Замороженный страх - Валерий Георгиевич Шарапов Страница 31

В шесть утра в дежурную часть района Теплый Стан поступил звонок от водителя мусороуборщика, который сообщил, что на подведомственной ему территории обнаружен сверток из прорезиненной ткани. По чистой случайности водитель оказался одним из тех, кто работал на маршруте в день, когда нашли первые свертки, поэтому он не раздумывая пошел звонить в милицию. Еще большей удачей оказалось то, что заместитель начальника подполковника Золотарева оказался в столь ранний час на месте. Он-то и вызвал Золотарева в отдел, а уже тот отдал все необходимые приказы и вызвал подполковника Юдина.

Мусоровозы выехали на работу как обычно в пять утра и к тому времени, как поступил звонок, часть домов успели обработать. Как и в прошлый раз, звонок главе районной администрации позволил приостановить работу мусоросборных машин и не дать их содержимому попасть на городскую свалку. Оперативные сотрудники трех районов, поднятые по тревоге, в спешном порядке выехали на места и начали осмотр мусоропроводов. К десяти утра в здание морга при Главном управлении поступили четыре свертка, в которых находились останки тел, а к полудню привезли еще два.

Обследовать останки поручили сразу трем специалистам, но к тому времени, как подполковник Юдин вошел в помещение, предназначенное для вскрытия тел, работу еще не завершили. Почти час Юдин стоял у стены и смотрел на то, как работают судебные патологоанатомы, и мысленно проклинал того, кто посмел надругаться над безвинными подростками. Он уже знал, что, как и в прошлый раз, останки тел принадлежат детям, и это выводило его из себя и заставляло чувствовать вину за то, что он не сумел предотвратить преступление. Да, он понимал, что ни в чем не виноват, но от этого понимания легче не становилось. Когда тишина стала совсем невыносимой, Юдин обратился к старшему патологоанатому, надеясь, что разговор с ним развеет тягостное состояние:

— Что скажешь, Геннадий Спиридонович?

Юдин, как и все сотрудники отдела по расследованию убийств, обращался к патологоанатому по имени-отчеству. Геннадий Спиридонович прожил на земле семьдесят лет с хвостиком и пятьдесят из них проработал в органах судебной медицины, в том числе тридцать семь в качестве специального сотрудника столичной судебно-медицинской системы при управлении МВД. Сухощавый, невысокого роста, в глазах неизменная хитринка, как будто он знает все секреты мира, Геннадий Спиридонович в свои семьдесят не потерял ни одного волоса, которые так и остались жгуче-черного цвета. На этот счет в Управлении ходило много слухов, которые Геннадий Спиридонович не спешил развенчивать. Мнению патологоанатома доверяли все, даже отъявленные скептики; и если уж он что-то утверждал, все знали: перепроверять его работу нет никакой необходимости.

— Что именно ты ожидаешь от меня услышать? — не отрываясь от работы, печально спросил Геннадий Спиридонович.

— Каковы прогнозы? Сможем мы что-то использовать для идентификации жертв? — уточнил свой вопрос подполковник.

Геннадий Спиридонович выпрямился и в упор посмотрел на Юдина. Его зрачки, увеличенные стеклами очков, отражали блики, исходящие от мощных ламп, развешанных на разной высоте. Невозможно было понять, о чем он думает, если, конечно, он сам этого не хотел.

— Пойдем-ка покурим, — откладывая инструмент, внезапно предложил он.

Юдин возражать не стал. Позавтракать он с утра не успел из-за срочного вызова, на обед можно было не рассчитывать до тех пор, пока не завершится предварительное расследование, и он чувствовал, что в животе вот-вот начнет урчать, а сигаретный дым хоть как-то унимал голод. Накинув на плечи куртки, они вышли на крыльцо с черного хода морга. Геннадий Спиридонович достал из кармана смятую пачку «Примы», выбил сигарету, помял в руках, придавая ей округлую форму, зажал губами и, чиркнув спичкой о коробок, прикурил. Юдин достал пачку «Столичных» и запоздало предложил патологоанатому.

— Дамскими штучками сам балуйся, — отмахнулся Геннадий Спиридонович. — Для меня милее моей «Примы» ничего нет.

— Хозяин — барин, — не стал настаивать Юдин, сунул в рот сигарету и, прикурив, глубоко затянулся. Дым тонкой струйкой вышел из ноздрей, Юдин затянулся снова. — Так что ты хотел мне сказать такого, что не предназначается для посторонних ушей?

— Догадался? — без особого удивления произнес Геннадий Спиридонович. — Что ж, я и правда не хотел говорить при своих ребятах. В принципе, ничего нового мы не узнали. По крайней мере, до настоящего момента. У нас по-прежнему нет ни одной кисти рук, ни одной головы, да и остальные части тела особых примет не имеют. В одном из свертков найдена часть торса. Сейчас я исследую внутренние органы, извлеченные из этой части, но, скорее всего, не найду ни следов яда, ни механических повреждений, которые могли бы привести к смерти.

— Почему ты в этом уверен? — осторожно, чтобы не задеть самолюбие специалиста, поинтересовался Юдин.

— Потому что у меня есть теория, — медленно произнес Геннадий Спиридонович.

— Выкладывай, — потребовал Юдин.

— Мы знаем, что все найденные фрагменты, прежде чем от них начали избавляться, были заморожены, верно?

— Да, это так, — согласился Юдин. — Ты же сам и писал данное заключение.

— Так вот, сегодня, при исследовании торса, я подумал, что заморозка и может быть причиной смерти, — выдал Геннадий Спиридонович и пристально посмотрел на Юдина, ожидая его реакции. Юдин никак не отреагировал, лишь кивнул, требуя, чтобы патологоанатом продолжал. — Понимаешь, слишком уж все гладко. Ни тебе ссадин, ни ушибов, ни следов борьбы. Получается, что все эти мальчишки позволили себя убить и даже не попытались оказать сопротивление. Разве такое возможно? Нет, я понимаю, один, ну двое. Но чтобы все восемь?

— Что?! Ты сказал — восемь? — Юдин подался вперед. — Получается, найденные части тел не принадлежат жертвам, найденным ранее?

— Ох! Видно, я не с того начал. — Геннадий Спиридонович виновато заморгал. — Прости, Александр Владимирович, оплошал я.

— Послушай, мне плевать, с чего ты начал и чем закончишь. Скажи толком: фрагменты тел, найденные сегодня, принадлежат уже другим жертвам?

— Не все. — Геннадий Спиридонович потушил окурок в небольшой бочке с песком, установленной около крыльца черного хода. — С большой долей вероятности могу сказать, что шесть фрагментов из четырнадцати, которые доставили сегодня в морг, принадлежат ранее найденным жертвам, остальные — еще трем жертвам.

— Выходит, у нас на руках теперь не пять, а восемь жертв?

— К сожалению, факты говорят сами за себя. — Геннадий Спиридонович ободряюще похлопал Юдина по плечу. — Ничего не попишешь, подполковник, такова реальность.

— Расскажи мне все, что тебе удалось выяснить, — потребовал Юдин. — И чем подробнее будет твой рассказ — тем лучше.

— Первое, что меня смутило, — это количество крови, образующееся после того, как найденные фрагменты были разморожены. Я