Бернард НАЙТ - В поисках заклятия Страница 59

Они еще какое-то время продолжали препираться, но де Ревелль твердо стоял на своем. На этот раз его поддержал даже Ральф Морин, который в данном случае исходил из практических соображений: пленники находились слишком далеко от города, где должно было проходить заседание королевского суда. Хотя суд графства, в котором председательствовал шериф, обычно проходил в зале суда в Ружмоне, не было никаких юридических оснований, которые препятствовали бы провести его в любом другом месте графства, если там присутствовал сам шериф.

Хоть и с неохотой, но де Вулфу пришлось согласиться. Правда, он поставил условие, чтобы все сведения об обвиняемых и их имуществе были записаны им для проведения последующей конфискации. Эта была еще одна причина, требовавшая приезда Томаса, так как коронер не мог сообщить о том, что его писарь уже находится в окрестностях деревни.

Коронер провел больше часа, изучая содержимое сарая. Это было настоящее хранилище сокровищ, при том, что большую часть уже, наверное, увезли на телегах – для последующей незаконной продажи в больших городах Сомерсета. Тюки с шелком, свертки с шерстяными тканями, более дешевой грубой домотканой материей и мешковиной лежали навалом на бочках с вином. Были там и бочонки с изюмом и другими сушеными фруктами с юга Франции и даже груда зеленых сыров из Мендипа. Де Вулф не был уверен, входит ли в обязанности коронера составление полного списка награбленных товаров, но надеялся, что у них останется достаточно времени для того, чтобы Томас успел это сделать. Это было необходимо для того, чтобы жители деревни или даже их феодал не растащили все по своим домам. Если же составить такой список они не успеют, то следовало оставить нескольких солдат, которые бы охраняли товары, пока из Барнстапла не прибудут достойные доверия бейлифы и не отвезут конфискованное в безопасное место. Де Вулф сомневался, что законные владельцы когда-либо увидят снова свое имущество, но, по крайней мере, эти товары можно было бы продать в пользу королевской казны, если не подпускать близко таких людей, как шериф.

Он вернулся к таверне, решив, что время уже близится к полудню. У таверны без какой-либо охраны сидели четверо связанных рыбаков-буканьеров – воины Морина обыскивали дома и рыбацкие сараи в поисках других награбленных товаров.

Де Вулф отвязал Одина и повел его за собой, поручив Гвину приглядывать за тамплиерами. Коронер не знал, собираются ли они следить за ним, охваченные подозрениями, что он прячет Бланшфора где-то поблизости. Что касается Козимо, то, учитывая, что его телохранители практически оказались выведенными из строя, маленький итальянец вряд ли представлял какую-либо угрозу.

Улицы были пусты, если не считать троих солдат, которые хоронили убитого беглеца на краю деревни. Обыск домов, который, возможно, следовало провести позднее, был единственным способом выяснить, где прячутся люди, сбежавшие с берега. Де Вулф подумал, что, возможно, они подались в леса или спрятались в вересковых пустошах, где собираются пересидеть, пока люди шерифа не покинут окрестности деревни. Поблизости нигде не было видно помещичьего дома, и коронер не мог определить, кому принадлежит эта деревня и известно ли этому человеку, что его подданные подрабатывают пиратскими набегами.

Джон остановил Одина в центре деревни, чтобы оглядеться и решить, что делать дальше. Церковь находилась слева от него. Это было маленькое бревенчатое здание в сакском стиле. На церкви не было колокольни, и она мало чем отличалась от обыкновенного амбара, если не считать простого деревянного креста, прибитого к коньку крыши.

Какое-то мгновение коронер прислушивался к тишине, опустившейся над деревней, и собирался уже тронуть коня, когда заметил уголком глаза какое-то движение в дальнем конце улицы, на самом краю Линтона. Из-за большого куста вышел пони. Верхом на нем, на дамском седле, сидел маленький Томас де Пейн в протертом до дыр плаще, который делал писаря похожим на священника.

Испуганно оглядываясь по сторонам, писарь подъехал к Джону.

– Я ведь сказал тебе, что мы встречаемся в церкви! – сердито сказал коронер. – И где тамплиер?

Томас бросил опасливый взгляд на стоявшее неподалеку здание.

– Там сейчас какие-то люди… Я только что туда заглянул, а они все закричали, чтобы я убирался.

Де Вулф начал догадываться, в чем дело. Теперь он знал, что случилось с теми, кто убежал из Линмута.

– Они что, требуют предоставить им убежище? – спросил он.

Томас от неожиданности чуть не проглотил язык.

– Я не стал там задерживаться и задавать им вопросы, но могу точно сказать, что это грубые люди, одетые в лохмотья. Я сомневаюсь, чтобы они пришли туда помолиться.

Коронер снова уставился на дорогу.

– А куда ты дел де Бланшфора?

– Я спрятал его в лесочке рядом с дорогой – тут, на окраине деревни. Когда я наткнулся на этих людей, я решил, что лучше оставить его там, пока не увижусь с вами.

Джон кивнул, подтверждая правильность решения, избранного Томасом.

– Возможно, нам удастся обратить эту ситуацию себе на пользу, но он должен будет держаться подальше отсюда, по крайней мере, сегодня вечером. У него есть с собой какая-нибудь еда?

– Немного, но на сегодня хватит.

– Ему, как бывшему тамплиеру, должна быть привычна жизнь в суровых условиях. Теперь поезжай к нему и скажи, что он должен оставаться в лесу до наступления темноты, а потом мы его заберем. После этого возвращайся назад. Там, на берегу, для тебя найдется работа.

Когда писарь ринулся выполнять приказания, де Вулф спешился и привязал Одина к грубо сколоченной калитке, вделанной в колючую изгородь, которая окружала церковь. Он прошел под сенью тисовых деревьев и толкнул дверь. В дальнем конце помещения сразу же раздался топот ног, и пять человек, толкая друг друга, положили руки на алтарь – простой стол с оловянным крестом и двумя свечами в подсвечниках. Остальная часть здания была пуста и освещалась лишь тусклым светом, падавшим на земляной пол из узких оконных проемов. Беглецы с опаской наблюдали, как к ним приближается грозная фигура – высокая, мрачная в доспехах и шлеме, с огромным мечом на перевязи.

– Мы просим убежища! – дрожащим голосом закричал один из них, и этот крик подхватили остальные, в ужасе отшатываясь от приближающегося призрака: – Убежища! Убежища!

Коронер остановился в нескольких ярдах от беглецов, чтобы рассмотреть их получше. Трое из них были еще достаточно молоды, еще один мужчина средних лет, а последний – маленькая уродливая фигурка с большой головой и коротенькими руками и ногами. Де Вулф вспомнил, что пленник, захваченный на Ланди, упоминал имя Эддиды Короткорукого, которое отлично подходило этому человеку.

– Я сэр Джон де Вулф, королевский коронер, – произнес он таким громовым голосом, что беглецы сразу же прекратили кричать. – Я уважаю ваше убежище и, если вы будете настаивать, я понадоблюсь вам, чтобы спасти ваши шеи, учитывая, что ваших сообщников, судя по всему, повесят прямо сегодня.

Он обвел взглядом лица пятерых мужчин, одетых в одинаковые дырявые и вылинявшие рыбацкие туники и короткие штаны. У всех, кроме карлика, были спутанные лохматые волосы и кустистые бороды.

Что же касается Эддиды, то он был круглолиц, с высоким лбом и маленькими глазками, в которых поблескивал хитрый огонек. Де Вулф отметил про себя, что этот человек явно может быть опасным.

– Что нам теперь делать, коронер? Мы ведь получим отсрочку на сорок дней, верно? – спросил Эддида.

Коронер сложил руки на груди, в его глазах сверкнуло возмущение.

– Во-первых, вы подонки и убийцы, и если бы вы не укрылись в этом святом месте, вас бы повесили так же, как и остальных. Но теперь у вас есть выбор. Вы можете отдать себя в руки шерифа и сегодня же предстать перед его судом в Линмуте. Или же вы можете оставаться здесь в течение сорока дней, и все это время ваши соплеменники будут вас кормить и охранять, потому что в случае вашего побега их ожидают суровые денежные штрафы. По истечении сорока дней, если вы не признаете свою вину и не согласитесь покинуть пределы Англии и никогда сюда не возвращаться, вас запрут в этом здании без воды и пищи и будут держать здесь, пока вы не умрете. Если вы попытаетесь бежать, вас объявят вне закона, и любой сможет безнаказанно отрубить вам голову. И наконец, в любое время, начиная с этого момента, вы можете признаться мне в своих преступлениях и покинуть пределы Англии, чтобы никогда больше сюда не вернуться.

Произнеся эту долгую речь, коронер отступил на шаг назад и стал ждать, пока они посовещаются между собой. Пока они это делали, в дверь вошел Томас и, довольно робко приблизившись к коронеру, преклонил колени перед алтарем и начал мелко креститься.

– Бернар будет оставаться там, где я его спрятал, до наступления темноты, – пробормотал писарь, с опаской косясь на группу подозрительного вида людей, которые шептались о чем-то, сгрудившись вокруг алтаря. Их предводитель, Эддида, отделился от группы и подошел к единственной ступеньке, отделявшей примитивный алтарь от остального помещения.