Юлиан Семенов - Горение. Книга 2 Страница 40

— от промышленности, и эти последние явятся наиболее консервативными. Отсюда ясно, что в выборном составе Совета консервативный элемент будет иметь преобладающее значение. Вообще можно с уверенностью утверждать, что Государственный совет будет глубоко консервативен. Поэтому нет оснований к увеличению числа членов Госсовета по назначению его величества. П. Н. Дурново. — Полагаю, что верховная власть не должна лишать себя права уравновешивать мнения. Пусть Ваше Императорское Величество назначит столько членов Государственного совета, сколько окажется нужным. Граф А. П. Игнатьев. — Присоединяюсь к этому мнению. Граф С. Ю. Витте. — Это произведет дурное впечатление. Князь А. Д. Оболенский 2-й. — Я согласен с графом Игнатьевым. А. С. Стишинский. — Никакого дурного впечатления не будет. Его Императорское Величество. — Оставить, как в проекте. Следующее в манифесте положение касается порядка издания законов во время перерыва сессий Думы. Граф С. Ю. Витте. — Предлагаемое правило существенно важно, так как мы не знаем, что будем переживать. Проводить чрезвычайные меры через Государственный совет едва ли было бы популярнее. Поставить палку в углу необходимо. Его Императорское Величество. — Далее. И. П. Шипов. — Имеются ходатайства об избрании членов Государственного совета от банков. В. Н. Коковцов. — Осуществление этого предположения повело бы только к увеличению числа членов от торговли. И. П. Шипов. — Было бы уместно в число выбирающих учреждений включить представителей от кредита. В. В. В е р хо в с к и и. — Трудная задача — требовать представительства в Государственном совете всех отраслей промышленности. Не могу не заметить, что в числе членов Совета по императорскому назначению много люден, весьма сведущих в кредитных вопросах. Его Императорское Величество. — Оставить, как в проекте. Далее. А. С. Стишинский. — Позвольте обратить внимание, что в проекте не указывается па на принесение выборными членами присяги, ни на последствия отказа от присяги. Его Императорское Величество. — Следует дополнить проект указанием на принесение выборными членама присяги. Далее. Князь А. Д. Оболенский 2-й. — Совершенно ясно, что обсуждаемое преобразование Государственного совета было сюрпризом. Ждали только Думу. Вдруг, кроме Думы, является с решительным голосом также Государственный совет, который может не допустить того, что уже принято Думою. Практически, может быть, этого и не будет, но возможность устанавливается. И все же пусть Дума считает, что она может довести до сведения Вашего Императорского Величества о своем мнении. Я боюсь, что в противном случае не обойтись без конфликтов. В. Н. Коковцов. — Это мнение принадлежит Кутлеру, и когда он его проводил, я возражал. Я возражаю и теперь. На усмотрение вашего императорского величества желают повергать конфликты. Это совершенно неправильно. В особенности на первых порах не следует давать Государственной думе особых прав. Ведь, раз будет дано, отнять уже нельзя будет. М. Г. Акимов. — Я безусловно присоединяюсь к Владимиру Николаевичу. Мы не знаем теперь, какою будет Дума. Поэтому вернее, если до вашего императорского величества будет доходить только то, что одобрено и верхнею палатою. Князь А. Д. Оболенский 2-й. — Все это так, но я говорю о самом принципе. Система двух палат едва ли у нас вполне достижима. Палата лордов возникла исторически, палата депутатов явилась потом. Нам же надо установить случаи, когда Дума может довести свой голос до царя. П. Н. Дурново. — Если принять предложение князя, то через два года верхняя палата перестанет существовать. Граф Д. М. Сольский. — Вначале я колебался в пользу предложения князя Оболенского, но соображение, только что выраженное Петром Николаевичем, заставило меня склониться в пользу большинства. Не надо давать Думе этих прав. Его Императорское Величество. — Я согласен с большинством. Далее. Граф Д. М. Сольский. — Существует разногласие относительно публичности заседаний Совета. Граф С. Ю. Витте. — Я опасаюсь публичности. Следует помнить, что председатель Государственного совета утверждается Вашим Императорским Величеством, председатель Думы утверждаться не будет. Как же предоставить такому неизвестному лицу особые полномочия? При нашей необузданности, при нашей дикости, — в первую же неделю возникнут самые основательные скандалы, Дипломатический корпус, конечно, пустить всегда можно, но не тех, кто бросает моченые яблоки. Ведь в других государствах сам народ

— культурный. М. Г. Акимов. — Закрытие дверей для публики не соответствовало бы ни величию преобразования, ни достоинству учреждения. Возможность скандалов не может иметь решающего значения. Прежде всего, едва ли кто-либо из публики решится на них. А затем, конечно, возможны буяны; они бывают и в театрах и везде. Закрытие же заседаний для публики произведет дурное впечатление. Граф С. Ю. Витте.

— Члены Думы присягают, а публика — нет. Князь А. Д. Оболенский 2-й. — Дума будет требовать публичности. Граф С. Ю. Витте. — Публика будет травить министров. В крайнем случае публику можно бы допустить, но не иначе, как на условиях, установленных по соглашению председателя Думы с кем-нибудь из состава правительственных установлений, например, с председателем совета министров. П. Н. Дурново. — Вопрос о публичности должен быть разрешен определенно. Никакой лазейки: либо да, либо нет! Вопрос этот находится в непосредственной связи с вопросом о полиции в Думе. Между тем в проекте ничего не сказано, как и кто будет охранять Думу? Если желательно допустить в Думу посторонних, надо предварительно установить порядок охраны, вызова войск в так далее. Пока таких правил нет, нельзя открывать двери Думы. Князь А. Д. Оболенский 2-й. — Охрана Думы должна быть установлена на таких основаниях, чтобы в известных случаях надлежащие меры могли быть принимаемы полицеймейстером помимо председателя Думы. А. А. Половцев.

— У каждого должны быть свои пределы власти: полиция в зале — в распоряжении председателя, а полиция в здании — должна быть общей, П. Н. Дурново. — Должны быть указаны случав, когда полицеймейстер распоряжается собственной властью. Его Императорское Величество. — Соглашаюсь с большинством, но с тем, чтобы к началу заседаний Думы были составлены правила для публики и для охраны порядка в Думе. На этом мы сегодня покончим. В следующий раз соберемся в четверг, в два часа».

После заседания премьера, как обычно, провожал к авто генерал Трепов.

— Совсем князь Оболенский-второй плох, — говорил Дмитрий Федорович, — сдавать начал, а? То его вправо кидает, то влево.

Витте отделывался рассеянной улыбкой — скажи хоть слово, Трепов как угодно перевернет, наврет с три короба, столкнет с тем же Оболенским, еще один враг прибавится, куда уж больше-то?

«Сам ведь, мерзавец, подтолкнул государя собрать это совещание, — думал Витте о Трепове, дружески его полуобнимая за плечо, — хочет показать, что против меня многие сановники открыто выступают, а его наймит Дурново просто-таки тараном прет, пускает мины против меня по всем вопросам, демонстративно… »

Приехав в Петербург, Витте подивился, как сильно разнится столичная погода от царскосельской: здесь шел мелкий, холодный дождь, а во дворце государя солнце отражалось в стеклах, воздух был синеватым; с залива задувал снежный, студеный ветер, одно слово — божья благодать.

Витте попросил секретаря оберечь его от визитеров, к телефонному аппарату не подзывать и ужин накрыть легкий, в кабинете: постная ветчина, зелень, подогретый пеклеванный хлеб и кофей без сахару.

Достал с книжной полки энциклопедический словарь, те его тома, которые начинались на буквы «Р», «П», «Б» и «К»: «Революция», «Реставрация», «Рубеж», «Партии», «Промышленность», «Банк», «Бюрократия», «Конституция», «Коалиция», его интересовали именно эти темы, он привык к емкости изложения и поэтому решил уточнить себя, соотнося известную взволнованность, вызванную обструкцией, учиненной Дурново и Оболенским, за которыми стоял Трепов, — кто же еще, и ребенку понятно!

К ночи Витте вчерне выработал платформу для следующего заседания.

Неожиданно подумал: «А вдруг государь простудится на ветру, сляжет и помрет? Тогда что? » Испугался этой мысли, ужаснувшей самого же холодностию и сладостным предчувствием возможности приятных перемен.

Походил по кабинету, стряхнул пригрезившееся, вернулся к столу, сел, сцепил большие вспухшие пальцы, замер неподвижно — выстраивал мысли в линию.

Первое. Он должен войти в коалицию, непременно оформленную организационно, с банкирами и заводчиками; они теперь станут набирать силу день ото дня, они теперь, по закону с выборах Думу, станут влиятельной группой в высшем законодательном органе державы. Значит, он, Витте, должен добиться для них специальной думской финансовой комиссии, именно он, и никто другой. Пока другие расчухаются, пока поймут надобность коалиций в новое время, он, Витте, коалицию с финансистами уже наладит.