября, за день до обеда в честь барона Монтегю.

— Что? — ошеломленно переспросила я.

— Дело в том, что король и его Тайный совет переехали в Виндзорский замок, — пояснил Дэвид. — А когда его величество находится в Виндзоре, милорд остается ночевать в придворных покоях. Возвращаться сюда каждый вечер было бы слишком далеко.

Я изумленно смотрела на верных слуг семейства Кортни. Неожиданное известие стало для меня настоящим ударом. Но почему Генри ничего не сказал мне об этом? Впрочем, вчера я сама старалась не попадаться ему на глаза. У него просто не было возможности.

Делать нечего, придется договариваться об отъезде с Гертрудой. Такой оборот дела не сулил ничего приятного, но, с другой стороны, было в этом и свое преимущество: Гертруда не знала, что я сидела в исповедальне и все слышала.

— Пожалуйста, предупредите маркизу, что мне срочно надо с ней увидеться, — велела я Элис.

Но тут снова вмешался Джеймс.

— Миледи нездорова, — заявил он. — Сразу после мессы она легла в постель. В таком состоянии госпожа обычно не желает видеть никого, кроме Констанции. Сегодня она вас не примет.

От волнения я и не заметила, что начал накрапывать дождик. Я вытерла брызги, попавшие мне в глаза. Ах вот, значит, как? Хорошенькие дела творятся в этом доме! Дождь припустил не на шутку, но никто и не думал от него прятаться. Все стояли вокруг меня плотным кольцом и зловеще молчали. Слышно было только шуршание падающих на камни капель да хныканье Артура.

Изловчившись, я юркнула между двух слуг, подбежала к племяннику и крикнула:

— Сейчас же пойдем со мной, слышишь?

Артур отпустил Эдварда и повернулся ко мне. Но в ту же секунду кто-то грубо схватил меня сзади за руки и заломил их за спину.

— Похоже, и вам тоже нездоровится, госпожа Стаффорд, — вкрадчиво прошептал мне на ухо Джеймс. — Вам нужно лечь и отдохнуть. — Он держал меня так крепко, что было больно.

— Что вы себе позволяете? Немедленно отпустите меня! — закричала я.

Господин Дэвид сделал шаг в нашу сторону. Сейчас он прикажет Джеймсу отпустить меня. Однако, увы, надежды мои не оправдались.

— Отведите ее в спальню, — велел он.

Джеймс послушно потащил меня к двери, больно выворачивая мне руки. Я даже не успела ничего сказать Артуру, и малыш снова заплакал, теперь уже во весь голос. Я бросила быстрый взгляд на Элис. У служанки в глазах тоже стояли слезы.

— Ты еще пожалеешь об этом, неотесанный грубиян, — сказала я Джеймсу, когда он втолкнул меня в коридор.

— Ну, это вряд ли, — проворчал он. — Думаю, скорее, жалеть о своем поведении придется вам.

По дороге в спальню нам попалось еще несколько слуг, и все они, видя, что меня тащат силой, смотрели на нас, вытаращив глаза. Одной рукой Джеймс крепко держал меня за локти, а другой подталкивал в спину. Но никто не сказал ни слова, никто даже и не попытался мне помочь. Вот если бы здесь был дворецкий Чарльз, он наверняка спросил бы, почему со мной так грубо обращаются. Но Чарльза я, к сожалению, так и не увидела. Меня втолкнули в комнату, и дверь захлопнулась снаружи.

Я села на край кровати, потирая больные места. Крепкие пальцы Джеймса оставили на руках огромные синяки. Ярость переполняла меня. Но скоро ее сменил все нарастающий страх. Джеймс далеко не глуп и явно действовал так потому, что был уверен: последствий не будет. Наверняка ему приказали: в случае если госпожа Джоанна вдруг захочет покинуть «Алую розу», применяй силу. Зачем я открыла этим людям карты? И с Артуром надо было действовать похитрее. Я совершила ошибку, прямо заявив о своих намерениях, следовало сделать все потихоньку. И с какой стати я вдруг начала командовать людьми, у которых нет никаких оснований меня слушаться? Ничего, впредь я буду умнее.

Немного успокоившись, я открыла дверь, собираясь отправиться на поиски Чарльза. Но в коридоре на страже стоял Джеймс. Он даже не стал тратить на меня слов, только покачал головой, сложив мускулистые руки на груди.

— Вы не имеете права удерживать меня здесь, — сказала я.

Он не ответил.

— Немедленно передайте маркизе Эксетер, что я хочу ее видеть.

— Я уже докладывал вам, госпожа Стаффорд: миледи плохо себя чувствует. Ее нельзя беспокоить.

Мне вдруг захотелось закричать во все горло, позвать на помощь прохожих с Саффолк-лейн… но я вовремя одумалась. Не дай бог, меня еще примут за сумасшедшую. Нет, это не поможет нам с Артуром выбраться из «Алой розы». Ничего не поделаешь, придется вернуться в спальню.

Скоро явилась Элис, принесла на подносе обед. Глаза у девушки были опухшие и красные от слез. В голове мелькнула мысль: «А что, если потихоньку от Джеймса попросить горничную помочь?» Но близнец бдительно следил за каждым нашим движением. Элис вышла, но к еде я не притронулась. Вместо этого написала Чарльзу коротенькую записку с просьбой о помощи. Когда придет Элис, передам записку ей, попрошу срочно отыскать дворецкого.

Но Элис больше не вернулась. Я мерила шагами комнату, снова и снова вертела записку в пальцах, пока она не истерлась по углам. На улице за окном не было слышно ни звука: Генри Кортни до сих пор не возвращался. Похоже, он и вправду остался в Виндзорском замке. Серенький день сменился вечерней тьмой, и мне наконец-то принесли ужин, но на этот раз не Элис, а Джозеф, второй близнец, тот, что поглупее. Он так подозрительно посматривал на меня, что я поняла: не стоит и пытаться просить его о чем-либо.

Угли в камине догорели и превратились в пепел. Я не стала никого звать, чтобы подбросили дров, не трогала угли и сама. Молча сидела в темноте и напряженно думала. В комнате становилось все холодней, остатки тепла съедала ночная прохлада. «Я здесь не пленница, а гостья», — заявила я господину Дэвиду. О, как я ошибалась. В «Алой розе» я такая же пленница, как и в лондонском Тауэре, где меня продержали не один месяц.

В конце концов в комнате стало так холодно, что я залезла под толстые одеяла. Даже переодеваться в ночную рубашку не стала. Прямо так, в платье, свернулась калачиком, прижав колени к груди. И стала горячо молиться. Христос должен дать мне ответ на все вопросы и указать правильный путь.

Я уже почти засыпала, как вдруг почувствовала на лице теплое пламя свечи и открыла глаза.

Надо мной наклонилось чье-то лицо. Это был мужчина. Свечу он держал высоко, освещая темную комнату.