Эд Данилюк - Пожар Саниры Страница 27

Санира остался в конце процессии один.

Злясь всё больше, юноша догнал небольшую группу женщин. Те даже головы не повернули, слушая болтавшего без умолку мужчину.

– Кто и как определяет день, когда Город должен быть предан сёстрам-богиням? – разглагольствовал тот. – Чего жрицы так долго ждали? Столько тянули? Говорю вам, им просто лень было заняться приготовлениями, вот и досиделись до пожара…

Санира хмыкнул. Какая глупость! Город сгорел, когда был полностью подготовлен к сожжению. Днём раньше огонь просто не смог бы охватить дома столь стремительно. Какая разница, на какой день назначили обряд? Сгореть Город мог только накануне!

Юноша заметил, что женщины дружно переглядываются и обмениваются ухмылками. Похоже, они не воспринимали мужчину всерьёз.

Одна из них даже резко развернулась, чтобы подмигнуть соседке. Как и все, она несла на плечах мотыгу, из-за её движения каменное лезвие пронеслось в опасной близости от лица мужчины. Тот невольно втянул голову в плечи.

И тут Санира его узнал! Это был тот самый человек, который, против всяких обычаев, позволил себе заговорить на совете, тот, которого Гарола утянул куда-то, чтобы хорошенько вразумить кулаками.

Санира даже вздрогнул, вспомнив его. Едва дождавшись передышки в бесконечных рассуждениях, спросил:

– А это правда, что ты видел огненный дождь?

Мужчина как раз собирался что-то сказать, но теперь осёкся, будто споткнувшись. Удивлённо повернулся к Санире:

– Огненный дождь, именно так… – медленно, соображая на ходу, сказал он.

– Расскажи, расскажи! – тут же стала подзадоривать его та самая женщина.

Мужчина воспрянул.

– Я встал ночью, – затараторил он, поглядывая на окружавших его соседок. – Встал, чтобы… э-э-э… – Он опять запнулся, но быстро нашёлся: —…чтобы проверить, всё ли спокойно в Городе. Знаешь, было у меня такое чувство, будто что-то может случиться. Не спалось.

– Да ладно тебе, Шадута! – рассмеялась женщина. – Все знают, что ты по ночам беспрерывно жрёшь.

Раздался всеобщий хохот.

– Ага, – подхватила другая, по-дружески хлопнув мужчину по плечу. – Ты обжора каких свет не видывал!

Странно, человек был тощим, даже истощённым. Обжора?

– «Тебе не понять моих волнений…» – ответил мужчина строчкой из песни о заботливых сёстрах.

Его собеседницы опять расхохотались. Похоже, все они давно друг друга знали, им не нужно было объяснять, что имеется в виду.

– Так ты глянул в окно… – вернул мужчину к его истории Санира.

– Как же! – встряла та же женщина. – В яму с запасами через окно не залезешь!

– Я действительно вышел на портик, – с достоинством ответил мужчина. – Мне казалось, что нужно внимательно осмотреть Город…

– А чтобы было лучше видно, ты спустился по лестнице на землю…

– Нет, женщина! – с притворной резкостью сказал Шадута. – «Слушай звуки рта моего, и поймёшь ты, что говорю тебе я».

А это песня о горной прародине.

– С твоего портика видны дальние дома? – спросил Санира.

– Весь Город… – кивнул мужчина. – Когда мы отстроимся, приходи полюбоваться. Где ты живёшь, юноша?

– Я Санира дома Ленари, – спохватившись, представился тот. – Средний овал, на всход от ворот.

– И твоё жилище мне тоже видно с портика, – сказал Шадута. – Ленари, говоришь? Старая карга, что вчера поругалась со стражником?

Санира чуть не подскочил. Никакой разговор не стоил того, чтобы слушать такие оскорбления. Пальцы невольно сжались на ручке мотыги.

– Извини, юноша! Милостью сестёр-богинь, прости! – тут же заговорил мужчина.

Глаза его явственно стрельнули на побелевшие от напряжения кулаки Саниры.

Не мог же взрослый мужчина испугаться непрошедшего обряд мальчишки! Юноша опешил от неожиданности. Такого с ним ещё не бывало.

– Это не та, – вмешалась одна из собеседниц, явно спасая положение. – Ленари – это уважаемая женщина из срединного овала улиц. Такая, миловидная.

– Ах, вот эта Ленари! – тут же подхватил Шадута. – «Лишь молчащий никогда не скажет глупого, но и пользы от молчащего никакой».

Песня о горной реке.

– «И скажут потомки, что даже ошибки их достойны похвалы», – внезапно для себя выдал цитату Санира. Злость окончательно улетела. – Так ты с портика видел огненный дождь?

– С него, – кивнул Шадута. – Сначала я подумал, что это звезда упала. Знаешь, они иногда падают с лица богини-Небо…

Санира кивнул. Это он знал. Сияющие украшения всемогущей богини, когда их становится слишком много, могут отлетать. Тот, кто найдёт их, будет всю жизнь счастлив. Санира также знал, что звёзды всегда падают слишком далеко, чтобы кто-либо на самом деле мог их найти.

– Потом свалился ещё один огонёк, и тут же другой. И летели они слишком близко, прямо в Городе. А потом в воздух взвилось сразу три…

– Ты же говорил, огонь падал с неба! – переспросил юноша. – Как дождь!

Шадута чуть не споткнулся. Оторопело взглянул на юношу. Открыл было рот, но промолчал.

Вот тебе и раз! Санира задал этот вопрос просто так, с наскоку, для поддержания разговора, не поняв даже, что означают эти слова…

Тайна, змеившаяся по Городу, подняла голову. Взгляд её алых глаз вперился в Саниру, пронзая насквозь. Шипение, казалось, донеслось со всех сторон, распугивая мысли в голове. Из тёмной пасти дохнул сумрак, и его непроницаемое покрывало поглотило, несмотря на яркое солнце, и Город, и холм, и поля вокруг…

– Ну, – глаза Шадуты бегали, – я не то слово выбрал. «Лишь слагатель песен знает язык – все остальные языком пользуются».

Песня о завоевании Всхода.

– Так вот, упало сразу три огня. Одновременно. А потом ещё три. И опять.

Пасть тайны, хоть это и было невозможно, слегка изогнулась в издевательской усмешке. Что было правдой в словах нарушителя обычаев – «упали» или «взлетели»? Холодное гибкое тело кольцом изогнулось вокруг Саниры. Чему верить? Мимолётной оговорке, пусть даже она и кажется столь интересной, или тому, что так уверенно говорит человек, видевший всё своими глазами?

– Звёзды падали вокруг одного дома? – спросил Санира.

– Да что ты! И там, и там, и там! – мужчина стал тыкать руками в разные стороны. – А потом я увидел огонь. Это начинался пожар.

– А падали они на одни и те же места или разные?

Шадута ответил сразу, пожалуй, слишком быстро:

– Это был дождь. Небесный дождь огня. Конечно, он залил собой весь Город.

– Поразительно! – сказал Санира, пытаясь задобрить Шадуту. – Наверное, это было очень красиво!

– «Как смерть, была та красота, и, как смерть, была она красива»!

Женщины опять рассмеялись. Санира не очень понял, почему – слова из песни о слиянии городов показались ему вполне уместными.

– Ты говорил, что иногда падало сразу по три огня…

– Наконец-то ты нашёл кого-то, кто тебя слушает, Шадута! – воскликнула одна из женщин.

– «Отрок не по летам мудр и добр и способен услышать звуки настоящей речи»! – ответил мужчина. Судя по выспренности интонаций, это тоже была какая-то цитата, возможно, не совсем точная, но Санира её не знал.

– И сколько их было за раз? – спросил юноша. – Огней?

– Три, – тут же ответил Шадута. Вдруг спохватился: – Множество. Сколько капель падает за раз во время дождя? А это был дождь, настоящий дождь, дождь из огня.

Знакомое змеистое тело сжало Саниру. Холодные чешуйки оцарапали кожу. Раздвоенный язык легко проник в голову и закачался там, бередя ошалевшие мысли.

– Как интересно! А это были искры, шары пламени или, скажем… – Санира замолчал, лихорадочно подыскивая слово. На ум ничего не приходило.

– А дождь – это брызги, капли или шарики воды? – не дожидаясь, сказал Шадута и гордо оглянулся на женщин. Те захохотали, и мужчина удовлетворённо улыбнулся.

– Ну, ты же видел, какого они были размера, – выдавил из себя Санира. – С быка или с головёшку?

– С быка! Ты тоже скажешь! – покачал головой мужчина. – Обычные огненные звёзды. Что ты, звёзд не видел?

Небольшого размера огоньки взлетали в разных концах Города и тут же падали на одни и те же дома. Иногда поочерёдно, иногда по три одновременно.

Это если верить одним словам.

Если же верить другим словам того же человека, на Город с неба сыпались звёзды огня. И падали они повсюду. Плотными струями небесного дождя.

Верь чему хочешь.

Пасть захлопнулась. Алые глаза погасли. Гибкое сильное тело заскользило вокруг Саниры, уползая в дымку времени.

Каменоломня

– Пошли посмотрим! – крикнул Нимата, соскакивая с саней.

С интересом вертя головой, он побежал вниз по тропинке в каменоломню, не заметив, что Санира не сдвинулся с места.

Тисака похлопал вола по холке и стал привязывать его к дереву. Животное косило чёрным глазом и лениво водило головой из стороны в сторону, терпеливо ожидая, когда можно будет начать щипать уцелевшую зимой под снегом траву.

Кивана потянулся в санях, выпрямил ноги, зевнул. Шурима тут же прикрыл ему рот ладонью, чтобы не шумел, а потом, сдерживая смех, подобрал на земле травинку. Заметив, что что-то затевается, подошёл Парава.