Замороженный страх - Валерий Георгиевич Шарапов Страница 7

— Ты что же думаешь, я за каждым прохожим шпионю? — рассердился мужичок. — Выскакиваю в исподнем и по двору гоняюсь, пока не выясню, куда прохожий направляется!

— Мужчину того хорошо рассмотрели? — Уваров решил не реагировать на выпад мужичка.

— Лучше некуда. За пять минут и армию мужиков рассмотреть не сложно. — Голос мужичка приобрел миролюбивые нотки.

— Описать сможете?

— Описать? Да без проблем. — Мужичок закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться. — Голова у него здоровенная и нос картошкой. А на щеках щербины.

— Не здесь, — остановил его Уваров. — В отделе работает штатный художник, вот ему вы свои наблюдения и представите.

— А вознаграждение будет? — подозрительно глядя на Уварова, спросил мужичок. — Я слыхал, свидетелям вознаграждение полагается.

— У вас неверная информация, — охладил его пыл Уваров. — Советские граждане обязаны помогать милиции на безвозмездной основе.

— Даже шкалика не положено? Для поднятия патриотического духа? — с надеждой спросил мужичок. — В виде исключения, так сказать.

— Ну, разве что в виде исключения, — протянул Уваров. — Хорошо, Тарас Ильич, постараетесь с портретом, будет вам шкалик.

Глава 2

В районном отделе милиции Теплого Стана собрали экстренное совещание. Начальник отдела подполковник Золотарев восседал на сцене актового зала, где разместился почти весь личный состав отдела. Перед ним на узком переносном столе лежала картонная папка с завязками. На титульном листе аккуратным почерком проставлена дата: 4 января 1982 года. Другие записи отсутствовали, а внутри папки лежал всего один лист, но и его хватило, чтобы подполковник Золотарев принял решение об общем сборе.

Стрелки часов показывали без четверти десять утра, и подполковник понимал, что следует поспешить. В голове не укладывалось, как подобное происшествие могло произойти в их тихом новом районе. Всего каких-то десять лет назад в районе начались массовые застройки, постепенно район избавлялся от ветхих частных застроек и приобретал вид настоящего города. Конечно, до строительства станции метрополитена было еще далеко, но автобусные маршруты до центра города ходили исправно, а высотные дома на триста двадцать четыре квартиры росли как грибы. При этом преступность в районе, казалось, совсем отсутствует. Отдел милиции, возглавляемый подполковником Золотаревым, находился в подчинении РУВД Черемушкинского района, и начальнику Черемушкинского РУВД на планерках в Главном управлении МВД никогда не приходилось краснеть за его, Золотарева, отдел.

Свой перевод из Тверского отдела в отдел Теплого Стана подполковник Золотарев, тогда еще майор, воспринял как наказание, несмотря на то что его повысили в должности, поставив руководителем всего подразделения и посулив быстрое продвижение по службе. Смириться с тем, что пришлось сменить лучший в городе отдел на работу в районе, созданном из пяти деревушек, которые только-только вошли в городскую черту, оказалось непросто. Но совсем скоро Золотарев почувствовал плюсы нового назначения. Удаленность от столичных интриг пошла ему на пользу. К тому же его жена, которая тяжело носила их первенца и категорически отказывалась рожать вновь, вдруг созрела для второго, а затем и третьего. Именно здесь, в маленьком районном отделе, подполковник Золотарев узнал, что такое настоящее отцовство. Размеренный график работы без резких потрясений и внезапных изменений планов как нельзя лучше подходил к его новой роли отца.

Но этим утром размеренность его жизни была нарушена самым жестоким образом. Три праздничных выходных он провел в кругу семьи. Дни оказались насыщенными, и не только мероприятиями, которые они посетили всей семьей, но и в эмоциональном плане. Чтобы продлить чудесную атмосферу, сложившуюся за прошедшие дни, утро понедельника семья Золотаревых решила начать с общего завтрака. Ажурные блинчики на молоке с медом и сметаной горой высились в центре стола, в чашках дымился ароматный азербайджанский чай, а на десерт их ждала замороженная малина, которую супруга Золотарева еще с лета приберегла для такого вот случая.

И вот во время этой идиллии прозвенел звонок, и еще до того, как подполковник услышал в трубке голос следователя Аймарова, он понял, что ничего хорошего от этого звонка ждать не следует. Но он и в самом страшном сне не мог предположить, насколько жуткой будет новость. Да и как могло быть иначе? Подполковник Золотарев никогда не был самодуром и не держал в страхе свой отдел, но он точно знал, что никто из его многочисленных подчиненных не стал бы беспокоить его дома в понедельник утром, если бы на то не было веских причин.

Причина действительно была веская, еще до того, как появились подробности произошедшего. Известие о том, что на подведомственной его отделу территории найдены фрагменты тела неизвестной жертвы, шокировало подполковника. За десять лет он успел привыкнуть к тому, что преступления, происходящие в районе, сводятся к банальным карманным кражам, немногочисленным грабежам и бытовухе. Здесь же они явно имели дело с предумышленным убийством, причем с отягчающими вину обстоятельствами.

До здания отдела подполковник добрался за десять минут, благо его дом располагался в двух кварталах от работы. В первую очередь он созвонился с главой районной администрации и, не объясняя причины, потребовал приостановить работу мусоросборщиков по всему микрорайону. Все машины, работавшие в это утро на улицах, должны были оставаться там, где их застанет данное сообщение, и главное, никто из них не должен до особого распоряжения ехать на городскую свалку. Глава администрации, взволнованный требовательным голосом подполковника, заверил, что указания будут выполнены неукоснительно. После этого Золотарев связался с начальником районного управления и доложил об инциденте.

Когда с первоочередными делами было покончено, подполковник вызвал к себе следователя Аймарова и потребовал доложить о произошедшем в подробностях. Во время доклада позвонил судмедэксперт, работавший на вызове. Тут-то и выяснилась новая, еще более шокирующая подробность. По предварительному заключению эксперта, фрагменты тела, обнаруженные на улице Бакулева, принадлежали ребенку!

Услышав новость, подполковник в прямом смысле лишился дара речи. Долгих две минуты он молча сжимал трубку внезапно вспотевшей ладонью, а перед мысленным взором пролетали картины, одна страшнее другой. Его сын, семнадцатилетний парень, стремящийся к самостоятельности и независимости. Его дочь, восьмилетняя хохотушка с озорными веснушками на носу и щеках. Его младшенький, пятилетний непоседа, важно вышагивающий рядом с отцом на майской демонстрации. Все они, его дети, находились в безопасности, но так ли это, если на столе патологоанатома лежит сверток с фрагментами тела подростка? Как он мог быть уверенным в этом, если кто-то расчленил труп ребенка и выбросил его в мусоропровод? Если это произошло с неизвестным ребенком, может ли он, подполковник Золотарев, гарантировать, что подобное не произойдет с кем-то из его детей?

Подполковник потребовал от судмедэксперта отложить все текущие дела и в кратчайшие сроки подготовить предварительный отчет. Сам же объявил