Дмитрий Леонтьев - Собор под звездами Страница 31

После наводнения 1824 года талантливейшему архитектору Стасову было предложено разработать проект каменного собора на основе архитектуры полюбившегося солдатам деревянного храма. Василий Петрович уже имел опыт строительства военных соборов — ему довелось восстанавливать (а точнее — создавать заново) разрушенный пожаром Спаса — Преображенский собор, так же сохранившийся до наших дней (и, кстати, один из немногих в России, не закрывавшихся большевиками даже во время блокады). Им также были построены монументальные Московские и Нарвские Триумфальные ворота.

На личные средства (!) Николая Первого, был построен пятиглавый собор Святой Живоначальной Троицы лейб-гвардии Измайловского полка.

Стоимость его возведения превышала фантастическую по тем временам сумму в три миллиона рублей. В соборе южный предел освещен во имя св. Марии Магдалины, западный — св. Иоанна Воина. Освещал собор знаменитейший митрополит Московский Филарет (Дроздов). На момент постройки это был самый большой православный собор России. Но что бы понять все необычные особенности его дизайна, необходимо вернуться к личности императора Николая Первого.

Итак, Николай Павлович Романов, император Всероссийский, царь Польский и великий князь Финляндский. Третий сын императора Павла Первого и отец императора Александра Второго.

Последний из внуков Екатерины Великой, родившийся при ее жизни и получивший от бабки необычное для династии Романовых имя — Николай. Имела ли ввиду императрица почитаемого на Руси святителя Николая Чудотворца или просто «игралась» греческими именами (как и в случаях с двумя старшими братьями) мы уже никогда не узнаем. Учился он, надо признать, неважно, больше склоняясь к делам военным и фортификационным, и о русском престоле не мечтал даже в дурных снах. (Тогда еще люди понимали, что власть — это прежде всего ответственность и много, много, много работы…) И тут судьба преподнесла ему сомнительный сюрприз: стало известно, что Великий князь Константин Павлович не горит желанием окончить свою жизнь в трудах на русском престоле, и перепоручает эту честь младшему брату. Ему удалось уговорить правящего императора и тот подписал соответствующий приказ. В 1825 году император Александр Первый скончался в Таганроге и Николай Павлович предпринял тщетную попытку «спихнуть» престол на ленивого брата, но хитрый Константин Павлович напомнил о приказе покойного императора и Николай вынужден был согласиться. Однако эта попытка увильнуть от императорской работы создало некоторую путаницу с принятием присяги в Петербурге и Москве, и дала возможность кучке заговорщиков, называемых позднее «декабристами» попытаться провести переворот, воспользовавшись временной неразберихой. В советских учебниках декабристов романтизировали и восхваляли, но это была лишь политическая акция. Не буду утомлять вас рассказом об этих масонских властолюбцах, лучше, чем умница Грибоедов все равно не скажешь: «Сто прапорщиков хотят изменить государственный быт России». Николая Первого и его семью декабристы постановили убить. В самый опасный для него день, император надел мундир Измайловского полка, которым командовал более двадцати лет и лично вышел навстречу опасности (этот мундир позднее хранился в музее Троицкого собора).

(Мундир Императора, в котором он был 14/26 декабря 1825 года)

Измайловский полк отказался участвовать в заговоре (пара дураков не в счет). Уговорам декабристы не поддавались, готовые применить оружие. И от первых выстрелов пал замечательный человек, герой войны с Наполеоном, военный губернатор Петербурга Михаил Милорадович. Выстрелом в спину он, увещевавший декабристов был ранен заговорщиком Каховским и получил штыковой удар от Оболенского. И умирая, радовался, что стреляли в него не солдаты, а «гражданские лица». Перед смертью он просил отпустить на волю всех его крепостных… (вольную получили полторы тысячи человек) И только тогда к заговорщикам применили силу. Что чувствовал тогда император? Вот строки из его письма старшему брату: «Дорогой мой Константин! Ваша воля исполнена, но какой ценою! Боже мой! Ценою крови моих подданных!» Замечательный фильм «Звезда пленительного счастья» прекрасно отразил быт дворянства и душу русской женщины, но вот историческую правду перевернул с ног на голову. Что бы впоследствии исключить возможность манипуляции властью из «лож» и «сообществ», наводнивших Россию, Николай Первый провел реформу политического сыска. Ему до сих пор ставят это в вину, но разве здесь нет логической необходимости? Существует легенда о белом платке, который император вручил Александру Христофоровичу Бенкендорфу, первому главноуправляющему III отделением, когда он пришел к нему за инструкциями. Николай, передавая ему платок, сказал: «Чем больше утрешь ты слез несчастных, тем лучше». И ведь действительно тогда жандармы ставить во главу свой службы именно защиту людей… Это уже потом «приоритеты» полиции начали меняться, меняться, и… Сегодня мы имеем то, что имеем… Взойдя на престол, император тут же начал строительства собора для любимого полка. Как инженер — фортификатор, но позволял себе менять планы даже гениального Стасова. Император был весьма дотошным и педантичным человеком. Именно он приказал покрасить купола в синий цвет (Стасов предлагал зеленый) и украсить собор шестиконечными звездами. (Внутри куполов собора до сих пор сохранились старинные печи, украшенные такими же звездами). О воинской символике этих звезд я уже говорил. Значений у этого символа много, как вы знаете, они встречаются еще в бронзовом веке. Но императора интересовала именно его «воинская» символика. «Звезда Давида», она же «Печать Соломона» использовалась в православие весьма широко. Причиной тому служит еще один интересный факт. По преданию, царь Соломон, в память об отце взял этот символ в свою печать, и именно этой печатью отметил закладной, «первый» камень положенный в основание при строительстве Храма. Поэтому сей символ еще и тесно связан с основанием храмов. Над царскими вратами Николай приказал установить крест с надписью «Сим знаменем победишь!» что б солдаты видели перед собой фундамент их служения. Меня до сих пор поражает эта детальная продуманность собора: полы, стены и паперти «с подогревом» (даже сейчас не в каждом доме встретишь подобный «изыск»), сложнейшая акустическая система собора, особое укрепление купола на случай пожара (это и спасло его в 2006 году), печные трубы замаскированные под «жертвенники», словно кадившие во время богослужений, отчего собор казался «живым» (мечтаю: а вдруг, когда-нибудь пиротехники смогут хотя бы для киносъёмки восстановить этот эффект?). «Воздушные подушки» из теплого воздуха в куполах, позволяющие экономить тепло собора, ангелы, охраняющие вход, гениально продуманная архитектура, делающая этот собор самым светлым собора Петербурга (из-за чего он визуально кажется даже больше собора Исаакия Далматского), и многое, многое другое… Как мало мы знаем про этого императора! Часто его называют «солдафоном». Но посмотрите сами: в чье правление было открыто большинство самых удивительных храмов Петербурга? «Душителем свободы» … А в чье «царствование» творили отозванный из ссылки Пушкин, Лермонтов, Грибоедов? Да, кипучую энергию поэтов приходилось усмирять не только императорам, но и митрополитам (почитайте изумительную стихотворную переписку Пушкина и Филарета (Дроздова).

(Интереснейшая икона св. Филарета, где он изображен наставляющим Поэта.)

И ведь именно Николай Первый писал умирающему от раны Пушкину: «Если Бог не велит нам уже свидеться на здешнем свете, посылаю тебе мое прощение и мой последний совет умереть христианином. О жене и детях не беспокойся, я беру их на свои руки» Он выплатил немалые долги Пушкина, выкупил заложенное имение его отца, дал пенсию вдове и дочерям, сочинения Поэта издал за казенный счет с выплатой доходов в пользу вдовы и дочерей, выписал единовременное пособие в десять тысяч рублей… Что тут скажешь? «Тиран, ох тиран…» При Николае Первом была открыта первая в России железная дорога (вопреки недовольству министров), проводились крайне продуманные и оттого полезные для страны реформы. Мало кто знает: повешение пяти декабристов было единственной казнью за время его правления (даже в «золотой век Екатерины» казнили тысячами). Историки не зря именуют его «рыцарем самодержавия». Он раскрыл миру удивительный талант бывшего офицера, скульптора-самоучки барона Петра Клодта, доверив ему множество заказов. Так в Петербурге в правление Николая Первого появилась знаменитая конная композиция, украшающая Аничков мост, кони Нарвских ворот, памятник Крылову и… даже памятник самому Николаю на Исаакиевской площади, установленный после его смерти по проекту Монферана с конем работы великого скульптора.