Ксения Рождественская - Мистическая Москва. Ключ от библиотеки Ивана Грозного Страница 39

— Виталий, ты меня слышишь? — срывающимся голосом произнес Сомов. — Виталий!

— Отойдите от него! — приказала Люда и попыталась оттеснить Сомова в сторону.

Однако сделать это было не так просто. Он, казалось, вовсе не слышит Люду.

— Виталик! Ответь, пожалуйста! — продолжал настаивать он.

— Вашему товарищу может понадобиться помощь, — настаивала Людмила. — Не трясите его!

— Дайте, я посмотрю, — сказал Стас и подошел к мужчине.

Он отодвинул Сомова и склонился над Мостовым.

— Вы врач? — нервно спросил Андрей Сергеевич.

— Я медицинский работник, — не стал вдаваться в подробности Стас и положил одну руку на шею мужчины, а другую на его голову.

— К сожалению, он мертв, — наконец констатировал он и убрал руки.

— И вы определили это вот так? Просто потрогав Виталика? — взорвался Сомов. — Да вы не врач, вы… — он задохнулся от гнева, больше не найдя, что сказать.

— У каждого свои методы, — невозмутимо ответил Стас. — Я чувствую руками. Это моя особенность.

— Я позвоню Валентину Петровичу, — сообщила Люда. — Это наш участок.

Она достала телефон, отошла в сторонку и несколько минут о чем-то говорила.

— Пока бригада едет, мы можем все здесь осмотреть, — заявила она и вздохнула.

Очевидно, подобные происшествия не были для нее привычными.

— Что это за непонятный камень? — Она ткнула пальцем в серо-бурый предмет.

— Часть кладки, которую мы обнаружили в подземельях, — глухо ответил Сомов.

— Так это стена? — удивилась она.

— Фрагмент стены, — уточнил Андрей Сергеевич.

— Откуда он здесь взялся?

— Виталий хранил его дома.

— Зачем?

— Как зачем? Как историческую ценность. У моих товарищей много подобных штучек.

Люда принялась рассматривать часть кладки.

— А почему она такого странного цвета?

— От старости. Если ее почистить, то она будет красного цвета. Но Виталий не хотел заниматься реставрацией. Он считал, что может повредить фрагмент. А вдруг он рассыпался бы от его действий?

Людмила выпрямилась и мрачно оглядела место происшествия.

— Где ваш товарищ хранил этот камень?

— На шкафу, — он показал куда-то вверх, как раз рядом с тем местом, где лежал Мостовой. — Больше негде. Кусок стены довольно большой, абы где его не положишь. Да и Виталий не хотел, чтобы на него глазели случайные гости.

— Значит, на шкафу, — повторила Люда и перевела взгляд на антресоль.

— Похоже, Виталик решил посмотреть на стену, стал ее вытаскивать, но не удержал, — произнес Сомов и почти с ненавистью посмотрел на серо-бурый предмет.

— Думаю, он был бы доволен своей смертью, — тихо сказал Саша.

— Что вы имеете в виду? — Сомов кинул на него рассерженный взгляд.

— Каждый увлекающийся человек был бы рад закончить жизнь в той стихии, которую больше всего любил.

— Сомневаюсь в этом, — проворчал он. — Бедный, бедный Виталик, — он вновь посмотрел на своего товарища и тихонько всхлипнул.

— А между тем это уже второй ваш друг, — задумчиво протянула Людмила. — И над этим нужно подумать.

— А что тут думать? — взорвался Сомов. — Люди уходят, а вы тут со своими мыслями!

— Заметьте, весьма любопытными мыслями, — ответила она и вновь осмотрела место происшествия. — Похоже, кто-то очень постарался, чтобы ваши друзья отправились на тот свет.

— Что вы имеете в виду? — насторожился Сомов.

— Как вы думаете, какова высота этого шкафа?

— Около двух метров, а что?

— Я бы сказала, немного больше.

— К чему вы ведете?

— Как, по-вашему, Виталий мог достать этот фрагмент, если рядом нет ни стула, ни табуретки? Я сомневаюсь, что он мог бы дотянуться до антресоли, просто стоя на полу.

— И правда… — протянул Сомов и погладил подбородок.

— Значит, в его квартире кто-то был. Тот, кто сначала ударил вашего товарища, а потом достал с антресоли кусок стены и представил все дело так, как будто он сам уронил его себе на голову.

— Вот черт! — прошептал Сомов и опустился на диван.

— Кто знал, что на шкафу лежит кусок кладки?

— Только мы. Я имею в виду нашу компанию. Посторонние люди в его квартире почти не бывали. Да им бы он и не стал показывать эту реликвию.

— О чем и разговор, — кивнула Люда. — У него тоже были вещи из подземелий?

— Были.

— Давайте посмотрим, все ли на месте. Где он хранил ценности?

— Под окном есть тайник. Из всей нашей компании о нем знал только я. Виталий оборудовал его не так давно и на всякий случай сообщил мне: вдруг с ним что-нибудь случится, а он бы не хотел, чтобы ценности навсегда упокоились в бетоне.

Сомов подошел к окну, снял защитный экран с батареи, просунул за нее руку и немного поколдовал. Раздался щелчок, и подоконник отскочил вниз, представив их взору небольшую нишу.

— Вот и все его богатства, — Андрей Сергеевич достал шкатулку и, вытерев с нее пыль, открыл.

Вся компания с любопытством уставилась внутрь. В одном из отделений лежал нож, который они видели уже дважды. Если бы не клеймо, Саша решил бы, что это обычная железяка, а не серебряная вещь восемнадцатого века. В соседнем отделении хранилось с десяток монет разного вида и достоинства. Здесь же лежало несколько документов, в том числе и старинная схема. Бумага, на которой она была изображена, уже пожелтела и местами порвалась, но, в целом, документ сохранился неплохо.

— Все на месте, — сообщил Сомов, осмотрев содержимое коробки.

Люда кивнула и попросила его убрать шкатулку на место.

Сомов кивнул и привел подоконник в первоначальный вид. В дверь позвонили. Андрей Сергеевич нервно дернулся, но Люда сообщила, что это приехала следственная группа, и пошла открывать дверь.

Через минуту комната наполнилась народом. Валентин Петрович окинул помещение профессиональным взглядом, задал Люде несколько вопросов и приступил к работе.

— Мы можем идти, — сообщила она Сомову. — Вы понадобитесь позже, когда у следователя появятся вопросы.

Она забрала у него ключ от квартиры и практически вытолкала за дверь. Всю обратную дорогу Андрей Сергеевич был тих и задумчив. Людмиле приходилось по нескольку раз повторять свои вопросы, прежде чем он понимал, о чем она говорит.

— Да что с вами? — не выдержала она. — Думаете о смерти товарища? К сожалению, ему теперь ничем не поможешь. И в этом в какой-то мере виноват он сам. Подобные увлечения до добра не доводят.

— В ваших словах есть некоторый смысл, — медленно кивнул Сомов. — Но как бы то ни было, этого не случилось бы, если один из наших товарищей не оказался бы настолько беспринципным и жадным, что покусился на самое святое — жизнь друга. Вот что… — он судорожно вздохнул. — Я принял решение. Сегодня вечером мы отправляемся в поход.

— Куда? — Люда захлопала глазами.

— Как — куда? В подземелье. Вы же этого хотели?

— Но вы отказались нас вести!

— Сначала отказался, а теперь передумал. Ну, что скажете?

— Мы пойдем, — быстро ответила она и посмотрела на Сашу и Стаса.

Те переглядывались и растерянно молчали.

— Значит, решено. Приезжайте, как стемнеет, к моему дому. Одежду подберите такую, которую не жалко будет выкинуть. И обувь возьмите подходящую. Не помешают и резиновые сапоги. Да! И захватите какую-нибудь провизию. Мы можем задержаться.

Глава 28

— Людмила Аркадьевна?

— Да, я. А кто это?

Голос, звучавший в машине, был Саше незнаком. Людмиле, по-видимому, тоже.

— Это Буркин, Михаил Степанович. Вы оставили мне свой телефон.

— Слушаю вас, Михаил Степанович.

— Я тут подумал на досуге и решил… В общем, неправильно это, скрывать информацию. Даже если речь идет о твоем лучшем друге.

— Вы имеете в виду Краева?

— Его, Ивана. В прошлый раз я не стал говорить, что узнал человека, изображенного на рисунке.

— А сейчас решили поделиться информацией, так? — в голосе Люды послышалась ирония.

— В целом — так.

— А что изменилось? Кстати, мы и так обо всем узнали. Не вы один можете опознать Краева. Так что зря вы выгораживали товарища. Тем самым вы поспособствовали еще одному убийству.

— О чем вы говорите? — заволновался Буркин.

— Мы только что были в квартире Виталия Мостового. Вам интересно, что мы там нашли?

— Кажется, начинаю догадываться, — хмуро ответил он.

— Вашему другу размозжили голову! И сделал это, по всей видимости, Иван Краев.

— А что бы изменилось, если бы я вчера все вам рассказал?

— Мы могли бы предупредить Мостового. И тем самым предотвратили бы еще одно убийство.

Буркин тяжело сопел в трубку и ничего не говорил.

— Что же вы молчите, Михаил Степанович?

— Я не знаю, что сказать. Да, я виноват. Но я же не знал!

— Не знали чего?

— Что Ваня действительно может оказаться убийцей.