Последний вздох Аполлона - Наташа Ридаль Страница 6

гула голосов и взвизгивания валторн и тромбонов в оркестровой яме, потом свет погас и все звуки смолкли, чтобы через секунду переродиться в музыку Верди. Это было похоже на пульс огромного кита, в такт которому в его утробе бились сердца зрителей. Между актами зал снова оживал и звучал разноголосым хором, а во втором антракте к нему добавилось мурлыканье Холлуорда, без слов напевающего себе под нос песню цыганки Азучены.

Когда стихли финальные аплодисменты, Митя и Бэзил направились за кулисы – в грим-уборную Лючии. Преодолевая лабиринт из коридоров, американец заметил:

– Пару лет назад в газетах писали, что в Парижской опере прямо во время представления один из противовесов люстры упал на голову капельдинера. А еще я читал, что здесь, под зданием, находится подземное озеро. Воду из него используют в гидравлических машинах для обслуживания декораций.

Они посторонились, пропуская стайку молоденьких хористок, и продолжили путь, следуя за эхом их переливчатого смеха. В грим-уборной итальянской дивы не оказалось ни одного букета, хотя ей подарили много цветов.

– Я ожидал, что окажусь в цветочном раю, – сказал Митя, после того как они с Холлуордом выразили свои восторги по поводу постановки и в особенности выступления Лючии.

Горничная уже помогла ей переодеться, поэтому мужчинам было дозволено остаться. Певица сидела перед трельяжем и смывала грим. Она ответила, глянув на Митю через боковое зеркало:

– Сильные запахи плохо влияют на голос. Аромат цветов вызывает хрипоту. Жаль, потому что я люблю цветы…

Митя огляделся по сторонам. Уборная была крошечной, заметно контрастируя с помещениями в зрительской части. Горничная копошилась за шелковой ширмой, развешивая платья своей госпожи. Холлуорд между тем рассматривал фотографию в бронзовой рамке с растительным узором в духе новомодного стиля модерн. Митя проследил за его взглядом. На снимке смеялась белокурая девочка лет пяти, беззаботно демонстрируя отсутствие двух верхних зубов. Малышка прижимала к себе игрушечного слоника.

– Это моя крестница Лукреция, – голос Лючии сразу потеплел. – Снимок старый. К сожалению, я давно ее не видела, – она встала и добавила будничным тоном. – Я готова.

Они покинули театр через служебный вход и наняли фиакр4 на бульваре Осман. До полуночи оставалось около получаса, когда они, довольные и веселые, вернулись в отель. Дюпон, запирая парадную дверь, пожелал им доброй ночи. В это же время из Салона Муз вышел взволнованный Найтли. Таким Митя его еще не видел. На лестнице журналист задрал голову и крикнул:

– Бичем! Подайте в мой номер бутылку пино-нуар урожая тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года!

– Есть повод праздновать? – поинтересовалась Лючия, странно взглянув на Калверта.

– О да. Я планирую опубликовать свою лучшую статью. Это будет сенсация.

Все поднялись на второй этаж. Найтли вдруг окликнул Митю:

– Зайдите ко мне на минутку. Я хочу, чтобы вы узнали первым.

Мягкий ковер на лестнице приглушил шаги лакея, спускавшегося за бутылкой вина, и легкую поступь женских ног. Когда все двери закрылись, Кэтрин незаметно проскользнула в свой номер.

Несмотря на усталость, Митя никак не мог уснуть. В его ушах гремел «Хор цыган» из «Трубадура». Он сел на кровати, потянулся к карманным часам, лежавшим на тумбочке. Почти час ночи.

Выйдя в коридор, он нерешительно двинулся к номеру Калверта. В этот самый миг дверь, к которой он направлялся, распахнулась и, прежде чем увидеть Лючию, Митя узнал ее гневный голос:

– Вы чудовище, Найтли! Клянусь Мадонной, вы за всё ответите!

Она прошла к себе, не замечая ничего вокруг. Обе двери захлопнулись одновременно. Митя, застывший посреди коридора, ощутил неприятный холодок, повернул голову и вздрогнул: в полутьме на лестнице стоял американец. Оставаясь в тени, он прекрасно видел молодого человека. Митины щеки вспыхнули. Не успев подумать, что там делает Холлуорд, он развернулся и бросился в свой номер.

Когда он наконец перестал ворочаться в постели и затих, ему приснился Ван Гог, рисующий ирисы. В какой-то момент Ван Гог превратился в графа ди Луну из оперы Верди. Он пытался схватить Лючию в образе Леоноры, чтобы силой отвести ее к алтарю. Потом раздался хлопок, точно звук фейерверка, итальянское небо взорвалось фонтаном огней и падающие звезды долго-долго не гасли над головами Мити и Калверта, почти соприкасавшихся плечами, скрытых от посторонних глаз в саду за статуей Аполлона.

Глава 5

Первым забеспокоился лакей Найтли Джеймс Портер. Около восьми часов утра он, как обычно, постучал в дверь господина, чтобы подать ему кофе. Однако Найтли не отозвался. Это удивило Портера: вот уже десять лет он приносил утренний кофе в одно и то же время, и Найтли неизменно бодрствовал и даже работал. Он всегда поздно ложился и рано вставал.

Лакей отнес поднос на кухню и возвратился через полчаса со свежесваренным кофе. На этот раз безответный стук привлек внимание Шабо, а также Бэзила и Мити, которые одновременно выглянули из своих номеров.

– В чем дело? – спросил владелец отеля.

– Что-то не так, сэр, – ответил Портер. – Мистер Найтли не отвечает, а дверь заперта изнутри.

– Бичем! – позвал Шабо. – Попросите Дюпона принести запасные ключи.

Через минуту в коридоре появился Том Бичем со связкой ключей.

– Дюпона нет на месте. Я не смог его найти.

Шабо сердито нахмурил брови и постучал в дверь журналиста:

– Мсье Найтли, это Жан Шабо. Позвольте войти.

Он повернул ключ в замке и вдруг непроизвольно дернул рукой, едва не выронив всю связку.

– Простите, – пробормотал старик. – Видимо, кольцо слегка разошлось. Снова поранил палец…

Он шагнул в комнату, Митя и Холлуорд зашли следом за ним. Последним переступил порог Портер с подносом, кофе почти остыл. Немая сцена продлилась несколько долгих секунд. Потом Митя, не найдя другой опоры, с тихим стоном привалился к заваленному бумагами столу Найтли. Сам Найтли лежал на кровати, бессмысленно глядя в потолок. На его губах, волосах, одеяле – всюду – лежали хлопья снега. Митя не сразу осознал, что это не снег, а перья. На груди Калверта откуда-то появилась подушка с дырой посередине: очевидно, перья вылетели оттуда. На самом деле их было не так уж и много.

– Его застрелили, – пробормотал Шабо.

– Застрелили? – непонимающе переспросил Митя, хотя ему уже было ясно, что Калверт мертв.

– Наволочка опалена, – заметил Холлуорд. – Стреляли сквозь подушку, чтобы заглушить выстрел.

– Бичем, отправляйтесь в полицейский участок. Приведите комиссара, – распорядился Шабо.

– А как же завтрак, сэр?

– Ах да… завтрак… Что ж… Дюпон подаст кофе. А вы, Бичем, поторопитесь! Господа, – Шабо повернулся к Мите и Холлуорду, – прошу вас покинуть номер. Здесь лучше ничего не трогать… Я снова запру дверь.

– Но как же… – мямлил