Эд Данилюк - Пожар Саниры Страница 32

Мизази, не говоря ни слова, наполнила свой кувшин и собралась уходить.

– Как ты поживаешь? – растерянно спросил Санира.

Девушка молча прошла мимо.

– Что? Что случилось?

Взгляд раскосых глаз стрельнул на него. На миг заискрился и тут же угас. Мизази отвернулась, решительно зашагала прочь.

Санира оторопело смотрел ей вслед. Сёстры-богини! Почему всегда нужно чувствовать себя виноватым?! Что и когда он сделал не так?!

Юноша вздохнул.

– Мизази!

Девушка не обернулась, не замедлила шагов, собственно, никак не показала, что услышала оклик.

Санира бросил взгляд в сторону своего дома – не видел ли кто – и вновь повернулся к колодезю набрать-таки воды.

В одной из луж, среди взвеси прогоревших частиц, он краем глаза заметил какой-то грязный тряпичный свёрток. Нагнулся рассмотреть. Это была кукла Чивати. Она вся пропиталась сажей, почернела, черты лица расплылись. Похоже, перед ливнем сестра позабыла куклу где-то на земле, и потоки воды смыли лёгкий свёрток на улицу.

Юноша выудил куклу из лужи, отряхнул как мог грязь и, пригибаясь под тяжестью двух полных кувшинов, поплёлся домой.

Там тётки снова раздували очаг. Наверное, собирались что-то готовить.

Санира оставил возле них кувшины, подошёл к играющей с Рарарой Чивати. Пёс вскинулся, вырвался из рук девочки, подскочил к юноше, ластясь.

– Нет, для тебя у меня ничего нет, – смеясь, сказал Санира, потрепав его по загривку. – Чивати, это твоё?

Он протянул ей куклу. Девочка пискнула, вскочила с земли и бросилась к игрушке. Рарара, не понимая причин такой радости, запрыгал вокруг.

– Где ты её нашёл? – вскрикнула Чивати.

Наверное, этот вопрос должен был заменить собой слова благодарности.

– Её унесло ливнем… – начал было говорить Санира, но сестра его уже не слушала. Она прижимала к себе куклу, не замечая, что на одежде остаются чёрные влажные пятна.

Ну почему никто не учит её, как себя вести!

Санира повернулся, чтобы забрать пустые уже кувшины, и тут посреди улицы увидел Лакути. Девушка стояла со связкой лесных растений для готовки. Сердце Саниры при виде её, как всегда, ёкнуло, затрепетало так же, как утром, и у юноши возникло ощущение, что ему перед пробуждением приснилась как раз Лакути…

Опозоренная женщина посреди улицы! Она ведь не должна выходить из дома, во всяком случае одна!

Санира покрутил головой и сразу заметил Фебути. Та в нескольких шагах от внучки разговаривала с двумя соседками.

Какая удача! Повстречаться с девушкой, и тем более поговорить с ней, ещё долго будет невозможно. Разве что Радига перейдёт к ней жить, сразу же смыв с Лакути весь позор и сделав её не просто самостоятельной, но и всеми уважаемой женщиной, матерью семейства…

Санира, стараясь не попадаться на глаза Фебути, подошёл к Лакути. Та его давно уже увидела и теперь обернулась. Взгляд у неё был безрадостный.

– Чего тебе? – спросила хмуро.

– Как живёшь?

– После того, что случилось? – вздохнула девушка. – Всё хорошо. Ну, говори, чего тебе!

Санира смотрел в лицо Лакути и не мог не думать о том, насколько она красива. Даже сейчас, в состоянии плохо скрываемого отчаяния. Лицо осунулось, заострилось. Глаза и нос были ярко-красными, наверное, от слёз. Побледневшие, почти серые губы мелко вздрагивали. Волосы девушка убрала самым простым, строгим, «старушечьим» приёмом.

В таком виде юноша ещё никогда её не видел. И всё же она была прекрасна. По-особому, будто это была другая девушка, неповторимая в своей немыслимой, удивительной, переворачивающей весь мир грустной красоте.

Сердце Саниры стучало. В животе скрутился привычный узел, заставивший напрячься всё тело. Воздух куда-то исчез, и пришлось ловить его ртом. В груди носилось множество чувств, целая буря, и эта буря не позволяла смотреть, не позволяла думать…

– Я хотел тебя спросить… – осторожно начал юноша, борясь с оцепенением, охватившим его от близости красавицы.

Лакути безучастно слушала его. Так, будто её самой здесь не было.

– …о Радиге.

Девушка вздрогнула.

Санира оглянулся, чтобы убедиться, что их никто не слышит.

– Где он был в ночь пожара? Что делал? Ты знаешь?

Лакути покачала головой.

– Неужели ты не слышал? Я ведь вчера всем рассказала – я была с ним на центральной площади.

– Я знаю, что ты это сказала, – кивнул Санира и снова оглянулся. – Именно твои слова, скорее всего, и спасли его. Но где Радига был на самом деле?

Лакути опустила глаза.

– Будь вы вдвоём на центральной площади, вы вдвоём бы оттуда и ушли. А значит, ты тоже должна была увидеть человека в одеждах Наистарейшей, и тебя тоже должны были оглушить.

Щека девушки дёрнулась.

– Может, когда Город загорелся, я сразу убежала домой? Сама? Оставила Радигу на площади и побежала?

– Может, – легко согласился Санира. – А почему Радига за тобой не бросился? Как-то странно для мужчины, встречающегося ночью с девушкой…

Лакути поджала губы.

– Ладно, пусть так, – поспешно закивал Санира. – Но ты оказалась бы у своего дома, когда тот уже пылал! Пожар ведь начался с вашего жилища! Когда с площади стало видно, что Город горит, ваше-то строение огонь уже должен был охватить полностью. Тебя бы давно все искали! Некоторые бы уже даже оплакивали! И тут вдруг появляешься ты! Как такое могло остаться незамеченным?

Лицо Лакути окаменело.

– А ты, оказывается, недалеко ушёл от своего дружка Ниматы! – как-то грустно, обречённо пробормотала девушка. – Как я от вас обоих устала!

Вот тебе и раз…

Санира растерялся. Он не знал что говорить, как оправдываться. Он ведь всего лишь задал вопрос. Наедине, по секрету. Никого ни в чём не обвиняя!

– Где Радига был той ночью? – проговорила Лакути, отворачиваясь. – Той ночью? А где он был этой ночью? И почему так и не подошёл меня поблагодарить, что-нибудь сказать, хотя бы просто постоять рядом? – Девушка прикрыла лицо руками…

– Ах ты проныра негодная! – раздался позади крик.

Фебути неслась на Саниру, насколько ей позволяли перекрученные болезнью суставы. Палка была высоко поднята над головой.

Юноша отскочил в сторону.

Старуха остановилась около Лакути, тяжело дыша и гневно сверкая глазами. Девушка опустила руки, и стало видно, что щёки у неё поблескивают влагой.

– Опять ты?! – кричала Фебути. – Да откуда ты на нашу голову взялся! Чтоб глаза мои тебя не видели!

Санира отошёл ещё на несколько шагов.

Старуха немедленно повернулась к Лакути и с размаху огрела её палкой пониже спины. Девушка пошатнулась, едва не упав, но головы так и не подняла. Продолжала стоять опустив взгляд, молча.

– Мало тебе мужчин?! Так и тянет, остановиться не можешь?! Пошли!

Фебути схватила внучку за локоть, потащила за собой вверх по улице.

Лакути вдруг обернулась.

– А в ночь пожара Радига был со мной! – зло крикнула она. – На центральной площади!

– Ах ты негодная! – рассвирепела старуха и ещё раз с размаху огрела девушку палкой.

Та не сопротивлялась.

Ощущение бессилия охватило Саниру. Он чувствовал себя виноватым.

– Ну, вы посмотрите на него! – донёсся сзади крик Гарули. – По ославленным девкам с утра! Ты будешь носить воду или нет?

Дом Ленари

– О, помощь пришла! – воскликнула Ленари, выныривая из толчеи. – Скучновато поле вскапывать? Устал целый день мотыгой махать? Ну, сейчас будет веселее! Будешь помогать. Давай, не стой! – И опять исчезла.

Санира растерянно завертелся на месте, не зная, куда идти и что делать. Он стоял посреди улицы и, как ребёнок, случайно оказавшийся среди занятых взрослых, бессмысленно таращился на суету вокруг.

После дня в поле он чувствовал себя совершенно вымотанным, но когда услышал о том, что его зовут помочь с укладкой основания дома, едва не пробежал весь путь до Города.

Был вечер. По участку Ленари сновали люди, в основном пришедшие на подмогу соседи. Всё были чем-то заняты, весело покрикивали друг на друга, лавировали между волами, запрудившими улицу, перепрыгивали через пахнущие свежим срубом брёвна.

Участок дома был уже полностью расчищен, землю разровняли.

– Санира, затаскиваем боковую колоду, – крикнул Донира. – Тяни вола!

Растерянность вспорхнула и улетела. Ощущение своей ненужности исчезло. Юноша сбросил с плеча мотыгу, подскочил к равнодушному животному, взялся за верёвку.

– Не слишком быстро. Мы будем подправлять. Давай!

Санира потянул животное за собой. Вол посмотрел на него своими влажными печальными глазами, хотел было отвернуться, но всё же нехотя сделал первый шаг.

Медленно, не торопясь, они пошли на участок поперёк линии домов. За волом поползли змеи верёвок, натянулись, зазвенели, удерживаемые тяжёлой колодой. Трое мужчин налегли на шесты.

Какое-то мгновение казалось, что тонкие деревяшки сломаются, а верёвки лопнут, однако обрубок вековечного дуба шевельнулся, слегка повернулся на месте и сдвинулся с места.