Роберт ван Гулик - Убийство по-китайски: Лабиринт Страница 52

А затем он вскочил в седло и помчался обратно в город.

Послесловие

Все китайские детективные истории объединяет то, что роль детектива в них всегда играет начальник того уезда, где произошло преступление.

В ведении этого чиновника обыкновенно находится вся администрация уезда, который обычно включает в себя укрепленный (обнесенный стенами) город и сельскую местность вокруг него в пределах приблизительно 200 ли (100 километров). В силу этого обязанности уездного начальника многообразны. Так, он полностью отвечает за сбор налогов, регистрацию рождений, смертей и браков, ведение земельного кадастра, поддержание порядка в уезде, а в качестве местного судьи он наделен правом вести следствие, задерживать преступников и рассматривать в суде гражданские и уголовные дела. Поскольку уездный начальник занимается практически каждой стороной повседневной жизни населения, то по-китайски его обычно называют «Чиновник Отец и Мать».

Не удивительно, что рабочий день у уездного начальника ненормированный. Его резиденция, где он живет со своей семьей, обычно прилегает непосредственно к зданию суда, и он зачастую работает с утра до вечера.

Уездный начальник находится в самом основании колоссальной пирамиды власти, которую представляло собой государственное устройство Древнего Китая. Его непосредственным начальником является правитель области, начальствующий над территорией, включающей в себя десять или более уездов. Несколько областей подчиняется наместнику провинции, который, в свою очередь, ответствен перед правительственными чиновниками в столице. На вершине всей пирамиды помещается император.

Каждый гражданин Империи, богач он или бедняк, аристократ или простолюдин, может поступить на государственную службу и стать уездным начальником, сдав государственные экзамены. В этом смысле китайская система была куда демократичней, чем современная ей европейская, державшаяся на жестких феодальных отношениях.

На одном месте уездный начальник обычно служил три года, после чего его переводили в другой уезд, а с течением времени производили в правители области, но не в зависимости от выслуги лет, а исключительно в том случае, если чиновник хорошо проявил себя.

В работе уездному начальнику помогал постоянный персонал суда, в который входили писцы, смотритель тюрьмы, присяжный врач, судебные приставы, стражники и гонцы. Все они, правда, в основном выполняли свои прямые обязанности и в раскрытии преступлений не участвовали.

Этим уездный начальник занимался сам, с помощью трех-четырех верных сыщиков. Он набирал на эти места людей в самом начале своей карьеры, и впоследствии они обязаны были следовать за ним по местам его службы. По должности они были выше, чем другие работники суда. В отличие от них, сыщики не были связаны с местом своей службы никакими личными привязанностями, которые могли бы помешать им в беспристрастном исполнении своих обязанностей. По той же самой причине с самых древних времен существовало правило, согласно которому никто не мог быть назначен уездным начальником в своем родном уезде.

По этому роману можно, в целом, понять, как была организована судебная процедура в Древнем Китае. Во время судебного заседания судья сидит за судейской кафедрой, а сыщики и писцы стоят по бокам. Кафедра представляет собой высокую скамью, покрытую куском красной ткани, которая свисает спереди до самого помоста, на котором скамья установлена.

На столе всегда можно увидеть одни и те же предметы: тушечницу с красной и черной тушью, две кисточки для письма и большую судебную печать.

Судебные приставы стоят перед помостом справа и слева в ряд, лицами друг к другу. И истец, и обвиняемый становятся перед судьей на колени на каменный пол и остаются в таком положении в течение всего судебного заседания. У них нет адвокатов, которые могли бы им помочь, они не имеют права приглашать в суд свидетелей, так что их положению особенно не позавидуешь. Вся судебная процедура в целом действительно задумана как некий акт устрашения, долженствующий укоренить в народном сознании мысль о том, что с законом шутки плохи.

Кабинет уездного начальника был обычно расположен в дальнем конце зала, где проводились заседания суда, и отделен от него ширмой.

В основу китайского уголовно-процессуального права был положен принцип, согласно которому никто не мог быть признан виновным, если не признавался в совершенном преступлении. Для того чтобы закоренелый преступник не ушел от наказания, отказавшись от признания даже при наличии неопровержимых улик, закон разрешал применение пыток: подсудимого бичевали, били по пяткам бамбуковыми палками, а также зажимали в тиски руки или ноги. В дополнение к этим предписанным законом пыткам инициативные уездные начальники часто изобретали свои, еще более жестокие. При этом, правда, если подсудимый умирал под пытками или же получал тяжкие телесные повреждения, то весь персонал суда и сам магистрат несли жестокое — вплоть до смертной казни — наказание от вышестоящих властей. Поэтому подавляющее большинство судей предпочитало полагаться на свою интуицию и знание человеческой психологии и не злоупотреблять пытками.

В целом древнекитайская бюрократическая система с возложенными на нее обязанностями неплохо справлялась. Строгий контроль со стороны высших инстанций предотвращал злоупотребления, а с другой стороны, общественное мнение служило ограничителем для корыстных или безответственных чиновников. Смертные приговоры утверждались непосредственно троном, и каждый осужденный имел право подать апелляцию в вышестоящую судебную инстанцию, вплоть до самого императора. Более того, судья не имел права допрашивать подозреваемого в частном порядке: все предварительное следствие обязано было проводиться публично во время судебных заседаний. Все заседания тщательно протоколировались, и копии протоколов направлялись начальству области для ознакомления.

В большинстве китайских детективных историй уездный начальник занимается расследованием нескольких не связанных между собой случаев одновременно. Эту их интересную особенность я сохранил в своем романе, поскольку, как мне кажется, в этом отношении китайские детективы намного ближе к реальности, чем наши. Население уезда было довольно многочисленным, поэтому нет ничего удивительного в том, что судье приходилось расследовать одновременно несколько дел.

В этом романе я также последовал освященной временем китайской традиции описывать в конце казнь преступников. Китайское понимание справедливости требовало, чтобы казнь преступника была описана так же тщательно, как и совершенное им преступление. Я описал в этом романе людей и обычаи так, как будто действие происходит в эпоху Мин (1368-1644 гг. н. э.), хотя сюжет намного древнее — впрочем, у минских писателей было принято поступать точно так же. То же самое касается иллюстраций к роману, которые изображают костюмы и обычаи минских времен, а не танских, в которые разворачиваются описываемые события. Обратите внимание на то, что в эпоху династии Ли китайцы еще не курили ни опиума, ни табака, и мужчины не заплетали волосы в косички (последний обычай был введен маньчжурскими завоевателями в конце XVII в.). Мужчины носили длинные волосы и связывали их в «конский хвост», а головы покрывали шапками, которые не снимали даже в помещении.

Нужно сказать, что судья Ди — это исторический персонаж и, несомненно, один из величайших китайских детективов. Он жил при династии Тан примерно с 630 по 700 г. н. э. и пользовался широкой известностью. Его полное имя — Ди Жень-чжи. В старости он стал министром императорского двора и своими мудрыми советами оказывал благотворное воздействие на дела государства. Но прославился он все же в большей степени как человек, раскрывший многочисленные преступления, благодаря чему стал главным героем множества литературных произведений; большинство из сюжетов являются чистой воды вымыслом, не опирающимся на исторические факты.

Китайские источники

Идея «Дела об убийстве в запертой комнате» была подсказана историческим анекдотом, касающимся Ень Ши-фаня, печально знаменитого государственного деятеля династии Мин, который умер в 1565 г. н. э. Про него рассказывают, что он изобрел кисточку для письма, из ручки которой, если подержать ее над огнем свечи (см. предисловие А. Уэйли к английскому переводу «Цзин, Пин, Мэй», стр. VIII), выстреливала пулька. В оригинале поясняется, что Ень Ши-фань изобрел это устройство на случай, если враги внезапно застигнут его в библиотеке, когда у него под рукой не будет никакого другого оружия. Я превратил «стреляющую кисточку» в оружие нападения и придумал новый сюжет на популярную в китайской литературе тему «отсроченного возмездия». Необходимо пояснить, что перед тем, как начать писать новой кистью, необходимо подержать ее над свечой, чтобы опалить лишние волоски на кончике. Для этого ее держат над пламенем горизонтально, повернув ручку в сторону лица. Поэтому преступник мог быть вполне уверен, что смертельный снаряд поразит цель. Но даже если воск, удерживающий в сжатом положении пружину внутри ручки кисточки, и не расплавится непосредственно при опаливании волосков, это случится позже, при письме, когда пишущий все равно держит ее в руке так, что конец ручки смотрит на него. Именно так и произошло в случае с генералом Дином, описанном в моем романе.