К. Харрис - Когда умирают боги Страница 32

Моури отвесил величественный поклон и удалился.

Через полчаса, переодевшись в вечерний наряд и усадив конюха Джайлза позади себя, Себастьян спрятал коричневый сверток с зеленым атласным платьем под сиденье кучера и направил гнедых к Ковент-Гардену. Заходящее солнце разукрасило небо длинными оранжевыми и ярко-розовыми полосами. Движение на улицах было интенсивным. Среди громоздких фургонов угольщиков и торговцев протискивались элегантные ландо и коляски великосветских бездельников, направлявшихся кто в оперу, кто в театр, кто в карточные клубы, кто на званые обеды и суаре, которыми они заполняли свои вечера. Попадались на улицах и одинокие всадники: модные щеголи и кожаных бриджах и сапогах с высокими белыми голенищами, чистокровные скакуны подними вышагивали гордо и красиво; деревенские помещики в старомодных сюртуках на крепких лошадках, годных в хозяйстве… и один всадник в коричневом пальто на неприметной серой лошадке, который держался на расстоянии, но не упускал из виду Себастьяна, даже когда модные районы остались позади и двуколка виконта выехала на Сен-Мартинз.

Миновав поворот, который вывел бы его на Кинг-стрит, а оттуда к Ковент-Гардену, Себастьян продолжал ехать на юг, к реке. Лошадь, разумеется, была другая: серая вместо более заметной гнедой. Но всадник был тот же. Себастьян сразу узнал его по осанке, манере сидеть в седле. Это был его преследователь из Саут-Даунс.

Насторожившись, Себастьян свернул налево, на Чандос-стрит. Всадник в коричневом пальто не отставал, следуя на разумном расстоянии.

Впереди улица несимметрично расходилась на две, образуя развилку на углу старого кирпичного дома, где на первом этаже располагалась аптека, о чем свидетельствовала облупившаяся вывеска, маленькие окошки дома с приходом ночи уже были закрыты ставнями. Почти весь транспорт здесь сворачивал налево, направляясь к Бедфорд-стрит; Себастьян направил гнедых в узкий проход направо, затем, проехав немного, свернул еще раз направо и оказался на очень узкой улочке, которая вела к реке.

Здесь стоял тяжелый сырой запах старости. По обе стороны мостовой поднимались высокие неровные стены, отрезая последний тусклый свет умирающего дня. Большинство лавок тоже успели закрыться, некоторые были заколочены досками, вдоль старой булыжной мостовой, почти невидимой под толстым слоем грязи, пролегали пустынные узкие тротуары.

— Вот, держи, — сказал Себастьян, передавая поводья кучеру. — Поезжай дальше. Подождешь меня у театра.

Джайлз ошалело перелез через сиденье.

— Милорд?

— Ты слышал, что я сказал.

Уцепившись одной рукой за высокую железную спинку, Себастьян легко спрыгнул на булыжники, чем сразу заинтересовал нескольких редких прохожих. Не обращая на них внимания, он метнулся за угол к скобяной лавке. Рядом возвышалась гора металлического лома и старых деревянных обломков, которая полностью перегородила тротуар и даже часть мостовой. Себастьян с трудом взобрался на самую верхушку, искусно балансируя на скрипящих незакрепленных досках.

С улицы доносился шум легкого фаэтона вперемежку с тяжелым грохотом фургонных колес и ровным цоканьем копыт лошади под одиноким всадником. Бросив быстрый взгляд в конец улицы, Себастьян очень ясно разглядел свою двуколку, силуэт кучера в голубой ливрее на фоне старых кирпичных тюдоровских построек. Но для большинства людей двуколка представляла собой темное пятно, в сгущавшихся сумерках никто бы не смог разглядеть, сколько человек в ней едет.

Топот копыт звучал все громче. Себастьян переключил внимание на угол. Мимо прошла старуха, согнувшись в три погибели под тюком каких-то тряпок.

Себастьян присел, стараясь быть незаметным.

Когда всадник в коричневом пальто появился из-за угла, из-под прогнившей доски, на которой стоял Себастьян, выползла крыса, поводя носом и сверкая в темноте глазками-бусинками. Горящий факел на стене противоположного здания осветил мужчину в низко надвинутом на лоб цилиндре. Всадник, прищурившись, вглядывался в конец улицы, где ехала двуколка. Себастьян разглядел крупный нос и широкие бакенбарды на гладко выбритом лице, которое было ему совершенно незнакомо.

Крыса испуганно заверещала и бросилась наутек как раз в ту секунду, когда Себастьян прыгнул.

ГЛАВА 34

Вздрогнув от крысиного визга, всадник резко обернулся. Глаза его расширились от ужаса, правая рука инстинктивно дернулась вверх, чтобы прикрыть лицо от нападавшего.

Силы удара хватило, чтобы выбить всадника из седла. Однако то, что он успел защититься, нарушило планы Себастьяна: вместо того чтобы свалить незнакомца и самому упасть сверху, Себастьян был отброшен назад. Падая, он ощутил, как по его ребрам прошелся край сломанной доски.

Серая лошадь заржала от испуга и встала на дыбы, размахивая копытами. Себастьян кое-как поднялся, увернувшись от копыт. Незнакомец в коричневом пальто тоже успел прийти в себя и, скользя по грязи, метнулся за угол.

Себастьян помчался за ним по улице, на которой находились лавки ремесленников и мелких торговцев, запиравших свои заведения на ночь. Он обогнул подмастерье портного, который обернулся, так и не закрыв зеленые ставни, и лишь разинул рот от удивления, когда Себастьян пробежал мимо.

Впереди зиял проход в переулок. Незнакомец в коричневом пальто забежал туда, Себастьян следовал по пятам. Они оказались в старых конюшнях с высокими покосившимися стенами, подпертыми гнилыми балками, которые торчали во все стороны, создавая опасные преграды для тех, кто о них не знал. Бывшие дворы для прогулок теперь заполнились незаконно построенными лачугами и мрачными сараями. Оборванные ребятишки, игравшие с обручем, радостно заорали, когда мимо них промчались двое взрослых. Один мальчонка лет пяти-шести, с измазанным грязью личиком, побежал было за ними, что-то выкрикивая и смеясь, но вскоре выдохся и отстал.

В первую минуту Себастьяну показалось, что незнакомец сам себя загнал в тупик, но потом перед ними открылся еще один черный проход, и виконт увидел низкий тоннель, образованный вторыми этажами домов, выстроенных вдоль узкой улицы, где вообще не было видно неба.

Бросившись в темную глубину, где за каждым острым углом, в каждой утопленной дверной нише мог затаиться человек, Себастьян был вынужден замедлить шаг и прислушаться к топоту и затрудненному дыханию бегущего впереди. Затем проход между домами привел в широкий двор, где прежде, должно быть, тренировали лошадей. Первые этажи здесь занимали полуразрушенные мастерские, а вторые — меблированные комнаты, в окнах которых сушили рваное белье, и несло из них жареным луком и горящим кизяком.

Перепрыгнув через лужу, не просохшую после вчерашнего дождя, Себастьян продолжал бежать. Две женщины, снимавшие белье, остановились и уставились на них; старик, набивавший глиняную трубку, что-то прокричал вслед. Себастьян преследовал незнакомца, миновавшего арку и оказавшегося в узком проулке между двумя кирпичными зданиями. Тут впереди забрезжили тусклые огоньки уличных фонарей, и проулок вывел бегущих на широкую людную улицу; Себастьян догадался, что это Стрэнд.

Незнакомец уже едва дышал и спотыкался, пробегая между наемным экипажем и громоздким старым ландо с выцветшим гербом на дверце. Двое на противоположном тротуаре в красных жилетах и синих сюртуках, выдававших в них полицейских с Боу-стрит, повернули головы и закричали.

Незнакомец в коричневом пальто обернулся, ловя ртом воздух, и вытаращил глаза. Покинув людную освещенную улицу, он метнулся за ближайший угол и направил свои шаги к реке.

Недавно построенные улицы шли прямо, без закоулков, так что шанс угодить в ловушку уменьшился. Чувствуя, что легкие вот-вот лопнут, еле переводя дух, Себастьян заставлял себя бежать дальше. Они оказались в центре открытой площади Хангерфорд-Маркет, когда Себастьян наконец догнал незнакомца.

Протянув руку, виконт схватил убегавшего за плечо и развернул к себе. Они вместе повалились на землю, потеряв равновесие: мужчина отпрянул, а Себастьян практически наступил на него, оттого что ноги запутались в плаще, потом оба растянулись на мостовой.

Незнакомец в коричневом пальто так тяжело рухнул на спину, что даже перестал дышать.

— Ты кто? — взревел Себастьян.

Незнакомец дернулся разок, но тут же затих, запыхтел, лицо его стало пепельно-серым от боли.

— Будь ты проклят. — Себастьян рванул его вверх за лацкан пальто и сразу ударом вновь пригвоздил к земле. — Кто тебя натравил на меня?

На плечо Себастьяна опустилась тяжелая рука и рывком подняла.

— Тихо-тихо, парни, — прозвучал грубый голос — Что тут у вас случилось?

ГЛАВА 35

Себастьян, оторванный от незнакомца в коричневом пальто, уставился в широкую, обрамленную бакенбардами физиономию одного из патрульных с Боу-стрит.