Антон Чижъ - Божественный яд Страница 31

ВОПРОС: Вы готовы повторить свои слова под присягой?

Да.

ВОПРОС: Что было дальше?

Жидкость закончилась через неделю. Боль все нарастала, став нестерпимой. И я, как прирученное животное, пришел за новой порцией эликсира. Елена сказала, что я получу ее, только когда привезу еще одного богатого иностранца. Мне ничего не оставалось делать, как согласиться. Я нашел Ричарда Эбсворта, сына председателя правления крупнейшего российского пивного завода.

ВОПРОС: Вы говорите о «Калинкинском пивомедоваренном товариществе»?

Да, Ричард наследник пивного дела. В этот раз я поступил точно так же. Отвез Ричарда в ресторан, угостил ужином, а потом предложил поехать к дамам. Юноша с жаром согласился. Елена дала мне жидкость в пузырьке и отправила домой.

ВОПРОС: Господин Эбсворт тоже внезапно умер?

Нет, к счастью, Роберт жив. Я телефонировал ему сегодня утром, он полон сил и здоровья. В отличие от меня. Видимо, Елена пожалела совсем молодого юношу.

ВОПРОС: Когда именно вы первый раз были у госпожи Савской и когда привозили к ней Севиера и Эбсворта?

К сожалению, я не помню. После начала недуга у меня в голове все перемешалось. Я не могу ручаться за даты. Но все это происходило в течение прошедших двух-трех недель.

ВОПРОС ЛЕБЕДЕВА: Где находятся пузырьки из-под зеленой жидкости?

Когда они кончались, я их выбрасывал.

ВОПРОС: Что вы сегодня делаете в ресторане?

Позавчера у меня закончился запас жидкости. Мне было так плохо, что я готов был рвать собственное тело. Я терпел, сколько мог, но опять пришел к Елене за новой порцией. Я ненавижу эту женщину. Теперь я хочу отомстить ей с помощью закона.

ВОПРОС: Вы видели, что делала ее сестра Варвара, когда вы привозили мужчин?

Она их встречала, усаживала за стол и начинала разговор. А Елена уводила меня из комнаты.

ВОПРОС: Вы видели, кто наливал гостям ликер?

Мне его принесла сама Елена.

ВОПРОС: Упоминала ли при вас госпожа Савская о некоем профессоре Серебрякове Александре Владимировиче?

Нет.

ВОПРОС: Госпожа Савская как-нибудь называла жидкость, которую давала вам?

Нет, никогда.

Записал со слов свидетеля верно: надворный советник Лебедев».

Разговор стоил Брауну стольких сил, что он совсем сник. К тому же действие целительных порошков Лебедева начало ослабевать.

— Спасибо, господин Браун, вы нам очень помогли, — Ванзаров хотел хоть чем-то утешить великолепного боксера, так глупо проигравшего главный бой своей жизни. — Я не сомневаюсь, что мы скоро поймаем преступницу и она предстанет перед законом!

На самом деле сыщик не представлял, где теперь искать Савскую. Раз она не пришла на свидание, значит, комнаты в «Сан-Ремо» наверняка уже пусты. Птички упорхнули. Еще час назад Ванзаров был уверен, что Уварова — главная подозреваемая в смерти Марии Ланге и профессора. Но теперь появилась еще и Савская! Или Елена лишь пешка в руках неизвестной, которую она называла сестрой?

Родион Георгиевич вновь достал фотокарточку.

— Прошу вас, господин Браун, посмотрите еще раз. Вы никого больше не узнаете на этом снимке?

Англичанин прищурил глаза и вдруг ткнул пальцем в Уварову.

— Это она! — прохрипел он.

— Кто?

— Барбара, сьесьтра Сафской!

Догадка сыщика оправдалась. Нет никакой неизвестной руководительницы! Так называемая сестра Савской, Варвара, — Надежда Уварова! Да и, наверное, не Савской вовсе.

— А вы не замечали у… Варвары или Елены особые знаки… Я имею в виду татуировку звезды или…

Браун отдал фотографию и покачал головой.

— Нет. У Барбара било откритое платье. Совсем чистая кожа. А Елена носила высокий воротничок. Вьсегда.

Англичанин, видимо почувствовав резкий прилив боли, согнулся так, что вынужден был лечь грудью на стол. Лебедев недовольно кашлянул.

— Родион Георгиевич, пора и пожалеть человека! — сказал он шепотом на ухо сыщику. — Надо отправить боксера домой. А то Джуранский уже закипел от нетерпения.

— Вы что ему дали? — еле слышно спросил Ванзаров.

— Легкий экспромт! — тихо ответил эксперт. — Порошок опия в смеси с аскорбиновой кислотой и десятью каплями брома, видимо, ненадолго останавливают действие сомы.

Ванзаров не стал спорить о соме.

Они подняли Брауна и, поддерживая его, повели в зал. Подбежавший Джуранский принял у Ванзарова его часть ноши.

Родион Георгиевич шел позади всех и думал: почему Браун, занимавшийся на досуге историей символов, не заметил на фотографии пентакль? Неужели болезнь притупила его внимание?

На другой стороне Большой Конюшенной улицы, напротив «Медведя» остановилась пролетка. Она встала так, чтобы не попадать в свет уличного фонаря.

Извозчик обернулся к пассажирке.

— Приехали, барышня!

Дама, не отвечая, внимательно разглядывала двух одинаковых господ возле дверей ресторана. Люди в черном делали вид, что не знакомы друг с другом.

Потом у ресторана остановились сани. Из них быстро вылезли плотный мужчина в пальто и котелке и высокий господин в роскошной шубе, с чемоданчиком в руке. Оба стремительно исчезли за сверкающими дверями.

Дама еле заметно улыбнулась.

— Ну как, барыня, здесь выходим или дальше покатаемся? — извозчик вытер нос варежкой.

— На Невский, быстро! — приказала пассажирка.

Филер, стоявший у дверей, наконец обратил внимание, что на другой стороне улицы слишком долго стоит пролетка. Он уже собрался выяснить, кто скрывается за поднятым верхом, но пролетка тронулась и тут же исчезла в ночной мгле.

В тишине заснувшего дома мирно отбивали ход настенные часы. Дочки спали в детской, Софья Петровна, высказав все, что она думает о сыскной полиции вообще и ночных возвращениях мужа в частности, легла в постель одна. Даже Глафира угомонилась и дремала на своих полатях на кухне.

В доме не спал только Ванзаров. Он запахнулся в мягкий персидский халат и устроился в уютной гостиной, даже не зажигая настольной лампы. Сидеть за рабочим столом совершенно не хотелось. Уже второй день Родион Георгиевич пребывал в состоянии скаковой лошади — правда, линия финиша, вместо того чтобы приближаться, убегала все дальше.

Мало того, что к трупу Марии Ланге прибавился труп профессора, мало того, что Особый отдел требовал любой ценой найти Уварову, каким-то образом причастную еще и к другим событиям, но и сам сыщик второй день ощущал глубокую растерянность. Логика рассыпалась на кусочки. Уварова, Савская, Серебряков, англичанин, дворник и эта проклятая сома спутались в необъяснимый клубок.

Поначалу все указывало на виновность профессора. Мария лежала возле его дома, а Серебряков солгал, что в ночь, накануне преступления, находился на новогоднем балу. Но через три дня кто-то постарался, чтобы профессор навсегда исчез в невской проруби. Ванзаров теперь уже не сомневался, что в квартире Серебрякова, из которой вынесли даже мусор, нарочно оставили эту домотканку. Неизвестный очень хотел запугать следы. Видимо, этот кто-то был очень близок к профессору. Иначе зачем неизвестная дама в вуали забрала из ателье негатив фотографии — единственную улику, указывающую на других возможных участников дела?

Затем неожиданно открылось и то, что Надежда Уварова являлась агентом Особого отдела полиции и, более того, совершила убийство офицера. Значит, скорее всего, именно Уварова ходила за негативом и была организатором двух преступлений? Правда, как ей удалось их осуществить, — понять невозможно.

Далее выяснилось, что и вторая дама розыску не менее интересна. Назвавшись Еленой Савской, она делает из английского дипломата послушного раба. После общения с ней скоропостижно умирает совершенно посторонний человек — Эдуард Севиер. К счастью, родственники по какой-то причине не заявляют в полицию. За этой жертвой следует вторая — Ричард Эбсворт, сын пивного магната. Следовательно, виновность Надежды Уваровой, как минимум, должна разделять загадочная Елена Савская. Но это еще больше запутывает дело. Ведь следов Савской нет ни в одном убийстве даже косвенно, а несчастные английские подданные, ставшие жертвами, никоим образом не связаны с профессором. При этом Савская почему-то не приходит на запланированное свидание с Брауном. Где сейчас находятся обе дамы — неизвестно. Им с легкостью удалось уйти от филеров Курочкина.

Отправив Брауна, Джуранский доложил Ванзарову результат своих поисков. Он нашел трактир, в котором любил бывать дворник Пережигин. Это заведение Степанова на Четырнадцатой линии. Половые дворника хорошо знают и уверяют, что Степан не был у них с Нового года. Вот в декабре он здорово пил с вологодскими ледорубами, которых арестовала полиция. На предъявленной фотографии Уварову половые не узнали. Значит, кто и где подсыпал снотворное Пережигину в ночь, когда Серебрякова отвели к проруби, тоже неизвестно.