Антон Чижъ - Божественный яд Страница 35

— И что было дальше? — обернулся он к Пичугину.

— А ничего особенного… Отнес даме чемоданы, посадил на пролетку. Она мне червонец дала, сказала: «Благодарность за труды от сыскной полиции»! Если дама с таким документом от полиции приходит, разве я могу отказать?

— Как выглядела дама, сможешь описать? — тихо спросил ротмистр.

— Высокая, пелерина серая, голос приятный.

— А лицо какое?

— Откуда ж я знаю! — вздохнул портье. — Они-с черной вуалью прикрывали-с.

Джуранский понял, что сыскной полиции поставили даже не мат. Об нее просто вытерли ноги. И ротмистр точно знал, кого за это надо благодарить. А Курочкину, от обиды и злости на себя, хотелось рыдать, но он лишь до крови кусал губы.

Через час Джуранский уже докладывал о несомненном успехе своему начальнику.

Родион Георгиевич был уверен, что дама в вуали, забравшая негатив в фотографическом ателье, и сегодняшняя, оставившая расписку, — одно и то же лицо. И хотя лицо это и в том и в другом случае было скрыто черной сеткой, сыщик не сомневался: действовала Ольга Ланская. Ее стиль — наглый и напористый.

Теперь перед Ванзаровым стоял единственный вопрос: кто руководитель, а кто исполнитель в дуэте? Конечно, наглость — важное качество для преступника, но точный расчет ею не заменить. Если следовать логике, Ланская — просто исполнитель. А Ланской руководит умная, невидимая и оттого еще более страшная Надежда Уварова…

Ну, конечно! Вот оно! Уварова — главная пружина всех событий, но они действуют вдвоем. Убийц не один, а два! Какие выдающиеся кадры готовит господин Макаров и полковник Герасимов. Вот, значит, чем занята служба политической полиции!

Родион Георгиевич еще раз прочитал расписку: «Изымаются два чемодана дорожных по распоряжению главного сыщика сыскной полиции Ванзарова». И витиеватая подпись. Теперь ночной звонок вполне вписывается в эту версию. Уварова хочет его запугать, чувствуя, что он идет по ее следу.

Но как эта женщина могла узнать, кто ведет розыск? Неужели в ресторане «Медведь», когда они встретились взглядами с Ланской, сообщницы о чем-то догадались? Нет, это кажется абсурдным. На нем же не написано, что он сыщик Может, кто-то проговорился? Лебедев? Подозревать эксперта в этом просто бессмысленно. Кто-то во Втором участке? Участковый пристав Щипачев плут и хам, но не пойдет на служебное преступление. Джуранский? Чистейший абсурд!

— Простите, Мечислав Николаевич, увлекся, — сказал Ванзаров, откладывая расписку в сторону.

— Что будем делать с Курочкиным? — спросил Джуранский.

— Мы будем доверять Филимону, как и прежде, — спокойно ответил Ванзаров.

— Да за такую халатность в военное время… — не сдержался ротмистр.

— Я считаю, что наказывать опытного сотрудника из-за одной промашки недопустимо! — Ванзаров откинулся на спинку кресла. — Ошибиться может каждый, важно, чтобы человек осознал ошибку и не повторял ее.

Джуранский был решительно не согласен. Он искренне считал, что за проступок, а особенно по службе, должно последовать немедленное наказание. Ротмистр не одобрял либеральные методы Ванзарова. Но спорить не стал.

— Итак, с дамой все ясно. Упустили — будем искать дальше. Что с номером?

Джуранский стал подробно рассказывать про обыск в пятом номере меблированных комнат «Сан-Ремо».

Портье услужливо провел Джуранского и агентов на второй этаж. Курочкин плелся сзади как побитая собачонка. Макар Пичугин отпер дверь номера и пропустил полицейских.

Джуранский сразу почувствовал странный запах, который витал в гостиной и в спальне. В ванной комнате запах тоже ощущался, но там сильно пахло дамскими духами и ароматным мылом. Агенты начали тщательный обыск. Обшаривался каждый клочок мебели, каждая щелочка в полу, каждый уголок комнат.

У ротмистра сложилось мнение, что номер покидали в большой спешке. Повсюду были разбросаны шпильки, заколки, платочки, чулки и даже пуговицы. Платяной шкаф стоял с раскрытыми дверцами. Вешалки раскиданы на полу. На кровати царил беспорядок. Простыни и одеяла скомканы. Ковер задран.

Увидев такой разгром, Макар Пичугин побежал к хозяину заведения. Видимо, вчера вечером, когда постоялица покидала номер, коридорный поленился проследить, все ли в порядке.

Джуранский пристально осматривал каждую найденную вещь: бутылки из-под молока, ликера и шампанского, хрустальные бокалы, парфюмерные скляночки. Один из агентов отодвинул диван и нашел за ним пустой хрустальный флакончик. Открыв туго притертую стеклянную крышку, Джуранский ощутил все тот же запах. Еще один пустой флакончик нашелся под ванной.

Сейчас оба пузырька стояли на столе Ванзарова, дожидаясь Лебедева.

— Кстати, вы не заметили где-нибудь на стенах или просто на какой-нибудь бумажке знак пентакля? — спросил сыщик.

Ротмистр отрицательно покачал головой.

— Я оставил в засаде двух людей, — продолжил он.

— И очень правильно сделали, — поддержал Ванзаров. — А что касается дома профессора, думаю, филерам нужно завтра дать «отбой». Но дворника строго настрого предупредить: если кто заинтересуется квартирой, пусть сразу свистит городового. Сначала поймаем, а потом будем выяснять, кто такой.

Джуранский кивнул.

— Больше ничего интересного?

— Нет, больше ничего, — вздохнув, ответил Джуранский. — За исключением того, что кто-то ошибся номером.

— А ну-ка, Мечислав Николаевич, подробности! — насторожился Ванзаров.

— Да нет никаких подробностей. Мы во время обыска дверь не закрывали. Ну и полюбопытствовал какой-то юноша.

— Какой? Сколько лет? Как выглядел?

— Среднего роста, лицо чистое, модные усики. Одет очень дорого: пальто с меховым воротником, цилиндр, заколка на галстуке с брильянтом. На вид лет двадцать, может, двадцать два. Заглянул, удивился, спросил: «Здесь ли живут купцы Ланские?» Я говорю: «Вы ошиблись номером». Он поклонился и ушел. А что, надо было задержать?

Конечно, каждый мог ошибиться номером. Или даже гостиницей. Родиона Георгиевича сильно обеспокоило только одно: визитер назвал фамилию, которую носила Елена Ланская. Таких совпадений быть не может.

— Нет, все сделано правильно, — Ванзаров спрятал расписку в ящик стола и поднялся. — А теперь мы с вами попробуем найти этих загадочных дам.

— Вы знаете, где искать? — удивился Джуранский.

— Возможно, ротмистр. Надеюсь, в этот раз мы не опоздаем.

Софья Петровна вышла из дому в прескверном расположении духа. Мало того, что дражайший муж потребовал, чтобы в ближайшие дни ни она, ни дочки не покидали дом, так еще и Глафира совершенно отбилась от рук. Старая нянька не желает слушать советов по ведению домашнего хозяйства и делает то, что ей вздумается.

А сегодня с утра произошла и вовсе возмутительная история. Глафира заявила, что цены растут, денег не хватает, и попросила на недельные расходы десять рублей сверху. Софья Петровна возмутилась и вспылила. В ответ Глафира молча легла на свой сундук и повернулась спиной к хозяйке дома. Это было последней каплей. Софья Петровна заявила, что отныне она сама будет ходить за покупками и покажет прислуге, как надо экономить деньги.

Честно говоря, мадам Ванзарова имела смутное представление о том, где лучше всего покупать продукты. Она посещала шляпные салоны, кондитерские и ателье модного платья, но откуда берутся припасы в доме, имела довольно расплывчатое представление. От Глафиры она слышала, что лучше всего покупать на Сенном рынке — он большой и торговаться можно. Но идти туда ей, воспитанной даме, показалось неприличным. К тому же Софья Петровна слышала многочисленные истории няньки о том, как на рынке то кого-то ограбили, то обчистили, то обвесили. Поэтому она решила зайти в какой-нибудь крупный магазин, где наверняка все должно быть дешево, а приказчики предупредительны.

Софья Петровна вспомнила, что, гуляя с дочками, не раз замечала на Большой Морской улице вывеску магазина «О'Гурме», до которого было не более десяти минут пешком.

Заветную дверь мясной империи купцов Рогушиных Софья Петровна открыла в полной уверенности, что здесь она как раз и сэкономит деньги. Глафире останется только смириться.

В магазине «О'Гурме» все было рассчитано на то, чтобы поразить покупателя. В зеркальном потолке отражались тушки отборных индюков и каплунов, разложенные на мраморных прилавках. Свежайшие телятина и баранина свешивались с крюков, и каждый обрубок шеи венчала искусно вырезанная бумажная корона. Мелкая дичь хранилась на бумажных салфетках в плетеных корзинах. А над идеальным торговым порядком царили стройные пальмы. Магазин сверкал как дворец. Каждый продавец носил белый фартук крахмальной свежести. Но за все это гурманы платили самую высокую цену в столице!

К Софье Петровне сразу подскочил приказчик в белой косоворотке и новенькой фуражке. Вежливо поклонившись покупательнице, он спросил, что ей угодно. И тут Софья Петровна с ужасом поняла, что не имеет ни малейшего представления о том, что же ей на самом деле угодно. Чтобы скрыть неловкость, она попросила показать что-нибудь для семейного обеда.