Татьяна Романова - Сизые зрачки зла Страница 46

– Болит? – перепугалась Марфа и запричитала: – Да что же это доктора все нет?! Только утром за ним послали, пока привезут…

– Тихо, тихо, не вопи.

Крики отдавалась в ушах бесовским завыванием, и у Веры застучало в висках. Она никак не могла сосредоточиться.

«Соль, – мелькнуло в измученной болью голове, – моя главная надежда. Нельзя останавливать работы. Нужно скорее ехать домой».

Вера попробовала подняться, но огненные круги замелькали в ее глазах, а тошнота мгновенно подступила к горлу. Никуда-то она пока не годилась…Пришлось сдаться.

«День ничего не решает, – успокоила она себя, – Марфа меня заменит, а там уж я и сама встану».

Пытаясь справиться с тошнотой, Вера поглубже вздохнула и, поманив к себе помощницу, прошептала:

– Поезжай домой и присмотри за солью. Главное, чтобы работы не останавливались. Живая или мертвая, но я должна в субботу следующий обоз отправить.

– Да куда же вам обозы-то гонять! – возмутилась Марфа. – Да вам еще неизвестно сколько лежать придется. Здоровье дороже!

– Не пререкайся, а делай то, что я говорю, – тихо, но твердо заявила Вера. Сил на спор у нее не осталось.

Марфа долго отнекивалась, но потом сдалась:

– Да, правда, сеять нужно, соль молоть… Да только как же я вас оставлю тут одну-одинешеньку?

– Не беспокойся, я дождусь доктора и попрошу князя отправить меня домой.

– Ну, коли так, я поехала? Дома вас ждать буду?

– Давай, – устало отозвалась Вера и закрыла глаза.

По крайней мере, дела сдвинутся с места. Если бы еще Щеглов смог разобраться со всем остальным! Она так и сяк перебирала разные предположения. Что это было? Рука окаянного дядюшки или те, кому она перешла дорогу со своей солью, или, еще хуже того, ее преследует мститель? Ответа не было…

В дверь ее спальни постучали, и Вера отозвалась, пригласив войти. В полутьме комнаты она не могла различить вошедшего, но сердце ее задрожало, подсказав имя. Она не ошиблась, в изножье кровати появилась высокая фигура Горчакова.

– Доброе утро, Вера Александровна, как вы себя чувствуете? – поинтересовался он.

Тон его оказался таким обыденным, что Веру ужалило разочарование. А как же объятия? Сейчас в словах Горчакова звучали лишь заученные интонации гостеприимного хозяина. Стараясь скрыть обиду, она ответила:

– Спасибо, похоже, что лучше, только голова пока еще болит.

– Я очень рад, прошу вас, располагайте мной и всем, что я имею, – подтверждая ее худшие опасения, продолжил Горчаков. – Скоро прибудет доктор, и, надеюсь, что все образуется.

– Спасибо, вы очень любезны, – отозвалась Вера, опустив ресницы. Разочарование так давило сердце, что она просто не могла сейчас заглянуть в глаза Горчакова. Сегодняшнее утро все поставило на свои места: они – всего лишь соседи.

Платон рассказал ей про найденных в лесу коней, про следы раненого, напомнил о ридикюле и четках. Все это было интересно, но Вера так и не дождалась ответа на главный вопрос и, в итоге, задала его сама:

– Как вы думаете, кто эти бандиты?

– Мы пока не знаем, Щеглов повез тела на опознание в Смоленск, но нападение было спланированным, ждали именно вас. Дерево свалили уже в темноте, до этого по дороге ходили и ездили мужики, никто ничего подозрительного не заметил. Скорее всего, бандиты рассчитывали захватить выручку от продажи соли.

– Кто же их навел? Где искать предателя? – заволновалась Вера.

Ужас вновь залил ледяным потом ее спину, свел судорогой нутро, но собеседник этого, к счастью, не заметил, по крайней мере, утешать не стал, а пустился в рассуждения:

– Наводчиком мог оказаться любой, видевший ваши подводы, бандитам могли помочь и отказавшие вам купцы. Я подозреваю, что они просто хотели сбить цену, а вы договорились с их конкурентом. Возможно, они пожелали отомстить и поправить дела с упущенной выгодой, отобрав у вас деньги, полученные от Горбунова.

– Либо сам Горбунов захотел получить товар бесплатно, убрав поставщика, – отозвалась Вера, стараясь говорить твердо.

– Такой вариант не исключен, хотя для человека со связями и размахом Горбунова подобное поведение кажется мне слишком нелогичным, ведь он собрался на вас зарабатывать. Сам я могу судить только по словам нашего исправника, но тот ни разу даже не намекнул, что нападение может быть делом рук откупщика.

Отчего-то Вера ему сразу поверила. А почему бы и нет? Если подумать, князь рассуждает логично. К тому же она могла проверить лояльность своего нового партнера.

– Если Горбунов передаст деньги моей матери, значит, он не виноват. – сказала она.

– Вот видите! – обрадовался Горчаков. – Давайте, я заеду к Софье Алексеевне и проверю, как откупщик выполнил свои обязательства.

Вот и нашелся выход из положения, и Вера вздохнула с облегчением. Опять из-за маски светского человека вновь проступил мужчина, защитивший ее ночью. Она хотела его поблагодарить, но не успела – в комнате появилась Анна Ивановна, а за ней – высокий старик с большим потертым саквояжем в руках.

– Ваше сиятельство, доктор Каютов прибыли, Аристарх Герасимович. Вы позволите ему сейчас вас осмотреть? – осведомилась попадья.

Вера согласилась, и Горчаков поспешил покинуть спальню. Врач начал осмотр.

Он долго изучал уже подсохшую рану на голове Веры, потом попросил зажечь свечку и внимательно через лупу вглядывался в ее глаза. Руки и ноги он ощупал быстро и сообщил, что они целы и даже не ушиблены, не счел он серьезной раной и ободранное запястье.

– Совсем неплохо! Я считаю, что вы легко отделались, – заявил он в конце осмотра. – Голова не пробита, а рассеченная кожа уже затягивается, даже волосы обрезать не придется. Симптомы сотрясения мозга, конечно, присутствуют, но здесь одно лекарство – покой. Полежите денек-другой, а потом можете встать. Ездить в экипаже я вам пока не рекомендую – тряска, знаете ли, голове от этого нездорово будет.

Вера забеспокоилась. Ей совсем не хотелось оставаться у того гостеприимного кавалера, каким вдруг обернулся Горчаков, она рвалась домой, туда, где была сама себе хозяйкой.

Вы думаете, что меня нельзя пока перевозить? – уточнила она.

– По меньшей мере, два дня, да и то, если головная боль к тому времени совсем пройдет, – наставительно изрек Каютов.

Он стал засовывать трубку в свой саквояж и вдруг, досадливо крякнув, достал оттуда слегка измятый конверт с темной сургучной печатью. – Простите великодушно, ваше сиятельство, совсем забыл. Господин Бунич встретил меня на повороте дороги и просил передать вам письмо, сказал, что это очень важно, а я, старый дурак, чуть с ним обратно не уехал.

Вера не ждала от Бунича никаких известий, но не взять письмо не могла: она поставила бы доктора в неловкое положение и вызвала бы сомнения у Анны Ивановны. Поблагодарив, она забрала конверт.

Врач простился с ней и в сопровождении попадьи отправился на встречу с хозяином дома, а Вера пододвинула к себе свечу и развернула письмо. Почерк у Бунича оказался красивым и четким. Она начала читать – и не смогла поверить своим глазам. Сосед не только не скрывал более своих чувств, но писал предельно откровенно:

«Дорогая Вера Александровна!

То, что я сегодня узнал, доказало мне, как смешны были те недоразумения, из-за которых я отдалился от Вас. Сегодня ночью я мог потерять Вас, и тогда мне незачем было бы жить. Я больше не могу скрывать свое отношение к Вам. Я люблю Вас с самого первого взгляда, и ничто не сможет изменить моих чувств.

Умоляю, не отвергайте столь искреннюю любовь и станьте моей женой. Я обещаю быть Вам надежной опорой во всех Ваших делах, служить Вам верой и правдой до последнего вздоха. Не спешите с ответом, я готов ждать сколь угодно долго. Преданный Вам Лев Бунич».

Вера сложила письмо. Сосед был таким милым, и его стало до слез жалко. Бедняжка – она разобьет его сердце! Слезы навернулись на глаза. Ну почему все так не справедливо: нас всегда любят не те, к кому лежит сердце? Лорд Джон, князь Платон…

«Нужно убираться отсюда», – подсказал внутренний голос.

Она вытерла слезы и попробовала встать, но не успела. В дверь постучали, и в комнате вновь появился Горчаков. Теперь он выглядел смущенным. Это было так чудно, что Вера даже забыла о собственных невзгодах. Красавец-кавалергард неуклюже мялся, как лопоухий подросток, и голос его завибрировал от волнения, когда он заговорил:

– Вера Александровна, простите, я потревожил вас, ведь доктор настаивает на вашем покое, но мне хотелось бы обсудить очень важный вопрос.

– Я сама хотела побеседовать с вами, – перебила его Вера.

– А что вы хотели мне сказать?

– Я надеялась, что вы поможете мне сегодня же перебраться в Солиту.

Горчаков совсем растерялся.