Дмитрий Дивеевский - Дровосек Страница 47

– Ты что, хочешь сказать, что мы вернемся в состояние «до семнадцатого года»? Да ты в своем уме? Ты же историк, Аристарх! – Данила даже остановился от удивления, услышав вывод Комлева.

– Да, я, историк. Поэтому и говорю, что западные нормы нам не подходят. Так же, как не подходили они и Российской Империи. Ведь если бы народ был готов принять буржуазную революцию, то он грудью бы встал на защиту правительства Керенского. А он вместо этого пошел грабить помещиков, жечь усадьбы и делить землю.

И перестройку он не поддержит. Ведь кто ее возглавит? Да те же прорабы, что уже много лет заправляют нашей с тобой жизнью. Ты не хуже меня знаешь их мораль и их ум. Это армия жулья, которая неимоверно обогатится и гарантированно загубит дело, а люди с совестью окажутся за бортом, в социально ничтожном положении. Понимаешь, о чем я? Прежде чем объявлять о построении нового общества, нужно подумать, что наиболее всего подходит не жулью, а людям с совестью. Их ведь на Руси большинство. Вообще, русская совестливость – это, брат, особь статья. Ее под корень старались извести, знаешь почему?

– Интересно, почему?

– Скажу тебе одно исторически подтвержденное наблюдение. С протестом против «красного террора» и убиения церкви выступали именно совестливые люди. Те, кому совесть не позволяла молчать. Вот их в первую очередь боялись и убивали. Да всех не убили. Совестливость ведь из глубин народа идет. Вот в этих глубинах новые политики и родятся.

– И ты веришь, что это может случиться в нашей стране?

– Сейчас весь политический Олимп заполнен гиенами, – существами без души и совести, которые будут еще какое-то время чередоваться на троне. Будут рвать друг у друга богатство, насильничать, погрязнут в разврате. Но как верующий человек, я не сомневаюсь, что Господь постепенно выведет наше общество на совестливый путь. Сколько времени на это потребуется, не знаю. Но иной дороги у нас нет. А пока Горбачев с его бесовским выводком только толкает ее в объятья врага.

– Аристарх, пока я боролся за советскую власть, Западная Европа и иже с ней действительно были моими врагами. Но почему они должны враждебно относиться к нам теперь, если мы захотим построить у себя такое же общество, как у них?

– Да не волнуйся ты так. Я подозреваю, что ты меня начинаешь тихо ненавидеть. Товарищ Булай! Я историк. Всю жизнь я копаюсь в российском прошлом и только из опыта прошлых лет делаю выводы о настоящем и будущем. А опыт этот показывает, что нет ничего нового в этой жизни. Все, что сейчас происходит, имело похожие аналогии в давние годы. Конечно, как не верить в искренность Европы, просто осчастливленной распадом коммунистического режима! Конечно, Европа рада. Такой страшный враг пропадает! Да за это любые серенады можно петь, любые блага обещать. Эта радость искренняя, потому что большинство людей из народа, да и политиков, не понимают, в каком процессе они участвуют. Они ведь надеются, что СССР мирным образом превратится в рыночную и демократическую державу, которая будет крепко дружить со всеми соседями. А я уверен, что самым главным капитанам западного мира этого совсем не надо. Ведь настоящий экономический гигант прорвется на мировые рынки. Конкурент с бездонными ресурсами и могучей армией. С ним не забалуешь, как со второстепенной державой. Он начнет разрушать неправедные правила, по которым играют они.

– Кто эти они?

– Они, Данила, – это мировая финансовая олигархия. Это порядочные и дружелюбные джентльмены, владеющие основными богатствами мирового сообщества и не мыслящие себя в стороне от мировой политики. Для них главная и постоянная цель заключается в дальнейшем обогащении. Под эту цель они и формируют свою политику. Соответственно, распадающийся СССР – это объект обогащения. Мы им не нужны в полном здравии и при твердой памяти. В таком состоянии мы сильны. Значит, в процессе перестройки нас надо максимально ослабить, насадить в руководство каких-нибудь продажных последователей Горбачева, купить их и начать проникновение в наши жизненно важные системы – в финансовую и сырьевую отрасли. Подчинив себе эти жизненные артерии, можно двигаться дальше. Короче говоря, среднесрочная цель тех, кто водит Горбачева на крючке, – создание в СССР филиала космополитической олигархии, которая начнет откачку богатств из страны, а затем сольется со своими материнскими звеньями в западном полушарии, в первую очередь, в США и Великобритании. После этого можно вылепить из ограбленных остатков Союза подобие какой-нибудь резервации со спивающимся населением.

– Я не верю в такой черный сценарий, Аристарх. Ты накручиваешь истерию. Я видел западных политиков в действии. Трудно представить, что они стремятся к такому сценарию.

– Данила, не путай политиков и олигархов. У них разные роли. Тебе повезло в том, что ты работал в самом процветающем европейском государстве, где, кстати, олигархи весьма ограничены законом. Но это скорее исключение. Большой капитал, который концентрируется в Штатах, живет по другим правилам. Я хочу вот о чем тебе сказать: не обольщайся в отношении латинян. Знаешь, кого наши предки звали латинянами?

– Наверное, католиков.

– Верно, католиков. Но конкретно подразумевались католические страны, с которыми приходилось иметь дело. И никогда со стороны этих стран к нам не было добрососедского расположения. Из века в век они пытались достичь одного и того же – взять Русь под контроль и уничтожить в ней православную церковь.

Растлившись сам, Запад постоянно искал каналы для инъекций трупного яда в нашу кровь. Конечно, со временем, кроме католиков, стали действовать самые разные силы. Слышал, наверное, о ереси жидовствующих. Но цель была общей – сделать Россию своей территорией. Заметь, ни о каком равном обмене культурными и духовными ценностями не шло речи тогда и не идет сейчас. Западному обществу с древних времен внушают мысль, что Россия – это страна дикарей. Православная вера западным обществом не принимается. При свободе совести, которая там действительно есть, это делается тонко и выверенно. Традиционные ценности русских всегда осмеивались.

Их безбожность и бездуховность обязательно приведет к установлению новых видов диктатуры олигархических сил. Неприкрытой диктатуры вольера. Я глубоко убежден, что они так стараются навязать нам собственную общественную модель для того, чтобы и мы однажды попали под пяту такой диктатуры. Вообще говоря, я не верю в светлое будущее капитализма. Уже завершающееся создание скотского общества потребления – лучший аргумент в пользу моего вывода. Вот такой у них мармелад, герр Булай. Главное дело, у нас в стране страдальцев по этому продукту сколько угодно. Только не хочу об этом говорить. Хватит Данила, что-то разнервничался я, пойдем чай пить.

Разговоры с Булаем волновали Аристарха потому, что он видел в своем собеседнике умного и хорошо подготовленного человека, который, тем не менее, с большим трудом пробивался к осознанию истины. Что же творилось с остальными согражданами, какой сумбур царил у них в головах? Тогда он приходил в кочегарку и начинал разговор с Микулой Селяниновичем.

– Дружок мой снова приезжал из Москвы. Долгий разговор у нас был, очень переживает из-за перестройки.

– Это шпион что ли который?

– Он.

– И чего он переживает?

– Ну, боится, что на месте советской власти для нас всех обезьянник построят.

– Ишь ты, боязливый какой. А ты, Аристарх, сейчас где сидишь, не в обезьяннике что ли?

– Слышишь, Микула Селянинович, ты не хитри. Все же с доцентом дело имеешь. Тебя эта клетка очень даже устраивает. Лежишь здесь целыми днями, только угольку подкинешь и снова валяешься. Девушек сюда водишь непотребных в мое отсутствие, я точно знаю. На еду тебе хватает, а больше и не надо. Что, не так?

– Так-то так, только не знаешь ты про меня ничего, гражданин политический. Может, было время, когда я тоже ввысь стремился, да потом в эту клетку обрушился.

– Рассказал бы, коль не шутишь.

– Рассказ долгий будет, чай я на свете давно ногами хожу. Может, когда и разохочусь тебе про свою судьбу – биографию поведать. Только ты для этого два литра горькой купи, хлебу серого четыре буханки и кошелку луку репчатого. Соль у меня своя есть. Тогда и поговорим. Аристарх с первых разговоров заметил, что Микула не так прост, как кажется, и видно, за спиной его много разного, хотя любит прикинуться простачком. Да и силы у него были недюжинные. Такая человеческая порода редко скромную жизнь проживает. Наверняка были у него и взлеты и падения.

Поэтому, купив с очередной получки требуемый «бутыльсброд», сел Комлев со своим товарищем разговаривать.

Микула Селянинович никаких других мер, кроме граненого стакана не знал. Он налил Аристарху и себе под кантик, рыкнул: «Побудем», – и двумя глотками выплеснул водку в горло. Потом скромно отщипнул от буханки кусочек и зажевал.