Джон Карр - Дьявол в бархате Страница 34

— Вот и все, что тебе нужно сделать, — улыбнулся он. — Его величество, несомненно, хорошо к тебе отнесется. Он ведь, как я слышал, был а Раскрашенном зале, когда ты выступал против Шафтсбери. Король посмеется над ними так же, как… как пытается смеяться над всем.

Некоторое время Фентон стоял неподвижно, закрыв глаза и вцепившись в высокую спинку стула. В его голове теснилось столько мыслей, что он не мог в них разобраться. Но одно он решил твердо.

— Сэр, — обратился Фентон к мистеру Риву, открыв глаза. — Я не могу этого сделать.

— Не можешь? Почему?

— Этого я не в силах объяснить.

— Снова мне приходится напомнить, что тебе грозит Тауэр!

— Лучше оказаться в Тауэре, чем в Бедламе79 среди умалишенных! А меня запрут именно туда, если я все объясню. Кроме того…

— Мы слушаем тебя, сэр Ник.

— Мой мозг, мое сердце, моя жизнь — все мое существо было посвящено изучению истории! Наверное, это кажется вам странным, как, впрочем, и мне. Но я не шучу и не смеюсь над вами.

— Сэр Ник, что же в этом безумного?

— То, что каждое слово, сказанное мною Шафтсбери, было правдой! Я не предсказывал этого — я это знал! Хотите услышать точную дату, когда первые сведения о мифическом» папистском заговоре» дойдут до короля? Я назову вам ее: 13 августа 1678 года.

Джордж вскочил на ноги с выражением ужаса на лице. Но старый мистер Рив продолжал спокойно сидеть, словно терпеливый школьный учитель, потягивая себя за тощую седую бородку. Его надтреснутый голос оставался мягким.

— Полагаю, — сказал он, — что, показывая мне этот портрет, ты не думал, что я узнаю в нем не только такого же старого кавалера, как я сам?

— Ну, — ответил Фентон, вынужденный ломать голову над новой проблемой, — Я, конечно, помню дом Мег в… в Эпсоме, — солгал он, — и ваши визиты туда. Все же, когда мы встретились тем вечером в «Голове короля», вы как будто даже не узнали меня.

Мистер Рив прищурился.

— Не узнал тебя? — переспросил он, отведя взгляд. — Малыш, я скакал бок о бок с твоим отцом, когда Руперт80 атаковал Айртона81 в битве при Нейсби. — Старик, казалось, погрузился в воспоминания. — Мы скакали вверх на холм. Справа, из-за живой изгороди, драгуны Оуки палили в нас из мушкетов, но беднягам едва ли удалось выбить из седла хотя бы одного. Когда мы налетели на солдат Айртона, — в его глазах сверкнула гордость, — мы сломали их ряды, словно фарфоровую тарелку, словно молния гнилое дерево, словно…

Мистер Рив медленно опустил поднятую руку на стол и вернулся к действительности.

— Но все это поросло быльем, — устало промолвил он, — и в итоге мы проиграли битву. Парень, я видел сквозь облака пыли, как шпага твоего отца — та самая, что висит на стене, — прошла сквозь вражеский шлем после одного удара. Ночью, когда все было кончено, мы спрятались за бивачными кострами и видели, как благочестивые круглоголовые отрезали носы женщинам, бывшим с нами в лагере…

Старик снова умолк.

— Ладно, хватит об этом! Но разве я могу не питать интерес к сыну моего друга? Не знаю, что за странный недуг мучит тебя. Но, если ты не поможешь себе сам, то клянусь, что я помогу тебе!

Джордж окончательно потерял терпение.

— Вы? — с презрением воскликнул он, глядя на залатанную одежду старого кавалера. — Солдат, ставший шпионом? Опустившийся пьяница? Да кто вы такой, чтобы помогать кому бы то ни было?

Мистер Рив медленно отодвинул стул и поднялся во весь рост, став на голову выше Джорджа.

— Я граф Лоустофт, — ответил он, и его голос четко прозвучал в тишине комнаты.

Старик наклонился за своей ветхой шляпой, но снова выпрямился.

— Меня действительно зовут Джонатан Рив, но двенадцать поколений моих предков рождались, чтобы унаследовать титул графа Лоустофта. Негодяи украли у меня титул и поместье, я больше не пользуюсь ими, но они по-прежнему мои. — Сильный голос внезапно дрогнул. — Боюсь, молодой сэр, что ты сказал обо мне правду. Но есть еще люди, которые помнят, кто я такой.

В мертвой тишине он нахлобучил шляпу. В свои преклонные годы ясно видя лишь прошлое, старый кавалер отчетливо представлял, кем он мог бы быть, но был не в силах что-либо предпринять. Водянистая кровь быстро пробуждала в нем эмоции. Слезы заблестели в его глазах, угрожая потечь по сморщенным щекам.

— С вашего позволения, — сказал он, поспешно отворачиваясь, — я удаляюсь. Я… У меня есть дела.

Фентон обнял старика за плечи.

— Милорд, — заговорил он с такой почтительностью, которая едва снова не вызвала у старого кавалера слезы, — позвольте мне проводить вас. Обещаю вам, что титул и поместье будут вам возвращены, независимо от того, придется ли мне использовать для этой цели закон или шпагу!

— Нет, прошу тебя, не тревожься! А вот я и вправду могу тебе помочь. Я никогда не бываю при дворе. Но у меня есть друзья, сыновья и внуки друзей. Они отлично знают, что я никогда не стану клянчить у них денег, и сообщат мне все, о чем шепчутся в галерее Зала Совета. Ты узнаешь обо всем и сможешь быть настороже.

Джордж, знавший о том, что старик был знатным человеком, и просто сболтнувший пришедшие ему в голову грубые слова, терзался угрызениями совести.

— Милорд! — воскликнул он. — Я вел себя, как болван, но не хотел обидеть вас!

— Думаешь, я об этом не знаю? — усмехнулся восьмидесятилетний кавалер. — Ты молод, парень, и презираешь слабость — это понятно. Поедем назад вместе. Я только пройду немного вперед. Смотреть, как я сажусь в седло, не слишком приятно — у меня болит правая нога и с трудом влезает в стремя. Пускай уж это видит только мальчишка-конюх. До свидания.

И Джонатан Рив, граф Лоустофт, виконт Стоу вышел из комнаты неуклюже, но гордо, словно идя на встречу с принцем Рупертом.

Фентон задержал Джорджа, выглядевшего готовым провалиться сквозь землю.

— Кто ты такой, — свирепо осведомился Фентон, — чтобы называть кого бы то ни было опустившимся пьяницей?

— Ник, я говорил глупости, потому что боялся за тебя… Ты не понимал грозящей тебе опасности и казался сбежавшим из Бедлама!

— Ладно, допустим. Но когда, возвращаясь из «Головы короля», мы зашли выпить в «Лебедь», ты клялся, что разыщешь Мег и уговоришь ее выйти за тебя замуж.

— Ник, я просто хотел подбодрить самого себя и зашел слишком далеко…

Фентон закусил губу.

— Все это не так важно, но ты как-нибудь связывался с ней с тех пор?

— Да, на следующий день — я забыл тебе рассказать. Помнишь этого размалеванного как баба великана, капитана Дюрока, которого ты спустил с лестницы? Ну, буфетчик оказался прав: у него сломана нога, и он все еще в лечебнице, весь в бинтах и повязках.

— А Мег?

— Мег живет в его апартаментах — великолепных, насколько мне известно, — которыми управляет какая-то особа, и вроде бы очень довольна. Я послал ей записку, умоляя о встрече, но она ответила, что готова принять только…

— Капитана Дюрока?

— Нет, тебя! — помрачнев буркнул Джордж. Фентон подумал, что если бы его друг не был таким честным, то мог бы его возненавидеть. — Больше я не стану за ней волочиться — за хороший дом и несколько платьев можно заполучить любую девушку. Но, Ник, пожалуйста, выслушай мой совет!

— Жажду это сделать, Джордж.

— Ты влюблен в свою Лидию, как старый муж из пьесы! Ты проводишь с ней столько времени, что удивительно, как у тебя еще хватает сил держать нож за столом. Я ничего не имею против Лидии, но берегись своих врагов! Милорд Шафтсбери уедет из города, но не будет держаться в отдалении. А у тебя мозги набекрень, в чем я только что имел возможность убедиться. Как бы ты вместе со способностью соображать не утратил и умение обращаться со шпагой!

И Джордж, разодетый в алый шелк, с ножнами шпаги, приподнимавшими низ камзола, сердито удалился.

Хотя Фентон был осведомлен о грозящих ему опасностях, его беспокоило лишь то, что он никогда не держал в руках настоящей шпаги. Рано или поздно ему придется драться. В глубине души он знал, что боится не быть убитым или тяжело раненым, а проявить себя неуклюжим и неумелым.

Насколько его опыт в обращении с легкой рапирой поможет ему противостоять тяжелой шпаге, управляемой умелой рукой? Необходимо это проверить.

Стоя вечером того же дня на заднем дворе, у стены, выходящей в парк, Фентон послал за Джайлсом Коллинсом. На западе небо после захода солнца имело ярко-желтую окраску, оттеняемую тянущимися к югу длинными низкими облаками.

«Если я этого не знаю, — думал Фентон, — то должен каким-то образом узнать!»

Прямоугольный продолговатый двор с низко подстриженной травой отделялся от конюшен высокой тисовой изгородью. На каждой из узких сторон росли цветущие буки. Теперь Фентон понимал, каким образом задняя часть Пэлл-Молл переходила в находящийся внизу Молл. К нижнему этажу дома присоединялась кухня. Протяженный задний двор прибавлял длину, а его стена выходила на тенистую аллею, откуда покрытые травой террасы спускались к красно-желтому пространству Молла, по которому целый день громыхали позолоченные или лакированные экипажи, а всадники демонстрировали свое изящество хорошеньким леди в окнах карет.