Филипп Ванденберг - Беглая монахиня Страница 27

Потрясенные Рудольфо и Магдалена выбрались из повозки.

— Ось, — проворчал кучер, — задняя ось треснула!

Рудольфо, бывший скорее олицетворением самообладания, чуть не накинулся с кулаками на возницу, однако Магдалена удержала его:

— Он же не нарочно! Рано или поздно это все равно случилось бы.

Осмотрев поломку, Рудольфо принял решение: Магдалена вместе с остальными членами труппы и возничими поедут в Ашаффенбург и найдут тележника, который сможет хотя бы временно устранить дефект и отвезти сломанную повозку в городскую ремонтную мастерскую. Сам он останется с лошадьми у сломанного фургона.

Магдалена возразила, что он мог бы оставить свой поврежденный фургон, поскольку сломанная ось все равно сбережет его от воров, но Рудольфо лишь отмахнулся, заметив, что для него главное не повозка, а его инвентарь. Это объяснение убедило ее, и Магдалена незамедлительно отправилась в путь вместе с остальными артистами.

Под палящими лучами солнца они добрались до стен Ашаффенбурга и уже издалека увидели темные облака дыма и разбитые крестьянские отряды, стоявшие лагерем за чертой города. Оборванные и истощенные, те не обратили на артистов почти никакого внимания. Лишь несколько человек знаками или выкриками дали понять, что они ранены и страдают от жажды и голода.

Когда Магдалена дала команду своему кучеру остановиться, к ней тут же подбежал зазывала и потребовал немедленно ехать дальше. Стоит только ландскнехтам прознать, что у них еще остались запасы еды, пусть и небольшие, они сразу нападут на артистов. Магдалена поняла свою оплошность.

Наконец они остановились на небольшом пятачке в пределах видимости моста через Майн. Возницы соорудили квадратный загон из повозок и вагончиков, дающий им хотя бы относительную защиту от посягательств снаружи.

Потребовав от зазывалы назад пару гульденов, Магдалена отправилась на поиски тележника. В своем благородном голубом платье и новом белом чепчике она походила на состоятельную мещанку. Вооруженные солдаты на мосту, который вел к городским воротам, салютовали ей и вежливо склонили головы, когда она не менее вежливо осведомилась, где можно найти каретника, способного срочно отремонтировать сломанную ось повозки, находящуюся всего в нескольких милях отсюда.

Ей повезло, совсем неподалеку, у городской стены, держал самую большую каретную мастерскую Ашаффенбурга Кайетан Мирфельд, и в подчинении у него была дюжина подмастерьев и столько же кучеров.

Мирфельд, жилистый мужчина лет пятидесяти, угловатый череп которого украшала густая темная грива до плеч, не проявил поначалу ни малейшего интереса к предложению снова поставить на колеса потерпевший аварию цирковой фургончик. И даже заверения Магдалены, что речь идет о повозке самого Великого Рудольфо, с легкостью взлетающего по канату на самые высокие башни в мире, не возымели никакого эффекта.

— Так-так, значит, цирковой фургон, — язвительно процедил он и ухмыльнулся в лицо Магдалене. Однако когда она извлекла блестящий рейнский гульден, выражение его лица изменилось.

— Задаток, — сухо бросила Магдалена. Это сразу подействовало.

Мастер Кайетан крикнул ближайшему подмастерью приготовить повозку и погрузить в нее инструменты и материалы, необходимые для ПОЧИНКИ оси.

Прошло немного времени, и они втроем — каретник, подмастерье и Магдалена — забрались на козлы двухколесной повозки. Колеса были такими высокими, что оказались выше Магдалены, а в квадратный ящик за козлами поместилось все необходимое для ремонта: доски и листовое железо, а также бурав. Перед повозкой неуклюже трусила добродушная лошадка, запряженная меж двух оглобель.

Миновав внешнюю башню моста, подмастерье, державший в руках поводья, хлестнул лошадь кнутом, прищелкнул языком, и лошадка побежала рысью вверх по пригорку, в направлении, указанном Магдаленой.

После полуденной жары и неимоверной духоты в черте города встречный ветер, обдувавший их по дороге вдоль реки, приятно освежал, и Магдалене пришлось покрепче ухватиться за свой чепчик, чтобы его не снесло. Хотя ее голова уже покрылась нежным пушком, было бы весьма неловко, если бы улетевший головной убор разоблачил ее прошлое.

Мастер Кайетан, чья неприкрытая шевелюра развевалась па ветру, как медуза, сделал большой глоток из цинковой бутыли с завинчивающейся крышкой и протянул воду Магдалене. Та с благодарностью приникла к горлышку. Обычно не слишком словоохотливый, Кайетан Мирфельд даже завел беседу с попутчицей, сводившуюся к одному вопросу:

— Что гонит цирковую труппу в эти дни именно в Ашаффенбург?

Магдалена, одной рукой придерживая чепчик, а другой старательно прикрывая рот, чтобы туда не залетала мошкара, рассмеялась:

— А что вы имеете против, мастер Кайетан? Мы едем в Майнц, и ваш городок как раз по пути. Я надеюсь, вы будете рады артистам, которые внесут разнообразие в вашу жизнь.

— Оно-то, конечно, так, — вздохнул мастер, устремив взгляд вперед, — только уж больно вы неблагоприятный момент выбрали, хуже не придумаешь. На днях его преосвященство, достопочтимый господин князь-епископ Майнцский, лишил наш город всех привилегий — из-за нашего участия в крестьянской войне. Вы знаете, что это значит?

— Понятия не имею! — Магдалена искоса посмотрела на Мирфельда.

— А это значит никаких налогов в городскую казну, утрата всех латифундий и виноградников, и даже пошлина за пользование мостом уходит в карман его преосвященства. С трудом могу себе представить, чтобы в такой ситуации у граждан Ашаффенбурга появилась охота веселиться на карнавале.

Эта весть поразила Магдалену, ее словно ударили обухом по голове. Казалось, что все сатанинские силы сговорились против бродячих артистов. Потрясенная и растерянная, она была готова разрыдаться. Впереди уже виднелся подъем, ставший роковым для повозки Рудольфо. Когда Магдалена разглядела искореженный фургончик, неожиданно, будто из-под земли, выскочили два закутанных в странные одежды всадника, стрелой промчались мимо них и даже не посмотрели в их сторону. Ее опасение разбойничьего нападения быстро уступило место более мрачному предчувствию, которое усиливалось по мере их приближения. Поодаль паслись распряженные лошади. Вокруг фургончика валялась разбросанная одежда, это были вещи Рудольфо. Его самого нигде не было видно.

Мастер Кайетан с подмастерьем принялись разгружать свою повозку, а Магдалена крадучись пошла вокруг циркового вагончика. С задней стороны она вдруг остановилась как вкопанная и зажала рот рукой. У ее ног, скрючившись на боку, лежал голый, будто мертвый, Рудольфо, еще немного — и она споткнулась бы о его тело.

Магдалена упала на колени, перевернула Рудольфо на спину и прижалась ухом к его груди. Ей показалось, что она слышит слабое биение сердца. Уверенности у нее, впрочем, не было. Лишь веки его закрытых глаз подавали признаки жизни. Они вздрагивали с неравными интервалами, словно его пытали иглой.

— Рудольфо! — закричала Магдалена, обхватив руками голову канатоходца и целуя его. — Рудольфо, что с тобой?

Не увидев никакой реакции, она помчалась к Кайетану, выхватила у ошарашенного мастера бутыль с водой, к которой тот как раз пристроился, и вылила остатки воды Рудольфо на лицо. Канатоходец наконец открыл глаза.

Прошло несколько бесконечных мгновений, прежде чем Рудольфо узнал Магдалену. По его губам скользнула улыбка, и он провел правой рукой по лбу.

— О, моя голова! — застонал он.

— Скажи, что с тобой произошло? — повторила Магдалена свой вопрос.

— Я думал, что умру, — мрачно пошутил Рудольфо. — Один тип пытался пробить дубиной мой череп. После второго удара по голове я лишился чувств. — Рудольфо с удивлением посмотрел на свое тело и только сейчас заметил, что он голый. — А где моя одежда? — с ужасом спросил он.

— Твои вещи разбросаны вокруг фургона. Ты можешь это как-то объяснить?

Не дождавшись от него ответа, Магдалена поднялась и начала собирать панталоны, рубаху, чулки и камзол канатоходца.

— Странно, — заметила она, вернувшись, — сначала грабители раздевают тебя, а потом бросают твою одежду.

Канатоходец был погружен в свои мысли, и Магдалена предпочла не приставать к нему. Она заботливо осмотрела все его тело с головы до ног. По счастью, видимых увечий не было.

Тут ее взгляд упал на сгиб возле паха. На том месте, где правое бедро соединяется с туловищем, рядом с его мужским достоинством, виднелась темная татуировка, девять букв, расположенных в три ряда: НІСІАССОD. Внизу извивалась треххвостая змея.

Первым поползновением Магдалены было спросить его о странной татуировке, но она осеклась, решив дождаться более подходящего момента. Вместо этого она помогла Рудольфо подняться на ноги, и тот, все еще немного покачиваясь, начал одеваться.