Евгений Сухов - Гастролеры и фабрикант Страница 45

– Такую гениальную и дерзкую задумку только Сева и мог придумать, – восхищенно воскликнул он. – Не голова – Государственный Совет! А как думаешь – выгорит?

– Ежели все сделаем по плану – да, – твердо ответил Неофитов и посмотрел прямо в глаза Дмитриеву: – Ну что, берешься?

– Конечно, – без раздумий ответил бывший «червонный валет». – Когда приступать?

– Завтра, – ответил Африканыч. – Поедем разными поездами, чтобы нас вместе никто не видел, даже дворовая собака.

– Как скажешь, – согласился Дмитриев. – Ну что, на боковую?

– Где мне ложиться-то? – прикрыв рот ладонью, зевнул Неофитов.

– В гостиной, на диване.

– Хорошо. Спокойной ночи, господин чиновник особых поручений.

Африканыч уснул быстро. А вот Сергей Аполлонович долго ворочался, вспоминая разговор с Неофитовым, думал и все более убеждался, что задумка вполне может получиться. Если он, конечно, сыграет чиновника особых поручений Департамента полиции так, что комар носа не подточит.

Только вот откуда Сева узнал, что он служил в полиции?

Отсмеявшись после ухода Феоктистова, Всеволод и «чиновник особых поручений» хлопнули по рюмахе очищенной, а затем Долгоруков вышел в коридор и громко крикнул:

– Сарынь, на кичку!

Сверху раздались шаги, и в кабинет один за другим вошли Алексей Васильевич Огонь-Догановский, Африканыч, Павел Иванович Давыдовский и Ленчик.

Африканыч поздоровался с Дмитриевым, как будто виделся с ним вчера, что, скорее всего, так и было.

Давыдовский и Огонь-Догановский обнялись со старым товарищем, и только Ленчик смотрел во все глаза на «полковника Засецкого», который совсем недавно жутко давил на него, требуя дать предательские показания на своих товарищей.

– Знакомься, – подвел Ленчика к «чиновнику особых поручений Департамента полиции» Сева, – наш старый товарищ и добрый друг Сергей Аполлонович Дмитриев, бывший «червонный валет». Хотя, – добавил Долгоруков, – теперь уже не бывший, а действующий, верно? А это, – он с удовольствием посмотрел на Ленчика, – тоже наш добрый товарищ и друг, Леонид Иванович Конюхов.

– Весьма рад, – улыбнулся Ленчику Дмитриев и первым подал руку, которую Ленчик немного неловко пожал. – А еще весьма рад, что вы столь достойно вели себя в Управлении полиции. Кажется, – Сергей Аполлонович обвел взглядом присутствующих, – Леонид Иванович даже хотел послать меня туда, где даже раки не зимуют.

– Он у нас такой, – не без гордости за Ленчика произнес Долгоруков.

– Что, было дело? – улыбнулся Дмитриев. – Хотел ты меня послать?

– Хотел, – признался Ленчик.

Бывшие «валеты» засмеялись. Впрочем, скорее не бывшие, а настоящие…

– Я прямо-таки кожей это почувствовал, – добавил «чиновник особых поручений».

Расселись по креслам и диванам. Сева принес каждому по бокалу французского коньяку:

– Ну, что, – взялся он за тонкую ножку наполовину заполненного бокала, – чтоб нам все сошло с рук!

Выпили. Закусили кто лимончиком, кто конфектой. Ленчик предпочел конфекту, и во рту стало сначала горячо, а потом сладко. А затем тепло разлилось по всему телу.

– А сойдет с рук-то? – спросил вдруг осторожный Огонь-Догановский. И в кабинете на несколько мгновений установилась тишина.

– Должно сойти, – первым ответил Всеволод Аркадьевич и покосился на Дмитриева.

– Сойдет, – твердо ответил Сергей Аполлонович. – Не будут они это дело ворошить. Крепко им это не с руки, особенно господину Острожскому. Наоборот, замалчивать его всячески будут. Поскольку за то, что всем полицейским управлением города руководил мошенник и аферист, по головке не гладят, но в отставку без пенсиона отправляют очень даже запросто, да еще и с «волчьим билетом»…

– А Ленчика нашего теребить не будут? – опять осторожно поинтересовался Огонь-Догановский. – На предмет дачи показаний по делу мильонщика Феоктистова.

– Думаю, не будут, – почти сразу ответил Дмитриев. – Зачем им его показания, как вы этого Феоктистова на такой куш накрыли? Им вообще никаких показаний по этому делу не надобно. И дела самого им не требуется. Если Феоктистов не заявит, а он не заявит, ничего не будет. Им и меня трогать не резон… – Дмитриев с восхищением посмотрел на Севу: – Гениальнейший план. Все продумано до мельчайших деталей, учтены все характеры; а столь тонкое знание человеческой природы и людских типажей просто восхитительно. Я об этом еще в Москве Африканычу сказал… Браво, Сева! Да, в Москве до сих пор рассказывают, как ты продал винокуренный завод графа Салтыкова в Тульской губернии саксонскому подданному, сказавшись племянником нашего добрейшего губернатора Владимира Андреевича. Еще рассказывают про два поместья в Малороссии, что послужили залогом для получения банковского кредита в восемьдесят пять тысяч рублей. Ты стал легендой, Вольдемар Аркадьевич… Но все эти аферы – «цветочки» по сравнению с тем, что ты провернул здесь, в Казани…

– Я не Вольдемар…

– Прости, Всеволод Аркадьевич, – поправился Дмитриев. – Я все тебя по старой памяти величаю…

– Так вот где ты пропадал тогда! – воскликнул Ленчик, весело глянув на Неофитова. – Ты в Москву, оказывается, ездил…

Африканыч в ответ лишь улыбнулся. Надо было, чтоб о его поездке к Дмитриеву никто не знал. Чтобы «эксперимент, как выразился Долгоруков, был чистым». Он таким и получился. Чистым…

Оставалось письмо, написанное собственноручно «чиновником особых поручений Департамента полиции полковником Засецким». В нем «Засецкий» поздравлял в лице исполняющего обязанность полицеймейстера коллежского советника Острожского всю казанскую полицию и, разумеется, самого Якова Викентьевича «с носом» и «шутовским колпаком», которые пришлись ему «аккурат впору», и рекомендовал «не рыпаться и сидеть тихо, коли не желаете для себя карьерной погибели и несмываемого вечного позора». Раскрыв, таким образом, что он никакой не полковник Департамента полиции, и не Засецкий, Дмитриев подписал письмо следующим образом:

Лжечиновник особых поручений Департамента полиции, лжеполковник Лжезасецкий, а на самом деле «червонный валет» Икс. Или Зет. Это уж как вам будет угодно.

Часа через полтора Сергей Аполлонович вышел из особняка Долгорукова, дошел до полицейской будки и вручил письмо, запечатанное в конверт, городовому.

– Я полковник Засецкий, – представился он полицианту. – Чиновник особых поручений при Департаменте полиции. Дело крайне срочное и не терпящее отлагательств. Речь идет о поимке государственного преступника, очень хитрого и опасного. Вот вам секретный пакет. Вы должны немедленно доставить его в Управление полиции и вручить непременно в руки господину Острожскому, сказав, что это – лично от меня, чиновника особых поручений Департамента полиции полковника Засецкого. Поняли меня?

– Так точно! – вытянулся перед «полковником» городовой.

– Исполнять! – приказал «чиновник особых поручений».

Городового простыл след.

– Сделал? – спросил Дмитриева Сева, когда тот вернулся.

– Да, – коротко ответил Сергей Аполлонович.

– Ну вот, кажется, и все, – раздумчиво и немного печально произнес Всеволод Аркадьевич.

За разговорами миновала ночь. Много о чем было говорено. О прошлом и настоящем. И о том, как жить дальше… А как жить дальше? Этим вопросом задавались все. И никто из бывших «валетов», а уж тем более Ленька, ничего не хотели менять в этой жизни. Это была их жизнь, и ничья больше. И они хотели распоряжаться ею по своему усмотрению, и никак иначе. И распоряжались…

А в это время в Управлении полиции метал громы и молнии исполняющий должность казанского полицеймейстера коллежский советник Яков Викентьевич Острожский.

Глава 19

«Умыли», или Конец папки с красными тесемками

Ночь и день первого дня

второй декады ноября 1888 года

– Ну, и где он? – Яков Викентьевич уже не находил себе места. – Что он вам сказал, когда вы расстались?

– Что он приедет в управление через час.

– Через час! – воскликнул исполняющий обязанности полицеймейстера. – Три часа уже прошло без малого! Вот что, – Острожский с какой-то тревогой посмотрел на Розенштейна, – ступайте туда, выясните, в чем там дело.

– Хорошо, Яков Викентьевич.

Выйти Розенштейн не успел. В кабинет буквально ворвался взмыленный городовой, от которого за версту разило потом.

– Господин исполняющий должность полицеймейстера! – забыв перевести дыхание, еле выдавил городовой. – Вам секретный пакет!

– Что?

– Вам срочный секретный пакет! – перевел наконец дух полицейский. – Велено доставить лично вам в руки!

– Кем велено? – принял от городового запечатанное письмо Острожский.

– Чиновником особых поручений при Департаменте полиции господином полковником Засецким…