Фил Рикман - Кости Авалона Страница 85

Мог ли кто-то убедить его, что все это, или нечто подобное, может еще сбыться? Я вспомнил о длинной комнате, заваленной книгами, мебелью, мелкой утварью — аббатство в запасе. Вспомнил, как рассказывал Ковдрей при нашей первой с ним встрече о том, что Файк ввел суровые наказания за воровство камня из разрушенного аббатства.

Надежды на восстановление монастыря в правление Марии Тюдор рухнули. Однако оно было возможно при покровительстве Марии Шотландской, учитывая богатства французской казны за ее спиной.

Что посулили Файку за его участие в устранении правящей королевы Англии? И какой была роль Нострадамуса в этом заговоре?

И почему — внезапно почуяв неладное, я обернулся, — почему он казался таким подозрительно спокойным?

Глава 54

ОБМАН ЧУВСТВ

Естественно, у него не было причин объяснять мне что-либо. В отличие от несчастного Бенлоу, старик даже не собирался пока умирать.

Мне требовалось чем-нибудь заинтересовать его, и единственной жемчужиной, которую я, кажется, мог бы ему предложить, был ключ к тайнам Круглого стола, земному зодиаку Гластонбери. Но именно этой жемчужины у меня как раз не было.

Только он об этом не знал.

— Кто приходит сюда на мессу? — спросил я.

— Если вы хотите услышать от меня их имена, то я не стану называть их.

— Полагаю, здесь бывают только влиятельные люди. Никакой черни. И эти люди, возможно, также бывают на встречах с путешественниками из Европы? Видными богословами? Государственными мужами? И, конечно, со знаменитыми пророками и предсказателями судеб мира.

Нострадамус улыбнулся.

— Вы приехали в Гластонбери, — продолжал я, — в надежде подобрать ключ к запискам Леланда?

Старик крутил в руках пояс сутаны, но я чувствовал жар его мыслительного механизма. Получить книгу Леланда, совсем недавно захороненную заново, он мог только одним путем.

— Надо полагать, Мэтью Борроу послал книгу вам. Несмотря на свои способности, он так и не сумел понять смысл этих записок.

— Он понял не больше самого мастера Леланда, — ответил Нострадамус.

Возможно, именно так. Леланд передал свои записи Кейт в надежде, что та когда-нибудь постигнет их смысл.

Каким образом сам Леланд узнал об этом? Быть может, кто-нибудь из монахов шепнул ему, дал только намек во время одной из встреч с Леландом, когда тот впервые посещал Сомерсетшир, разыскивая древности и следы Артура. Когда же, наконец, нашлось время изучить вопрос более тщательно, он вернулся. К тому времени большинство монахов покинуло эти места, но Кейт Борроу по-прежнему жила тут, и Леланд обратился к ней.

Теперь я принадлежу самому себе.

Что знала Кейт? Приблизилась ли она хоть немного к разгадке смысла и предназначения зодиака? Об этом, наверное, мы уже никогда не узнаем. В любом случае, она имела в распоряжении не так много времени. Записки покойного Леланда дошли до нее с большим опозданием, а вскоре ее обвинили в ведовстве и отдали под суд.

После чего книга неминуемо попала в руки Мэтью Борроу. Последний должен был оценить значимость записей и предупредить своих хозяев или самого Нострадамуса. Сколько времени понадобилось Мишелю де Нострадаму на то, чтобы с помощью переводчика расшифровать записки Леланда? Был ли этот француз тем человеком, кто догадался о местонахождении мощей Артура, захороненных последними монахами Гластонбери? Были ли кости Артура на самом деле закопаны в лесу близ селения Бутли? И если так, где же они теперь? Отправлены во Францию?

Не оставалось сомнений, что Нострадамус, питающий особый интерес к древностям, прибыл в Гластонбери затем, чтобы исследовать зодиак. И вернул книгу доктору Борроу? Бессмыслица, говорил он нам с Дадли. Оккультизм. Он хорошо понимал, как быстро последнее слово убедит меня прикоснуться к таинственному — и заглотить при этом наживку вместе с крючком. Будь наше путешествие к могиле Артура менее опасным и трудным, у нас появилось бы куда больше причин усомниться в нашей находке.

Ловкости Мэтью Борроу следовало отдать должное.

— Когда вы учились в Монпелье? — спросил я. — Можно поинтересоваться?

Нострадамус пожал плечами.

— Примерно в 1529 году. Мне было тогда двадцать шесть.

Разумеется. Поздний студент. Это все объясняло.

— Наверное, взяли его под свое крыло. Я имею в виду юного Мэтью Борроу.

— Он был в состоянии позаботиться о себе, доктор Ди. Иезуитское воспитание способствует этому.

Я крепче схватился за каменный подлокотник сиденья.

Проклятье.

Иезуит. Стальной клинок католичества.

Я даже не моргнул глазом, хотя удержать себя в руках было непросто. Только кивнул, будто мне это было уже известно.

Звучало очень правдоподобно. В городе доктора Борроу считали безбожником, который ходит в церковь лишь для того, чтобы не платить штраф. Разумеется, безопаснее, если в тебе видят атеиста, но не ревностного католика. И, естественно, мишенью для ядовитых стрел Мэтью Борроу служила протестантская церковь. Когда изгнание папы из этой страны проистекает не из поднятия духа… но мужского достоинства…

Этим же объяснялась и его жестокость. Бессердечие фанатика с холодной рассудительностью иезуита и почти мистической интуицией.

Сомневаюсь, что я улыбался.

— Вы предложили при французском дворе сделать его тайным агентом в его родном городе?

Никакой реакции. Хотя я и так догадался. Файк укрепил Медвел, усматривая в нем возможный оплот католического восстания. Но насколько французы могли доверять ему? Франсуа де Гиз и Карл, кардинал Лотарингский, должно быть, хотели иметь своего человека на Авалоне.

— Интересно, что ему обещали за службу Франции. Возможно, деньги, земли и титул, когда королева Шотландии и королева Франции станет еще и королевой английской…

— Доктор Ди… — Старик нахмурил брови. — До сих пор я проявлял терпение к вашим бесконечным…

— Еще один вопрос… прежде чем я предложу вам, в интересах науки, свою теорию использования гластонберийского зодиака. Что вам известно об овечьей чуме?

Борроу сам мог додуматься до использования овечьей чумы, знатоком которой он теперь был. Либо какой-нибудь приближенный к французскому двору или Гизам шпион, какой-нибудь честолюбивый молодец вроде Уолсингема увидел записную книгу и придумал, как можно ее применить.

Но так ли уже вероятно, что Нострадамус ничего об этом не знал?

— Как врачу, вам приходилось заботиться о зараженных чумой?

Я думал о бедствии, случившемся лет пятнадцать назад в Экс-ан-Провансе. Тогда город опустошила чума: опустели десятки домов, закрылись церкви, на кладбищах не хватало мест для могил. Согласно полученным мною письмам, Нострадамус отправился в этот ад в качестве лекаря. Храбрый поступок.

— Весьма горький опыт, — ответил он. — В действительности мы мало что могли с этим поделать, разве что помочь здоровым не подхватить заразу. Тем не менее стоит ли нетленной душе бояться смерти в таком богоугодном деле? Простите меня, но если сравнивать овечью чуму…

— От нее умирает один из жителей города. Если уже не умер.

— Такое бывает. Особенно в таких местах, как этот город.

— Вам известны пути распространения этой болезни?

— Полагаю, через мясо и шкуры животных, умерших от нее.

— Это может случиться много времени спустя их смерти?

— Следует зарывать их поглубже.

— Вы правы.

— Почему это интересует вас, доктор Ди?

Я набрал воздуху в грудь и процитировал третью, самую жуткую строчку из его четверостишия, адресованного Елизавете.

— Пока она не припадет устами к костям короля всех бриттов.

Слова как будто не тронули старика. Я сел глубже в каменном кресле.

— Означает ли это поцеловать кости в буквальном смысле? — спросил я.

— Не имею понятия.

— Вы же сами сочинили стих.

— Ошибаетесь, друг мой. Его сочинил Господь.

— Господь говорит рифмой и метром?

Одна из свечей на алтаре погасла. Внезапный сквозняк затушил ее.

— Вот видите? — сказал Нострадамус. — Видите, как Он отвечает на вашу дерзость? — Взяв потухшую свечку, старик снова запалил ее от соседней. — Я повторюсь… — Положив руки себе на колени, он выпрямил спину. — Врач только лечит.

— Но вы понимаете, куда я клоню.

— Нет, доктор Ди. Признаюсь, я в полном недоумении.

— А я, признаться, в ярости, потому что кое-кто, кажется, пытается втянуть меня в заговор против моей королевы.

Я пытался рассказать ему, но старик резко мотал головой и делал руками знаки, что Не слышит меня.

— Вы снова намного опережаете меня, доктор Ди.