Виктор Мережко - Сонька. Продолжение легенды Страница 60

— Здравствуйте, — добавила: — А мне сказали, что вас здесь нет.

— Я здесь, — ответила Сонька, подошла ближе, села на стул. — Услышала тебя, решила показаться.

— Я вас не звала, мадам! — решительно поднялась княжна.

— Сама явилась. Как-никак дочка нарисовалась.

Табба взяла со стола записку, принесенную ею, передала матери.

— Думаю, это для вас.

Воровка бегло прочитала написанное, отложила листок в сторону.

— Тебе просто захотелось меня увидеть?

Артистка молчала, и взгляд у нее был мрачный, неприветливый.

Анастасия перебрасывала напряженный взгляд с воровки на ее дочь.

— Вы сказали, что дама уехала, — с укором сказала ей Табба.

— Вы желаете отчитать меня? — Голос девочки стал ледяным.

— Желаю, чтоб не врали… Ненавижу, когда обманывают, — отчеканила Табба и снова повернулась к матери. — Эта дама с детства обманывала меня.

— Обманывала, каюсь, — согласилась, усмехнувшись, Сонька. — И не только тебя.

— Будто сейчас не обманываешь!

— И сейчас обманываю. Но похоже, уже устала от этого. Старой становлюсь, дочка.

Артистка поднялась.

— Если б устала, то не пряталась бы здесь и не морочила голову хотя бы этой чистой душе, — кивнула на Анастасию.

— Хочешь, чтоб сдалась полиции? — горько усмехнулась Сонька.

— Может, так и правильно было бы, — ответила Табба и обратилась к хозяйке: — Простите, что побеспокоила. Я должна была выполнить то, о чем меня просили. — И двинулась к выходу.

— Ты за этим приходила? — бросила вслед Сонька.

Дочка оглянулась, странно ответила:

— Кто знает… Может, и за этим.

Анастасия провожать ее не стала, дворецкий проследовал с гостьей до калитки, выпустил на улицу и вернулся в дом.

Мимо Таббы прошел шпик в котелке и с тростью, вскользь спросил:

— Какие новости, сударыня?

— Она там, — коротко бросила артистка и села в пролетку.

Господин поднял вверх трость, давая кому-то знак, и тотчас из ближних переулков вынырнули крытые повозки с жандармами.

Они понеслись к особняку Брянского с таким грохотом и поспешностью, что всполошились собаки в ближних дворах.

Калитку с треском выбили, ворота тут же были распахнуты, и жандармы ринулись к входу в дом.

Первым их увидел Никанор. Он бросился в глубь дома, громко и отчаянно предупреждая:

— Господа жандармы! — и тут же засеменил обратно, желая задержать бегущих людей. — Господа!.. Это безобразие, господа! Остановитесь!.. Это дом князя Брянского, господа!

Они оттолкнули его и стали рассыпаться по комнатам. Командовал ими пожилой бравый офицер с вислыми усами.

Последним в дом не спеша вошел господин в цивильной одежде. Это был судебный пристав Федор Петрович Фадеев. Он увидел в большом зале кресло, расслабленно опустился в него, стал с отсутствующим любопытством созерцать здешние стены и картины.

— Каждую комнату!.. Каждый уголок! — кричал офицер, подгоняя подчиненных. — Обыскивать все! Вплоть до подвала и чердака!

Анастасия со второго этажа увидела бегущих по дому людей, в оцепенении повернулась к Соньке.

— Они ищут вас!

Воровка, быстро оценив ситуацию, схватила девочку за руку, сбивчиво зашептала:

— Беги к Михелине!.. Они не должны ее найти! Умоляю, быстрее!

— Но вас схватят! — выкрикнула Анастасия.

— Дочку предупреди! — теребила ее Сонька. — Спрячь ее! Хотя бы во имя князя Андрея! И не забудь, меня зовут Матильда Дюпон! Слышишь — Матильда Дюпон!

Княжна торопливо кивнула, хотела еще что-то сказать воровке, но услышала топот сапог совсем близко, ринулась по узкой лесенке, ведущей в чердачные комнаты.

Перехватила Михелину, спешно спускающуюся вниз, зашептала:

— Туда нельзя… Там жандармы.

— Но там мама!

— Назад! Тебя же сейчас схватят! — Девочка стала с усилием толкать Михелину наверх. — Назад!.. Хочешь, чтоб сразу двоих арестовали?!

— Я знаю, это Табба!.. Это она навела, гадина! — сквозь слезы бормотала девушка, пытаясь прорваться вниз. — На родную мать навела!

Княжна удерживала ее, глуша ее слова ладошкой.

— Милая, родная, — просила она. — Не надо. Нельзя туда!.. Мы переждем. Потом поможем. Обязательно поможем Соне!.. Прошу тебя.

— Но как она могла?.. Это же страшный грех!

— Господь ей судья.

— Нет, я ее буду судить!

Анастасии все-таки удалось затолкать Михелину в ту самую потайную комнату под стеклянной крышей, после чего она захлопнула дверь и заперла ее снаружи.

Сонька тем временем спустилась вниз, направилась к жандармам. Сбоку к ней двинулся было дворецкий, она жестом остановила его. Увидела офицера, достойно и спокойно дождалась его, спросила на ломаном русском:

— Простите, господин офицер. Что все это значит?

— Это значит обыск, мадам! — удивился вопросу офицер.

— На каком основании?

— На каком основании… — пробормотал тот и растерянно оглянулся на господина в цивильном. — На каком основании обыск, господин судебный пристав?

Тот уже направлялся к ним.

— Что касается оснований… — Фадеев достал лист бумаги с гербом. — Основание — решение господина прокурора о проведении должного обыска. — Он внимательно посмотрел на Соньку, улыбнулся. — Ваше имя, мадам?

— Матильда Дюпон.

Господин достал из кармана довольно небольшой фотоснимок, взглянул на него, удовлетворенно кивнул.

— Вот вы как раз нам и нужны. — И приказал офицеру: — Ротмистр, взять мадам под стражу.

— Слушаюсь, ваше благородие, — отдал тот честь и взял Соньку под локоть. — Прошу, сударыня, проследовать в повозку.

— Но это или ошибка, или произвол. — Воровка посмотрела на него с иронией. — Я подданная Франции!

— В департаменте разберутся, — кивнул пристав и громко скомандовал: — Продолжать обыск! Проверять все помещения! Здесь должна быть еще одна особа!

Дворецкий стоял поодаль, в полуобморочном состоянии наблюдая за происходящим.

Жандармский офицер снова попытался увести Соньку, но она оказала твердое сопротивление.

— Вы не имеете права, сударь!.. У вас будет скандал!.. Я не имею никакого отношения к России!

— Имеете, — бросил Фадеев издали с насмешкой. — Самое непосредственное. — И снова обратился к офицеру: — Ротмистр, тащите даму в повозку!

— Вы понимаете, что делаете? — решительно дернулась Сонька. — Я буду жаловаться!

— В повозку ее!.. Пусть там жалуется!

Неожиданно в длинном коридоре возникла Анастасия. Увидев ее, ротмистр и Сонька задержались на пороге.

— Княжна, остановите же это безобразие! — крикнула женщина.

Анастасия бросилась к ротмистру.

— Заберите своих солдат и сейчас же покиньте дом!

Пристав шагнул вперед, вежливо обозначил княжне поклон.

— Мои люди должны еще найти дочку этой дамы.

— Здесь нет никакой дочки! Отпустите даму и немедленно убирайтесь!

— Во-первых, княжна, у нас постановление прокурора! — Он вновь извлек бумагу. — А во-вторых, вам известно, кто сия дама?

— Это моя родная тетя, мадам Дюпон.

— Вас ввели в заблуждение, княжна. Это самозванка, известная аферистка по кличке Сонька Золотая Ручка!.. Здесь же, по нашим данным, должна скрываться ее младшая дочь.

— Никого здесь нет! — Девочка попыталась обойти пристава, но он снова перекрыл ей дорогу.

— Успокойтесь, мадемуазель!

— Я буду жаловаться, и у вас будут неприятности!

— Неприятности будут у этой особы, — ответил пристав и раздраженно махнул офицеру: — Чего торчишь! В повозку ее!

Ротмистр решительно подтолкнул воровку.

— Вы арестованы, мадам.

— Не прикасайтесь ко мне! — дернулась Сонька.

— Мадам, прошу в повозку.

Анастасия видела, как жандармы уводили Соньку, стояла замершая и потрясенная, беззвучно плакала.

…Михелина металась по потайной чердачной комнате под стеклянной крышей, слышала, как жандармы ходили совсем рядом, дергали запертые двери, переговаривались о чем-то, возмущались. Она изо всех сил зажимала руками рот, старалась удержать плач и стон, затем упала на диван, уткнулась лицом в подушку.

Вскоре шаги удалились, и стало необычайно тихо.

Девушка медленно поднялась, запрокинула голову назад и закричала.

Повозка подкатила к воротам дома Брянского. Кочубчик легко и весело спрыгнул на землю, нажал кнопку звонка на калитке.

— Кто таков? — раздался голос Семена из-за ворот.

— Свои, открывай!.. Володя Кочубчик!

Семен открыл, Володька прошагал к дому, презрительно взглянув на привратника, стал подниматься по ступенькам, увидел дворецкого, странно на него глядящего.

— Чего зыришь? — удивился Кочубчик. — Не признал, что ли?

— Признал, — ответил тот, и неожиданно в его глазах появились слезы.

— Ты чего? — еще больше удивился Володька. — Выпил, что ли?