Дэвид Дикинсон - Ад в тихой обители Страница 41

По возвращении в маленький холл перед мертвецкой Пауэрскорт обратился к декану и Йейтсу:

— Мне кажется, джентльмены, важно решить, какую информацию давать в газете, и это целиком на ваше усмотрение. Я разговаривал днем с Патриком Батлером; он, в общем, знает насчет нового убийства. Но разрешать ли ему публиковать все детали? Насколько это в интересах полицейского следствия, старший инспектор? Какова точка зрения соборного руководства, декан?

Возникла пауза.

— Позвольте напомнить, — начал Йейтс, — что событие уже наделало немало шума в городе, да и во всей округе. Не только там, где мы нашли фрагменты несчастного мистера Гиллеспи, но и там, где искали их безрезультатно. Скрыть правду просто не получится, хотя, конечно, многое зависит от того, как она будет представлена. Но широкая гласность, смею сказать, нам на руку. Чем больше ужаса внушит новость в газете, тем охотней, активней люди станут нам помогать.

Убитому, горько отметил про себя Пауэрскорт, отныне навеки именоваться «несчастным мистером Гиллеспи».

— Лорд Пауэрскорт, — взглянувший на часы декан, видно, совсем извелся, опаздывая на отчет комиссии, — а что бы рекомендовали вы?

— По-моему, — ответил детектив, — старший инспектор Йейтс прав, подчеркивая важность того, в какой форме будет подана информация. В конце концов, Патрик Батлер — парень разумный и ответственный. Он не захочет вызвать отвращение читателей, в особенности дам, избытком кровавых подробностей. Сказать, что мертвое тело было разрезано на части, — самый безобидный вариант сообщения о случившемся кошмаре.

— Ну хорошо, — кивнул декан, готовясь уходить. — Я срочно вызову редактора и даже прерву совещание для разговора с ним. Финансы, если можно так выразиться, пропустят смерть вне очереди. И еще одно, джентльмены. — Декан вдруг необычно для него занервничал, пробежал пальцами по волосам, опять тревожно глянул на часы. — Относительно Эдварда Гиллеспи. — Инспектор тут же вынул и раскрыл блокнот. Декан откашлялся: — Все равно выплывет наружу. И лучше вам узнать от меня, чем из наших церковных сплетен.

Пауэрскорт с изумлением ждал. Неужели певчий Гиллеспи тоже, подобно Артуру Раду, был в долгах? Или его собирались турнуть из хора?

— Видите ли, э-э, дело в том, что… — Декан замялся, словно не решаясь продолжать. Лицо его покраснело. — В общем, Гиллеспи флиртовал с женой одного торговца из соседней деревушки, некой миловидной особой по имени Софи. Недавно он мне рассказал, что супруг его пассии узнал об этом. Гиллеспи вечно доставлял нам всяческое беспокойство.

— Обиженный муж угрожал Гиллеспи? — Инспектор Йейтс оторвал глаза от своего блокнота.

— Не знаю. Вероятно. Прошу простить, но мне надо бежать, открывать совещание, я уже опоздал.

— Лишь два вопроса, — поспешно проговорил Пауэрскорт. — Я не задержу вас, декан, просто мы со старшим инспектором проводим вас до выхода. Имя торговца и какой товар он поставляет?

Все трое быстро шагали больничным коридором, гулко отдавался стук трех пар башмаков.

— Зовут его Фрезер, Джон Фрезер, — на ходу бросил декан.

Теперь инспектор уже знал ответ и на второй вопрос, но все же уточнил:

— А ремесло?

Декан молча шагал, потом почти беззвучно бросил:

— Мясник. Лучший мясник в округе.

— Боже мой! — тихо охнул Пауэрскорт. Представились освежеванные туши на крюках, колода мясника, его ножи — массивные и совсем узкие, длинные и короткие, все острые как бритва, способные разделать и быка, и свинью, и барана, и человека. Лучший местный мясник…

— Жена моя лет пять назад гостила у Фрезеров, — сказал инспектор Йейтс, оставшись вдвоем с Пауэрскортом. — Товар у них отличный. Но надо разобраться, лорд. Может, история Гиллеспи с миссис Фрезер никак не связана с убийством. Я все расследую и дам вам знать.

Пауэрскорт рассеянно смотрел вслед уходящему инспектору. Где правда? Канцлер Юстас умер своей смертью? Его врач и его дворецкий ни в чем не лгали? Певчий Артур Рад был убит из-за долгов? А певчий Эдвард Гиллеспи изрублен обманутым мужем? Лучшим комптонским мясником?

Собираясь взять лошадь, оставленную на привязи у полицейского поста, и вернуться в Ферфилд-парк, Пауэрскорт по пути к станции, возле собора столкнулся с Патриком Батлером, только что вышедшим из углового домика Энн Герберт. Журналист уже знал о характере последнего местного убийства, но, услышав конкретные детали, сморщился от отвращения и помотал головой:

— Все это напечатать невозможно, лорд Пауэрскорт. Пожилых леди просто удар хватит. Я изложу новость гораздо суше и короче.

— Примерно к этому вас, Патрик, и призовет декан. Думаю, он попросит редактора газеты проявить сдержанность.

— Есть проявить сдержанность!

Молодой человек ответил так жизнерадостно, что Пауэрскорт подумал, не свершилось ли смелое и победное предложение руки и сердца. Однако нет.

— Скажу вам одну вещь, лорд Пауэрскорт. Сейчас за чаем у Энн я придумал грандиозный заголовок. Использовать его, конечно, не получится. Но как хорош! Практически — совершенство.

— И что ж это за идеальный заголовок, Патрик?

Рассмеявшись, журналист шепнул на ухо детективу:

— «Удушить, растянуть и разорвать на части»[32].

В усадьбе Пауэрскорта встретили звуки музыки, вернее, музыкального шума. Прозвучала звонко взятая фортепьянная нота, затем ее двойное, довольно фальшивое, вокальное повторение. По-видимому, леди Люси удалось на вечер похитить пару мальчишек их хора, и теперь она их натаскивала. Хотя странно: у певчих превосходный слух. Снова несколько нот на фортепиано.

— Аа-а… — красиво вывел голос Люси.

— Ии-и… — почти верно продолжил второй голосок.

— Уу — у… — совершенно не в тон прогудел третий.

Пауэрскорт вспомнил, что сегодня днем ненадолго должны были приехать дети. Он прислушался. Поющие у фортепиано находились в глубине гостиной.

— Прекрасно, молодцы, — произнесла Люси. — Сейчас попробуем все вместе. — Она сыграла и еще раз повторила начальные такты. — Ну, раз, два, три!

— А-лли-луй-я, — запело домашнее трио. Оливия все-таки чуточку спешила, обгоняя темп генделевской оратории. Томас по-прежнему отчаянно фальшивил. — А-лли-луй-я!

Пауэрскорт открыл дверь и радостно бросился обнять детей. Еще помнилась тоска долгих вечеров в Южной Африке, когда он отдал бы миллионы, чтобы прижать к себе Оливию и Томаса.

— Папочка, мы разучиваем хор, который называется «оратория», — гордо пропищала Оливия.

— И не «хор», а «хорал». Это отрывок из «Мессии» Генделя, — строго поправил Томас.

— На сегодня достаточно, — улыбнулась леди Люси своим маленьким хористам. — Продолжим завтра.

— Мама, а можно нам пойти посмотреть, как ты поешь в церкви? — спросил Томас. — Когда ты будешь на концерте выступать?

— Посмотрим, — ласково ответила леди Люси. — Идите отдыхать.

— А почему «Мессия», папочка? Там что-то месят? — прижалась к отцовской руке Оливия.

— Бывает, — серьезно кивнул отец. — Но вообще это музыкальное произведение немецкого композитора Георга Фридриха Генделя.

— Пора спать, — напомнила леди Люси. — Папа еще зайдет к вам, почитает на ночь сказку.

Было уже десять, когда в гостиной появился и сел подкрепиться чаем с бисквитом усталый Уильям Маккензи. Рапорт его, по обыкновению, излагался кодированным языком, непостижимым для врага.

— Первое появление объекта зафиксировано на железнодорожной станции, — начал он («объектом», как расшифровал Пауэрскорт, именовался архидиакон), — где им был взят билет первого класса на поезд, отправлявшийся в семь тридцать пять. В продолжение рейса объект изучал газеты, которые имелись в его большом саквояже. Особое замечание, лорд: саквояж у него гораздо больше тех, что берут в краткие деловые поездки. Такой саквояж, будто бы он собрался ехать далеко.

Раскрыв свою миниатюрную книжечку, Маккензи сверился с записью:

— Проезд от Комптона до Колфорпа занял один час двадцать минут. В Колфорпе объект вышел и пятнадцать минут ждал пригородного поезда маршрутом Данфорп — Пейнтон-Магна — Эдлбери. Во время ожидания объект заказал в станционном буфете чашку индийского чая и два тоста с повидлом.

Пауэрскорт, слушая, в очередной раз поражался секретам слежки Маккензи. Умение видеть сквозь стены? Становиться невидимкой?

— Не доехав до конечного пункта, в девять пятьдесят пять объект сошел на станции Пейнтон-Магна и тут же сел в стоявший возле платформы экипаж. Стало быть, сэр, кто-то уж ждал его, зная часы прибытия этих редких и не особо, скажу я вам, надежных пригородных поездов. На несколько минут я потерял объект из вида. К счастью, подъехал кеб с лихим молодым кучером, который сказал, что не раз возил приезжего в рясе и знает, куда тот ездит. В конце деревни мы их нагнали.