След на болоте - Андрей Анатольевич Посняков Страница 51

Саша Котов, Саша Котов… Что-то знакомое… Кто-то же про него говорил, докладывал… Дорожкин, что ли? Или Макс? Спросить бы — так оба Щекалиху колоть усвистали, там вроде что-то интересное наклевывалось.

— Так что ж ты в течение года не учился? — покачал головой Игнат. — И это… Ты, вообще, зачем пришел-то?

— Дак, это самое… про пистолет рассказать.

— Про пистоле-ет?! — чуть не подпрыгнул на стуле Ревякин. — Так что ж ты стоишь-то, Саша? Давай проходи, садись… Ириску хочешь?

— Не, я ирисок не ем. Мама говорит, от них зубы портятся.

— О как! — Не в силах сдержать радость, Игнат азартно потер руки и нацепил на лицо самую доброжелательную улыбку. — Ну, так что там про пистолет-то?

— Дак это самое… Ребята вам уже все рассказали… ну, друзья… А пистолета у меня уже нет. Я его по осени нашел… И два магазина патронов. Мы с ребятами по шишкам в лесу стреляли… А потом пистолет… это самое… украли. Вот, теперь без пистолета… — вздохнув, Саша развел руками.

— Да уж, — сочувственно покивал Ревякин. — Без пистолета — это не жизнь! Вот что, Александр, давай-ка, брат, поподробнее! Где нашел, когда нашел, при каких обстоятельствах… Опять же — когда и при каких обстоятельствах пистолет исчез, откуда… и, может, ты кого-то подозреваешь?

Саша рассказал все, причем весьма обстоятельно и подробно. Пистолет он нашел осенью, когда ходил на дальнее болото за клюквой. Во время войны там располагался немецкий полевой штаб, и местные жители много чего в тех местах находили — от снарядов до автоматов «МП-40». Да что там «МП-40»! Кто-то даже притащил в милицию пулемет «МГ-42», знаменитую «пилу Гитлера»! В общем, подобного рода опасного военного хлама в окрестных лесах хватало.

Внимательно слушая, Ревякин делал пометки в блокноте и время от времени кое-что уточнял.

— И что же, ты вот нашел и сразу стал по шишкам стрелять?

— Не-ет! — засмеялся парнишка. — Сначала домой принес. Почистил, смазал… ну, это самое… маслом от швейной машинки…

— И дома его и хранил?

— Нет, не дома, а в нашем блиндаже… Ну, это самое, блиндаж у нас… А весной, как снег таять начал, я его домой принес… ну, пистолет. Спрятал под сараем, ну, это самое, там бревно такое… так я его — с улицы, чтоб мама не нашла.

— Ну, брат, — с улицы! — покачал головой Игнат. — Этак любой мог взять.

— Не-е! Никто ж не видел. Я тайно!

— И что, потом вообще не вытаскивал?

— Вытаскивал. Это самое… — почти каждый день протирал… чтоб не заржавел. Но ребят не водил, ребята не знали.

— И когда обнаружил пропажу?

— Дак после первого мая… или после второго…

— В начале мая, значит… Ага-а… А сарай-то твой где находится?

— На Школьной, там угол с Южной…

— Да, совсем забыл! — хлопнул себя по лбу Ревякин. — Что за пистолет-то? Ну как выглядел?

— Так это самое… обычный такой «люгер» — «парабеллум». Девять миллиметров калибр.

— Точно — «парабеллум»? Не какой-нибудь там «вальтер» или «ТТ»?

— Да что я, «парабеллум» от «вальтера» не отличу?

В конце беседы Ревякин уточнил фамилии ребят, кто точно знал про пистолет, видел его, стрелял… Таких оказалось не так уж и много — всего шесть человек. Правда, они могли еще кому-то рассказать, похвастать…

— Ну спасибо тебе, Александр! — отложив ручку, искренне поблагодарил Игнат. — Ты в присутствии матушки все это повторить сможешь? Ну, на протокол…

— Угу.

— Ну и, может быть, следователь захочет лично тебя допросить. Опять же — в присутствии матушки. Так ты ее предупреди, чтобы не волновалась.

— Угу… — Мальчишка с любопытством вскинул глаза. — А вы разве не следователь?

— Нет, — развел руками Ревякин. — Я — оперативник. Уголовный розыск! Я ищу… А следователь все организует и документирует. Чувствуешь разницу?

— Угу!

* * *

Во второй половине дня прокурорское начальство вызвали в райком. Так вот, вдвоем, и поехали на черной служебной «Волге» ГАЗ-21: районный прокурор товарищ Христофоров и его пока еще зам, старший следователь Алтуфьев. Приехали прямо с обеда и еще прождали в приемной три часа — такие уж были в райкоме обычаи. А чтоб не думали тут о себе, не возомнили!

Первым вызвали прокурора. Выглянул из дверей хлюст в сером костюмчике — инструктор. Глянул со склизкой улыбочкой да вкрадчивым голоском пригласил:

— Товарищ Христофоров? Первый секретарь ждет… Прошу вас!

О как! — шепотом пожелав шефу удачи, невольно покоробился Алтуфьев. Первый секретарь ждет! Это кто еще кого ждет — разобраться бы… Подумав так, Владимир Андреевич вытащил из портфеля прихваченный с собой сборничек болгарской фантастики «Человек, который ищет», совсем недавно купленный в книжном, неподалеку от прокуратуры.

Секретарша, некрасивая, средних лет дама с волосами «в пучок», увидев в руках вызванного «на ковер» посетителя книгу в легкомысленно-пестрой обложке, возмущенно моргнула, но сказать ничего не осмелилась, потому как никаких указаний насчет этих прокурорских пока что не поступало. Скорее всего, обоим просто погрозят пальцем… хотя могут и выговор… Уж стращать так стращать!

Христофорова, впрочем, стращали недолго — Алтуфьев едва начал читать рассказ некого Светослава Минкова, как из дверей вывалился красный как рак шеф.

— Уфф! — усевшись на стул, он ослабил галстук, искоса взглянул на стоявший на столе графин, но попросить воды не осмелился…

Зато осмелился Алтуфьев — встал, подошел к столу…

— Можно? — и, не дожидаясь ответа, плеснул в графинный стаканчик водички, протянул начальнику: — Пейте, Аркадий Тимофеевич! Как там — не спрашиваю…

— И не надо!

Выхлестав воду залпом, Христофоров поставил стакан на стол. От такой наглости прокурорских секретарша побледнела, гневно почмокала губами и… снова не нашлась, что сказать.

Дверь отворилась…

— Товарищ Алтуфьев! Вас ждут.

Ага, ждут они…

Войдя в кабинет, Алтуфьев вежливо поздоровался.

За большим столом, под портретом Леонида Ильича Брежнева, насупясь, сидел первый секретарь райкома Вилен Иннокентьевич Венедский — сутулый, рафинированный интеллигент, этакий постаревший и заматеревший гайдаевский «Шурик»… Но щука — та еще!

Рядом, у приставного стола для совещаний, разместилась остальная райкомовская шатия, из которых Владимир Андреевич немного знал лишь двоих: второго секретаря товарища Кузнецова — плечистого малого с красным квадратным лицом (такому бы в молотобойцы, а не в секретари), и жизнерадостного толстячка Рассказова, зама по кадрам. То, что Рассказов был здесь, — плохая примета. Значит, возможны оргвыводы…

Все сидели с каменными лицами, искоса посматривая на первого секретаря.

— Здравствуйте, Владимир Андреевич, — холодно промолвил Венедский. — Присаживайтесь! Как говорится, в ногах правды нет… А разговор нам с вами предстоит тяжелый.

Кивнув, Алтуфьев присел на отдельно стоявший стул… Он все ж