Клод Изнер - Происшествие на кладбище Пер-Лашез Страница 37

— В чем дело, сынок? С тобой все в порядке?

Встревоженная мадам Пиньо вбежала в комнату, за ней по пятам следовал Виктор. Жозеф едва успел нырнуть под перину.

— Все хорошо, мама, просто жжет очень сильно, ай! Как больно!.. Вот, ты довольна? А теперь оставь нас, мне нужно поговорить с патроном о работе.

Мадам Пиньо неохотно повиновалась.

— Тебя это не убьет, не ной… — ворчала она. — А то, что не убивает, делает нас сильнее.

— Патрон, в сарайчике, на нижней полке одного из стеллажей, лежат сложенные по годам газеты. Принесите мне стопку за 1879-й!

Виктор молча направился в сарай.

В слабом свете, лившемся из пыльного слухового окошка, он не видел, как некто в маске медленно протянул руку к паре перчаток, лежавшей между двумя островерхими касками, и уже готовился схватить вожделенную добычу, но тут Виктор споткнулся, задел стопку книг и ухватился за спинку стула, чтобы не упасть. Рука незнакомца застыла в воздухе, потом длинные пальцы ухватили одну из перчаток, вторая упала на пол.

— Вам нужна свеча, патрон? — крикнул ему из окна Жозеф.

— Нет, я уже нашел.

Злоумышленник выскользнул во двор за несколько секунд до того, как Виктор добрался до стеллажа. Он наступил на перчатку, не заметив ее.

Виктор принес газету, и Жозеф стал лихорадочно перелистывать страницы. Его внимание привлек крупный заголовок:

— Вот оно! Нашел! Я не сумасшедший! Не знаю, почему, но думаю, в этом что-то есть!

— Да объясните же мне наконец! — воскликнул Виктор.

Жозеф закрыл большим пальцем две последние буквы в фамилии «Кайседони».

— Прочтите, патрон.

— Кайседо… Боже праведный!

Виктор отобрал у Жозефа газету.

— Кайседони… Кайседо… Тюрнера… Тюрнер, — как завороженный пробормотал он и выбежал из комнаты, не сказав ни слова изумленному Жозефу.

Виктор прошел дворами к редакции «Пасс-парту», располагавшейся в старом двухэтажном здании рядом с типографией и граверной мастерской. С наслаждением вдыхая запах краски и бумажной пыли, миновал наборный цех. В помещении стоял оглушающий грохот. Толстяк Гувье в сдвинутом на затылок котелке с потухшей сигарой в зубах смотрел, как метранпаж заканчивает набирать текст. Виктор похлопал его по плечу.

— Гляди-ка, кто к нам пришел! Целую вечность вас не видел! Как жизнь, мсье Легри? — прокричал Гувье, перекатывая сигару из одного угла рта в другой. — Идемте, здесь ни черта не слышно.

Толстяк привел Виктора в свой маленький тесный кабинет. Он ничуть не изменился за те несколько месяцев, что они не виделись. Все тот же коричневый костюм, невозмутимое лицо, брюзгливо отвисшая нижняя губа. Неуклюжие движения, нарочито медленная манера говорить и добродушный вид делали этого человека похожим на неотесанного мужлана, в действительности же Исидор Гувье был первоклассным профессионалом.

— Как идут дела в газете? — поинтересовался Виктор.

— Лучше не бывает. Реклама спасла нас от банкротства, мы даже набрали новых сотрудников. Тиражи неуклонно растут. Одно плохо — Зидлер взял Эдокси Аллар в Мулен-Руж, будет там ножками махать. Вот уж подложила нам свинью эта любительница танцев! А как поживает малышка Таша? Я видел ее карикатуры в «Жиль Блаз». Она чертовски талантлива! Чего не скажешь о ее преемнике. Что вас к нам привело, мсье Легри?

— Мне нужна ваша помощь, Исидор. Я ищу сведения об одном процессе десятилетней давности: дело Кайседони. Припоминаете?

— Еще бы! Я был тогда агентом Сюрте. В убийстве подозревали любовницу жертвы, прелестную юную малышку. Доказательств не было, и ее оправдали. Но почему вас это заинтересовало, мсье Легри? Извините мое любопытство…

— Я взялся за роман об уголовном расследовании.

— Понимаю, этот жанр приобретает все большую популярность. Чем могу быть вам полезен?

— Хотелось бы побеседовать с кем-нибудь из свидетелей по делу Мари Тюрнера.

— С этим проблем не будет, я сейчас подниму архив. Как мне с вами связаться?

— Звоните в магазин, улица Сен-Пер, 18.

— Ждите завтра моего звонка.

Они спустились на первый этаж.

— Я вызвал экипаж, могу вас подвезти, а по дороге продолжим разговор, — предложил Гувье.

Они сели в фиакр, и Исидор назвал адрес:

— Набережная д'Орсэ, Счетная палата!

Виктор едва сумел скрыть удивление:

— Счетная палата?

— Да, там нашли труп. Прочтете завтра в газете. Хочу пообщаться со славным инспектором Лекашером, расследование поручено ему. Он воспылал неожиданной страстью к археологии и роет носом землю.

— Кто убитый?

— Женщина. Парочка обжималась в кустах и наткнулась на зонт. А он лежал на груди у аппетитной блондинки — лет тридцати, если верить эксперту. Парочка здорово перепугалась, думаю, находка надолго отобьет у них охоту к свиданиям на свежем воздухе! Я был в префектуре, когда об этом стало известно, и час спустя добрался до места преступления. То еще зрелище, можете мне поверить. Жертву сильно ударили по затылку. Дамочка из богатых: на ней каракулевое манто и платье от «Релижьез», это лавка на улице Тронше, там торгуют траурной одеждой. Полиция проверит их книги и быстро установит личность убитой. Женщина была замужем, осталось обручальное кольцо на пальце, убийцу оно, как ни странно, не заинтересовало. Для очистки совести я зашел в бюро по розыску пропавших. Чиновник, его имя Жюль Борденав, вспомнил визит некоего господина, обеспокоенного участью знакомой дамы, чей муж скончался в Панаме. Борденав выяснил, что дама ему не родственница, и не принял заявление. Тупые бездари! Их бы следовало навечно сослать сажать репу! Исполни он свой долг, того человека легко было бы прижать, это наверняка любовник, а может, и убийца, кто знает. «Я так ее любил, что убил!» Неплохой заголовок, согласны?

Они проезжали мимо Королевского моста.

— Пожалуй, тут я сойду, — прерывающимся от волнения голосом сказал Виктор.

— Приходите еще, поболтаем. И поцелуйте от меня Таша, хоть она и предательница. Ах да, мсье Легри, я ищу секретаршу, которая умеет держать язык за зубами и печатать, у вас нет кого-нибудь на примете?

Слезы застилали Виктору глаза. Он брел по набережной, сам не зная куда. Несмотря на прекрасную погоду, его била крупная дрожь. Одетта мертва! Как это произошло? Он должен немедленно встретиться с Лекашером и сообщить, что убийца — папаша Моску.

Виктор замедлил шаг. На другом берегу Сены высилось массивное здание пустующей Счетной палаты. «Нет, нельзя этого делать!» — шепнул ему внутренний голос. Виктор представил себе недоверчивый взгляд инспектора. «Он не поверит в твою историю, у тебя нет ни фактов, ни доказательств, — одни впечатления. Как выразился бы Жозеф, твое расследование сугубо импрессионистично…»

Виктор очнулся только на улице Лувра, когда оказался среди праздных гуляк в накладных носах и масках. Народ все прибывал, террасы кафе брали приступом. На площади Побед он столкнулся с вереницей арлекинов и полишинелей, за ними, в увитых гирляндами колясках, ехали белошвейки и прачки, которые бросали в прохожих серпантин и отпускали шуточки. Замыкали процессию тяжелые повозки с оркестрантами, направлявшимися на ночной бал в Оперу.

Виктор не знал, как выбраться из толпы. Хромоножки со Двора чудес, нищие паломники из Компостелло, ряженые, наевшиеся мыла, чтобы изображать эпилепсию, шулеры с краплеными костями, ковыляющие на костылях псевдокалеки кружили вокруг него в дьявольской сарабанде.

— Кто без маски, платит выкуп! Подайте! Подайте!

Виктору пришлось кинуть им горсть мелочи, только тогда они разомкнули кольцо.

Таша снова посмотрела на часы. Она собиралась провести вечер с Виктором и отказалась ужинать в «Золотом солнце», а теперь томилась в ожидании. Ноздри ей щекотал запах приготовленного Жерменой кролика под грибным соусом. Зазвонил телефон. Таша не сняла трубку, думая, что ответит Кэндзи, но он, очевидно, не услышал звонка, и девушка спустилась вниз, оставив дверь комнаты приоткрытой.

— Это я, дорогая, — услышала она голос Виктора. — Прости за опоздание. Я застрял. Вокруг чертова прорва народу, ни один фиакр не проедет.

— Откуда ты звонишь?

— Из кафе, с Риволи.

— Хорошо, я жду тебя. Звонил Гувье. Назначил тебе свидание в «Жан Нико», завтра утром, в десять.

Она медленно поднималась по лестнице, пытаясь понять, что могло отвлечь Виктора от дел дома и в магазине. Зачем он встречался с Исидором? Видимо, все-таки продолжает расследование. Как остановить его? Ультиматумы губят любовь. Девушка остановилась и прислушалась: ей показалось, что в комнате Кэндзи кто-то смеется.

— Погорячее! — крикнул женский голос, и послышался шум воды.

Глава десятая