Фиделис Морган - Королевы-соперницы Страница 45

— Но вы же наверняка знаете. — Никам озадаченно посмотрел на них. — Ее родители связаны с морем.

— С морем?..

— Ее отец был адвокатом...

— Нет. Оба по морской части. Отец был боцманом, а мать отвечала на корабле за продовольствие.

Графиня и Элпью одновременно воскликнули:

— Боцман!

— Поставщик продовольствия!

— Да. Из Лаймхауса. Они так гордятся дочерью.

Поднявшись, графиня в упор посмотрела на Никама.

— Откуда вам это известно?

— Почти каждое воскресенье она туда ездила. Джемми возил Бекки и обедал с ее родителями. Иногда я брал кружку или две пива в таверне по соседству с их скромным домиком и разговаривал с местными жителями. Все они знают Бекки.

На следующее утро Элпью постучала в коттедж при конюшне, в котором жил кучер герцогини де Пигаль. Подкупив его пакетиком чая и пообещав еще, графиня, Годфри, Элпью и Никам разместились в большой карете герцогини и отправились в долгое путешествие до квартала Лаймхаус.

— Мы уже в Шотландии? — крикнула графиня, когда они отъехали на полмили от Тауэра. Она вслух читала надписи на каменных столбах, отмечавших мили. — Рэдклифф-хай-вей, Экзекъюшн-док, Уоппинг-Уолл... Никогда не слышала о таких местах. Кучер знает, куда мы едем?

— Не волнуйтесь, графиня. — Никам выглянул из кареты. — Бекки всегда ездила именно этим путем.

На Шедуэлском рынке слышались крики торговок:

— Кильки, мидии, свиные ножки, серый горох и печеные бараньи головы.

— Слава Богу, мы здесь не едим, — промолвила графиня, обмахиваясь веером и глазея в окно. — Мы углубляемся в дебри сельской местности, Элпью. Я это чувствую.

— Нет, мадам. Уверяю вас, Лаймхаус находится на самой восточной окраине столицы.

— Что это было? — вскрикнула графиня, хватаясь за кожаную ручку, когда колеса кареты перевалились через какую-то большую кучу. — Собака?

— Нет, мадам. Просто здесь очень плохие дороги.

— Безобразие! — Графиня упала на сиденье. — По-моему, вы сказали, что мы едем не в деревню?

Пока они, подпрыгивая, катили по Грейвел-лейн, Элпью не на шутку переживала за карету. Ей совсем не хотелось возиться с графиней, если карета перевернется или потеряет колесо в этих суровых краях. Не улыбалась ей и перспектива искать деньги на вытаскивание и починку кареты. Одна покраска будет стоит целое состояние, не говоря уже о подновлении гербов на дверцах.

Карета покачнулась и опасно накренилась, прежде чем обрести равновесие. Кучер выругался. Элпью высунула голову:

— Все в порядке?

Он указал на проехавшую мимо карету.

— Женщина правит! — проворчал он. — Едет посередине дороги. И слишком быстро.

Элпью проводила взглядом быстро удалявшуюся в сторону Лондона облезлую старую карету и вернулась на свое место.

Чем дальше на восток, тем дома вдоль дороги становились все беднее и беднее. Женщины с младенцами на руках разглядывали катившую мимо них элегантную карету.

— Посмотри на их удивленные лица, Элпью, — обратила внимание графиня. — Можно подумать, они никогда раньше не видели герцогской кареты. Мы словно яркая звезда, только что появившаяся на востоке.

Карета остановилась, затем резко свернула влево — они подъехали к речным верфям.

— Мы уже на месте? — Графиня как будто задерживала дыхание.

— Осталось совсем немного, — сказал Никам.

Графиня с ворчанием бросила на Годфри грозный взгляд.

— Я больше ни минуты не вынесу этой вони! — воскликнула она, разворачивая веер.

— Не смотрите на меня, — попросил Годфри, пиная Элпью.

Графиня принялась лихорадочно обмахиваться.

— Во имя неба, что может так вонять?

— Да что угодно, — ответил Никам. — Дубильные мастерские, пивоварни Шедуэлла или печи для сушки известняка в Лаймхаусе...

— Фу! — зашипела графиня. — Чума на это место. От него несет, как от белья старой проститутки.

— Не говоря уже о литейных мастерских, где делают якоря, гвозди и цепи. Или сараях, где плетут веревки, изготовляют такелаж и шьют паруса... есть еще бойни и солильни, где солят и вялят мясо для дальних плаваний, мельница для черного пороха...

— О, «Черный порох»! — включился в разговор Годфри. — У нас его целый ящик. Очень вкусно.

Никам посмотрел на него как на ненормального.

Справа потянулись доки, заполненные самыми разными судами — от бригов, баркентин, фрегатов и военных кораблей до самых скромных барж, яхт и катеров акцизного ведомства.

— Мне всегда хотелось отправиться в плавание по морю! — вскричал Годфри. — Вы только посмотрите на этих парней, снующих по всем этим фок- и грот-мачтам. Вот жизнь для настоящего мужчины.

Элпью содрогнулась, вспомнив свое путешествие в Америку и обратно.

— Дальше не проехать. — Карета остановилась, и кучер крикнул: — Здесь дорога заканчивается!

Никам выпрыгнул наружу.

— Вот мы и на месте.

Графиня выглянула из кареты. Ухабистая дорога резко обрывалась, и впереди лежали только мили болот.

— Это Собачий остров.

Хмыкнув, графиня поджала губы и осторожно ступила на болотистую лужайку.

— Судя по отсутствию собак, даже им не по душе это место. — Повернувшись спиной к верфям и набережной, она подвергла осмотру ряд домов по другую сторону дороги. Бросила взгляд на Никама. — И вы хотите убедить меня, что великая актриса и модная лондонская знаменитость Ребекка Монтегю родом из этого унылого, застроенного лачугами квартала, населенного земноводными существами?

Никам весело кивнул, указывая на последний в ряду дом. Графиня окинула его взглядом. По соседству с ним действительно располагалась таверна.

— Годфри! — Она достала несколько пенни. — Пригласи мистера Роупера в таверну и угости кружкой эля, пока мы с Элпью наведем справки в этом доме, который, к счастью, кажется довольно приличным... — Она обозрела безлюдный пейзаж. — По сравнению...

Дом был двухэтажным, с новыми створчатыми окнами, в отличие от соседних — с облупившимися рамами. На крыше развевался красный флаг с желтым якорем и рукой, сжимающей абордажную саблю. На обшитой панелями двери красовалась блестящая латунная колотушка, которой Элпью энергично и постучала.

Дверь открыл здоровенный, смуглый, похожий на медведя мужчина в синей куртке и парусиновых брюках.

— Надеюсь, я не ошиблась адресом, — сказала Элпью. — Потому что я привезла из Лондона свою госпожу, графиню Эшби де ла Зуш, навестить вас по делу, связанному с мистрис Ребеккой Монтегю, актрисой.

— Бекс! — ответил мужчина, широко улыбаясь. — Вот это да, Сэл, к нам приехали друзья Бекс.

Он провел их в темную гостиную, отделанную изумительными индийскими шелками и обставленную резной мебелью, куда почти сразу же неторопливо вошла дородная, румяная женщина.

— Благородные дамы, — проговорила она, — чувствуйте себя как дома, и прошу, Джейк, принеси дамам — подругам Бек чего-нибудь промочить горло. — Она указала на два больших полированных бочонка, обитых тканью и снабженных резными спинками. — Прошу садиться. Христианки вы, язычницы или вероотступницы, но странно, что две такие любительницы рома ни с того ни с сего приехали за столько лиг посетить нашу скромную шлюпку.

Графиня обратила внимание на причудливую одежду этих двух морских волков и задалась вопросом, кто скорее покажется любителем рома, если их перенести в цивилизованную обстановку Сент-Джеймса?

Через несколько минут появился Джейк, неся чашу с ромовым пуншем, такую большую, что графиня невольно подумала, не предназначалась ли она для купания. Джейк поставил свою ношу на круглый столик, украшенный делениями компаса. Сэл повернула его и наполнила два стакана.

— Никто не желает выкурить по трубочке? — осведомился Джейк. — У меня лучший виргинский табак.

Графиня и Элпью слабо покачали головами.

— Я предпочитаю кружку пунша или флипа[34] вашему дурацкому зеленому чаю, а вы? — поинтересовалась Сэл, делая солидный глоток устрашающе пахнувшего напитка. — По мне, так чай — это всего лишь вода да сахар, а ваш черный чай — и вовсе сущая отрава, меня от него всегда мутит. — Она откинулась, нянча в руках бокал. — Тряско ехать-то сюда в карете. Все ухабы небось пересчитали. Лучше б наняли лихтер. А то в карете и трюма, считай, нет — негде груз разместить, и балласт плохо распределен для путешествия по нашей местности.

Джейк выпустил клуб сизого дыма.

— После такого плавания у вас, наверное, все кишки заплелись. Предложить вам тарелочку бургу?

— Бургу?

— Да, это славная морская еда — густая овсяная каша, посоленная и сдобренная сливочным маслом и сахаром.

Элпью решительно отказалась.

— А салмагунди? Моя хозяйка Сэл готовит лучшее салмагунди севернее Биская.

— Только отборные продукты. — Сэл заулыбалась, потирая руки. — Голуби, селедка, солонина, маринованная капуста, манго, анчоусы, оливки и крутые яйца.