Лабиринт Ванзарова - Антон Чижъ Страница 42

– Благодаря вам предположение стало фактом, – сказал Ванзаров, не забывая, кто тут великий криминалист. – Снимок с живой девушкой был первым. Снимок с мертвой вторым. О чем это говорит?

– О чем? – спросил Лебедев как ребенок, которому рассказывают сказку.

Ванзаров позволил себе небольшую паузу, чтобы разогреть любопытство.

– Снимки не принадлежат ни купцу Морозову, ни его сыну. Логический вывод: их принес тот, кто задушил обоих. Почему же оставил?

– Да, почему? – спросил Аполлон Григорьевич, не заметив, как угодил в маевтику.

– Обрывки найдены среди осколков. О чем это говорит?

– Потеряны, когда разбивались зеркала…

– Самый простой, а значит, правильный ответ. Не получив того, что хотел, человек бьет кулаком по зеркалу, фото выпадает из разжавшегося кулака. Что это дает?

– Что? – завороженно повторил Лебедев.

– Человек в гневе, в бешенстве, в ярости. Надежда разрушена, задуманное не удалось. В таком состоянии он не замечает, что теряет драгоценный снимок. Второй раз вынужден использовать фотографию мертвой. И опять неудача…

Аполлон Григорьевич вдруг решительно мотнул головой.

– Позвольте, друг мой, – начал он настороженно. – О какой неудаче вы говорите? Уж не хотите ли вы сказать, что он собирался вернуть мертвую?

Ванзарову оставалось пожать плечами.

– Это самая веская причина войти в четвертое измерение. Войти и вернуть давно умершую. Цель по-своему благородная, романтическая, хотя и безумная… Этот человек в нее искренно верит. Ради нее готов на все. Обманывает купца Морозова и его сына, возможно, кого-то еще…

– Ну вы… Ну вы… Ну и ну… – удивление Лебедева было столь глубоко, что ему не хватило обычного набор слов.

На столе появились дощечки со шнурками.

– Понимаю ваши сомнения. Эти предметы указывают: кто-то идет к цели попасть в четвертое измерение. Использует разные приемы. Он не уверен, что метод с купцом Морозовым сработает, но берет с собой снимок. Вероятно, ему показалось, что вот-вот случится чудо, когда купец бился в конвульсиях. Чуда не произошло, в четвертое измерение не вошли. Не владея собой, он разбил зеркало и потерял драгоценный снимок… Купец принесен в жертву. Далее – младший Морозов. С ним он пробует какой-то другой прием выхода, но опять неудача. И опять он не владеет собой, бьет зеркало и теряет второй снимок. Что из этого можно заключить?

– Что? – механически повторил Аполлон Григорьевич.

– Во-первых, снимки у него закончились. Иначе он не взял бы посмертную фотографию.

Лебедев согласно пробурчал.

– А еще?

– Зачем было вырывать только голову так тщательно? – спросил Ванзаров.

– Чтобы в руке удобней держать.

– Допустим… Главная причина иная: если разорвать снимок наполовину, на нем мог оказаться он сам. Или что-то, что позволило бы его найти. Например, родители девушки.

– Они давно умерли или в глухой старости, – не согласился Лебедев. – Хотя…

– Верно подмечено, Аполлон Григорьевич: мать или отец могли дожить. Другие родственники могли узнать их. От них – прямая дорожка к убийце.

– Если это романтическая любовь на всю жизнь, ему сейчас не меньше пятидесяти четырех, пятидесяти пяти лет… Злобный старый сыч, который всю жизнь любил свою невесту и мечтал вернуть… На чем и свихнулся… Как жаль, что доктор Котт под это не подходит…

– Категорически не подходит, – согласился Ванзаров. – Минотавр хорошо прячется…

– Порыться в архивах: поискать девушку, погибшую тридцать лет назад?

– Бесполезная трата времени.

– Ну отчего же…

– Мог быть несчастный случай. Тогда в полицейском архиве дела нет. Тридцать лет – предположение. Что-то могло случиться и двадцать девять, и тридцать один год назад. И вообще не в Петербурге. Задача не решаема. Я не стану глотать пыль в архиве.

Впав в раздумья, Лебедев принялся почесывать аккуратную бородку.

– Что же выходит: мерзавец в старой шинели, замотанный шарфом, во флотских сапогах дурит головы, а потом душит, как цыплят, ради безумной идеи вернуть любимую. М-да… И как его искать?

В знак благодарности Ванзаров поклонился.

– Трудный вопрос. Меня волнуют иные.

– Какие же, друг мой?

– Почему эксперименты начались именно сейчас, а не год назад или три? В чем причина, что он так взялся? Так внезапно, что шнур вынужден отрывать от собственной шторы…

– Сумасшедших не разберешь, действуют внезапно, – ответил Аполлон Григорьевич не слишком уверенно. – А вы как полагаете?

– Идея четвертого измерения известна не менее шестнадцати лет. В научных кругах ее полностью отвергают, в кругах спиритов относятся с осторожностью. Этот человек не мог узнать о четвертом измерении внезапно, сойти с ума и немедленно применить…

– Но почему же?

– Потому что купец Морозов и его сын поверили ему. Доверяли настолько, что один позволил надеть себе петлю на шею, а другой связать руки. Оба – крепкие мужчины. Не глупые, сын – карточный шулер и начинающий вор, такого на мякине не проведешь. Но ему поверили.

– Да чему поверили? – не выдержал Лебедев.

– Поверили, что в четвертом измерении получат то, что пожелают, – ответил Ванзаров. – Купец Морозов наверняка захотел заполучить невероятную редкость из прошлого. Желания Федора Морозова были проще: много денег или мешок золота. Судя по мешковине, которую прихватил с собой…

Аполлон Григорьевич шмякнул кулаком по столу так, что лупа, дощечки и обрывки дружно подпрыгнули.

– Поверить в такую чушь и погибнуть! В наш век науки! – провозгласил он.

– Наука человека не меняет. А человеку свойственно ошибаться. Судя по дважды натуральному испугу мадемуазель Рейс…

– Рыжая ведьмочка? Ох, хороша…

– Именно она, – согласился Ванзаров. – В кругах столичных спиритов нет никого, кто бы интересовался четвертым измерением.

– То есть этот негодяй и не ученый, и не спирит?

– Вы совершенно правы, Аполлон Григорьевич. Его попросту нет.

– Но ведь он есть, друг мой! – сообщил Лебедев. – Кто же он?

– Минотавр, – последовал краткий, мудрый и бесполезный ответ.

Криминалист выразил неудовольствие обманутого любопытства.

– Что же случилось в паноптикуме? – напомнил он.

Хоть и хотелось Ванзарову продолжить тему, но обидеть ребенка с телом Геракла и умом Архимеда было нельзя.

– Наш Минотавр пообещал Федору Морозову, что тот возьмет в четвертом измерении все, что пожелает. Только нужно особое зеркало. Федор вспомнил про обманутого Стефансона и зеркало с платиновым покрытием. Проникнуть со двора для него было просто, как щелкнуть пальцами. За ним вошел Минотавр. Предложил раздеться до пояса и связать руки. Федор был послушен, просунул руки в проемы спинки стула. Связанным получил удар по голове, после чего Минотавр накинул ему на шею удавку. Вероятно, он испытывал способ прохода с жертвой в бессознательном состоянии. Ну и задушил… Дальнейшее известно. Минотавр ушел, захлопнул дверь, свечка погасла. Утром господин Стефансон нашел подарок…

– А доктор Котт каким-то образом увидел эманации, – закончил Лебедев. – У вашей логики есть ответы на ясновидение, друг мой?

– Нет, – признался Ванзаров.

Тут Лебедев вспомнил, что столик в «Пивато» все еще дожидается. Подхватил саквояж и попытался подхватить друга. Ванзаров предъявил письмо брата: сегодня он невольник. В следующий раз обязательно.

Аполлон Григорьевич не поверил, обиделся, надулся и с гордым видом покинул сыск. А запах остался. Ледяной воздух не очистил. Ванзаров захлопнул окно, надел пальто, запер приемное отделение и спустился в участок. Он собрался сказать несколько ободряющих слов юному чиновнику, пожелать спокойного дежурства в праздничную ночь.

Паша подскочил как ужаленный.

– Господин Ванзаров, ваше приказание исполнено, – доложил он фальцетом, вложив все силы.

Опыт подсказывал, что нелогичные происшествия добром не кончаются.

– Какое приказание?

– Филеру выдан задержанный на Никольском рынке. Надеюсь, он дал признательные показания.

Белиберда, которую нес юнец с видом служаки, не радовала. Ванзаров попросил рассказать, кто был отдан. Не понимая, что происходит, Паша описал господина с лицом блаженного в тулупе и шапке. Он надеялся, что чиновник сыска просто проверяет его внимательность и исполнительность. Однако Ванзаров не похвалил. Потребовал разыскной альбом. Получив журнал, перехлестнул страницы и предъявил снимок.

– Вот этого выпустили?

Тревога кольнула Пашу в сердце. На разыскном фото был тот самый человек.

– Так точно, выполнил ваш приказ…

– Утром его поймали на Никольском, засунули в общую камеру, а днем вы передали его по моему приказу?

– Так точно, но…

Оправдания не интересовали. Ванзаров потребовал описать филера.

Волнуясь и путаясь, Паша описал того, кто так уверенно и ловко забрал арестанта.

– Я проверил его удостоверение отряда филеров. Его зовут…

– Почтовый… – перебил Ванзаров и с досады швырнул разыскной альбом на стол чиновника. – Его зовут Почтовый Филипп Филиппыч. Он бывший филер. Два месяца вся полиция столицы его разыскивает, описание его в том же альбоме. А вы видите его, отдаете арестованного и отпускаете…

Ужас случившегося еще не проник в сознание Паши. Всего лишь показалось, что приемное отделение и Ванзаров поплыли, как в видении. Он вцепился в край стола…

– Господин Ванзаров… Я же не… Я же…

Лепетания никто не слушал. Ванзарова