След на болоте - Андрей Анатольевич Посняков Страница 36

Действительно, как установил Игорь, приехал он к Машуковым, а сын Машуковых Илья — учащийся третьего курса СПТУ — всерьез занимался самбо и считался парнем авторитетным. Санек же приходился ему троюродным братом, потому и не связывались с ленинградцем. Если бы не Илья, тогда, уж конечно, давно бы отоварили. Нечего тут белыми штанами выпендриваться!

* * *

— Алимов, Александр Вениаминович, двадцать три года, студент пединститута имени Герцена, истфак, — уже утром докладывал Дорожкин. — В настоящее время не учится — на год взял академический отпуск по состоянию здоровья.

— И что у него со здоровьем? — поднял глаза Верховцев.

— Да все в порядке у него со здоровьем, — хмыкнул участковый. — Думаю, от армии косит. Ну, время тянет до двадцати семи лет. В июне и сентябре прошлого года задерживался Центральным РУВД Ленгорисполкома за назойливое приставание к иностранцам.

— О как! — Иван Дормидонтович пристукнул по столу ладонью. — Фарцовщик, что ли?!

— Он самый и есть! — кивнул Ревякин. — Не учится, не работает — а в импортных вещах ходит. Спрашивается, на какие деньги? Еще кое-что по нему… — Игнат вытащил из папки заранее приготовленную справку и продолжил: — В марте сего года задерживался в Зеленогорске. Избил в ресторане девушку! Да там целая компания… Был отпущен — вину его так и не доказали, да и потерпевшая претензий не имела…

— Деньги заслали, — угрюмо кивнул начальник. — Или пригрозили… Сволочи! И откуда только поналезла вся эта накипь? Я бы их всех — на Колыму… Вот когда пожалеешь о старых временах! Встретишь таких субчиков… как будто в навозную кучу ступишь… Ну что там еще?

— Еще Валентин Карасев…

— Про Карасева я уже слышал… Об Алимове еще что-нибудь есть? Где он сейчас, кстати?

— Мишуковы — ну, родственники — сказали, что еще вчера уехал в Тянск, — пояснил Дорожкин. — Там у него какая-то знакомая… В ресторан собрались.

— Вот ведь черт! По ресторанам ходит… неизвестно, на какие шиши… Эх, упечь бы его за тунеядство! — в сердцах бросил Иван Дормидонтович. — По нашему делу улики против него какие-то есть?

— Да, в общем-то, кроме того, что видели, как он цеплялся к убитой, — никаких, — вздохнув, ответил Игнат.

— Что значит — цеплялся? Товарищи милиционеры, прошу выражаться понятнее!

— Он ей что-то предлагал, заговорил… затем пошел следом, — пояснил Дорожкин. — Но девушка, похоже, на контакт не шла.

— Понятно… Та-ак… Сыктывкар, значит… Следователю сообщили?

— Еще вчера, как узнали.

— И что?

— Пока ничего, товарищ подполковник… Сейчас устанавливаем, к кому могла приехать. Сами понимаете, дело не быстрое.

— А надо бы побыстрее! — покачал головой Иван Дормидонтович и вздохнул: — Хорошо хоть, по кассирше с шофером на кого-то вышли. Интересно, что там Воронков, признался? Ладно, позвоню следователю, спрошу… Ты что хмыкаешь, Игорь?

— По Воронкову не все так просто — шина проткнутая не его оказалась… Разве что деньги да остатки банковской упаковки!

— Так ведь это самое главное, товарищ старший лейтенант! Ладно, идите, работайте. Карасева найдите и доберитесь, наконец, до Алимова! Чувствую, есть там за что его прижать…

* * *

Алимова прижали уже на следующий день — устроил драку в ресторане Тянска. Там и взяли, так сказать, тепленьким. Еще и оказал сопротивление сотрудникам милиции… вернее, попытался оказать, да огреб по полной.

Щербакину позвонили сразу, и тот сразу же закрыл дебошира в КПЗ, пока — по факту хулиганских действий. А в Озерск прислал очередное поручение: установить и допросить возможных свидетелей…

Вот участковые и допросили — уж постарались — с десяток человек, что были у автостанции и видели, как Алимов привязался к жертве и как пошел за ней в парк…

— Мало! Мало! — ругался по телефону следователь. — Ну шел… и что? Может, он вещи какие продавал… ну, с убитой?

Однако с вещественными доказательствами пока было туго. Да еще, как назло, куда-то пропал еще один возможный подозреваемый — Валентин Карасев. Дружки сказали — узнал об измене своей марухи, купил самогона и ушел в запой.

Маруха — Татьяна Щекалова — ничего по этому поводу пояснить не смогла, лишь презрительно кривила губы:

— Никакая я не «его»! Нужен мне такой хмырь, как же!

Однако все же припомнила, что Карасев так вот исчезал уже не раз…

— Да дня через три объявится! Водка кончится — и припрется как штык. Деньги на опохмел клянчить.

* * *

Что же касаемо майского дела с ограблением и убийством, то… На первый взгляд, там все уже было на мази — имелся и подозреваемый, и улики — не только косвенные, но и практически прямые — деньги и обрывки банковской упаковки! Это вам не собачка чихнула!

И все бы хорошо, вот только задержанный Алексей Воронков оказался упрямцем, каких еще поискать, и признавать свою вину в этом деле наотрез отказался, даже частично. Не был, не убивал, не грабил! Покрышку — да, на работе завулканизировал. Приятель просил, так что же — отказать? Мотоциклетный шлем есть, и очки-«консервы» в ОРСе совсем недавно купил, чтобы в Тянск ездить, а то как-то уже штрафовали… Где был и что делал восьмого мая — не помнил, потому как с утра ушел на Маленькое озеро и там ловил рыбу и пил водку. Потому и дома не был, и соседи не видели — пришел только через пару дней. Пил один… а потом, может, кто и был — черт его знает. На озере у него шалашик и лодка…

Как попали в квартиру новенькие червонцы и банковская упаковка — ни сном ни духом.

— Может, подкинул кто? Ну я же сам, сам вас к себе домой привел! Не привел бы — не нашли бы ничего…

Вот этот вопрос напрягал не только следователей, но и адвоката подозреваемого — Бориса Арнольдовича Крестовского, въедливого старичка из Тянской коллегии…

Да еще из Озерска приходили не очень-то добрые — в смысле обвинения Воронкова — вести… Проткнутая мотоциклетная шина, отпечаток протектора которой был обнаружен на месте преступления, принадлежала вовсе не Воронкову, а вообще какому-то «левому» мужику.

Вот и сидели следователи, головы ломали…

* * *

— Вообще-то, улики там подбросить легко, — припомнил вдруг Пенкин. — В тех домах, ну, на Школьной, окна не закрывают — любой может залезть. Там сразу лес позади — никто и не увидит.

— Пусть так… — согласно кивнул Алтуфьев. — И пистолета у него не нашли… Мог, конечно, и выкинуть, не совсем же идиот… Да, и все майские праздники пил — потому