Эдвард Марстон - Голова королевы Страница 9

— Этот Рандольф — просто любитель!

— Рандольф эгоистичен. Ему недостаточно быть ведущим актером в труппе. Приходится на каждом шагу заискивать, чтобы угодить ему, а Сэмюель не желал вилять хвостом. В «Сципионе Африканском» Джайлс Рандольф играл главного героя, а Сэмюель выходил в одной сцене вместе с ним в роли трибуна. И… — Николас осекся и пожал плечами. — Ох, вряд ли тебе это интересно.

— Продолжай, продолжай!

— Возможно, это пустая сплетня.

— Что? Что там произошло, Ник?

Лоуренс Фаэторн сгорал от любопытства. Они с Джайлсом Рандольфом были непримиримыми соперниками, и каждый новый выход на сцену становился продолжением их бесконечного состязания. Все, что изображало Рандольфа в невыгодном свете, несказанно радовало Лоуренса. Он нетерпеливо ткнул суфлера в грудь:

— Ну же! Они играли вместе, и что дальше?

— Причем в кульминационный момент.

— Ну?

Николас давно работал в театре и успел научиться кое-каким актерским уловкам. Он помолчал несколько секунд, чтобы напряжение усилилось, и лишь потом продолжил:

— Сэмюель постарался исполнить свою роль как можно лучше, а Рандольф посетовал, что его коллега играл слишком уж хорошо, мол, украл лавры главного героя.

— Ха! Какой герой! Какие лавры!

— Сэмюель — человек прямой. Он сказал правду. Что ведущий актер должен вести спектакль, а не окружать себя слабыми ремесленниками, чтобы блистать на их фоне.

— А что про меня? — не унимался заинтригованный Фаэторн. — Что про меня-то?

— Сэмюель привел тебя в пример — мол, ты можешь затмить любую труппу. Чем лучше актеры вокруг тебя, тем выше ты поднимаешься над ними. Талантливые помощники вдохновляют тебя на новые достижения.

Фаэторн просиял. Нет похвалы приятнее, чем от коллеги-актера. Теперь он считал Сэмюеля Раффа весьма проницательным и даже почти простил ему работу в труппе Банбери.

Николас не преминул воспользоваться переменой настроения собеседника:

— Сэмюель очень хочет стать членом нашей труппы. Он считает это своим долгом перед Уиллом Фаулером. Рафф так сильно хочет помочь нам, что предложил даже играть бесплатно.

— Да? — Глаза Фаэторна вспыхнули.

— Но я заверил его, что вы человек чести и не станете нанимать кого бы то ни было, не предложив достойное вознаграждение.

— Разумеется, — кивнул актер, скрывая разочарование.

— Значит, решено?

Фаэторн присел на краешек кровати. Даже в ночной рубашке он умел сохранять величественный вид. Он походил на римского сенатора, размышляющего о судьбах государства.

— Скажи ему, чтобы пришел на репетицию через час.

Николас кивнул и удалился. Все получилось. Уверенный в своей способности убеждать, он уже велел Раффу прийти к назначенному часу в «Голову королевы». История о том, почему Рафф покинул предыдущее место работы, была не вполне правдива, но Николас без угрызений совести приукрасил факты.

Главное — кризис миновал, и спектакль отменять не придется.

Хоть какое-то утешение после ужасной ночи.

Сэмюель Рафф не подвел. Несмотря на усталость и печаль, он явился на репетицию с выученным текстом и пониманием характера своего героя. Рафф быстро все схватывал, когда ему объясняли, как перемещаться по сцене, и нескрываемое благоговение перед Фаэторном тоже говорило в его пользу.

Спектакль понравился зрителям. «Любовь и счастье» — романтическая комедия об опасностях необдуманной страсти, в которой одного героя ошибочно принимали за другого. Фаэторн с привычным жаром направлял труппу, Эдмунд Худ блистал в роли покинутого любовника, а Барнаби Джилл, используя свой талант комика на полную катушку, заставлял зрителей рыдать от смеха. Ученики, наряженные в роскошные парики и платья, были очаровательны в женских образах.

Рафф великолепно сыграл Лоренцо. Он не только замечательно вел роль, но и несколько раз к месту сымпровизировал: сначала — когда один из актеров пропустил свой выход, второй раз — когда другой актер забыл текст. Сэмюель Рафф был мастером, закаленным долгими годами служения требовательной музе, которая лишь недавно повернулась к нему спиной. В его игре не чувствовалось и намека на темную тоску, снедавшую его сердце.

Пьеса «Любовь и счастье» идеально походила для этого вечера. Смерть Уилла Фаулера потрясла всех членов труппы, и на репетиции царило похоронное настроение. Но стоило начаться представлению, как актеры включились в веселую возню на сцене, и для печали попросту не осталось времени.

Николас находился у кормила: он направлял актеров, подавал реплики, следил, чтобы все происходило вовремя. В обязанности Николаса входила подготовка сценария, в котором он, сцена за сценой, прописывал все детали происходящего, позы и передвижение действующих лиц, выходы и уходы. Поскольку актеры заучивали только свою роль по тексту, который каждому из них готовил писарь, то полагались полностью на сценарий, висевший в артистической уборной, и у них имелась причина возблагодарить Николаса за разборчивый почерк и педантичность.

Николас был потрясен, как Сэм Рафф справился с ролью своего друга. Он видел на лице недавно еще безработного актера радостное возбуждение всякий раз, когда тот появлялся за кулисами. Нет, это был уже не фермер, готовый жить до конца дней в безвестной маленькой деревушке. Театр — вот где был его родной дом. Как и Уилл Фаулер, Рафф чувствовал себя счастливым только на сцене. Николас решил, что поговорит с Фаэторном.

Лоуренс пребывал в отличном настроении и улыбался всем без исключения всякий раз, когда удалялся в гримерку под шквал оваций. Перед каждым следующим выходом он внимательно рассматривал свое отражение, приглаживал бороду, взбивал локоны или поправлял костюм. Его радовал не только успех пьесы, но то, что сам лорд Уэстфилд стал свидетелем их триумфа. И еще кое-что. Барнаби Джилл сразу понял, что именно.

— Центр средней галереи. — шепнул он.

— Я так и понял, — кивнул Николас, на мгновение оторвавшись от своего экземпляра пьесы. — Заметил верные признаки.

— Он каждую реплику обращает к ней.

— И получает ответ?

— Ответ! — эхом повторил Джилл со злорадством. — Она то и дело опускает маску и одаривает этого индюка такими страстными взглядами, что он почти дымится. Попомни мои слова, Ник, она знает, как пощекотать ему яйца.

— И кто же она?

— Приготовься! Леди Розамунда Варли.

— Ох!..

Николас подал знак актерам занять места перед выходом, не зная, как реагировать на сообщение Джилла. Слишком тревожной была новость о вероятной любовной связи между Лоуренсом Фаэторном и леди Розамундой Варли. Николас велел лютнисту приготовиться. Джилл продолжал ехидным голосом:

— Воистину любовь и счастье!

— Не забудьте переодеться!

— Похоть и бесчестье!

— Бен! — крикнул Николас. — Приготовься!

— Готов, — грубовато ответил коренастый актер.

— Жене нужно получше следить за ним, — не унимался Джилл. — Есть только один способ обуздать этого жеребца. Марджери стоило бы кастрировать его.

Мимо них прошел Бенджамин Крич с подносом, на котором позвякивали бокалы.

— Первый бокал не забудь предложить Лоренцо.

— Ага.

Когда подали реплику, Крич выпрямился и пошел на сцену. Николас перевернул страницу. Барнаби Джилл отпустил еще пару язвительных комментариев, а потом стал рассматривать других актеров, пока его взгляд не остановился на одном из учеников. Ричард Ханидью, стоя к ним боком, взбивал нижние юбки. Маленькое личико, совсем еще детское, шелковистая кожа…

— Лоуренс идиот, — пробормотал Джилл себе под нос. — Зачем связываться с бабой, если можно получить настоящее удовольствие?

Этот вечер принес Лоуренсу Фаэторну оглушительный успех. Он очаровал зрителей, порадовал хозяина и влюбился. Его охватил пьянящий восторг. На радостях Фаэторн даже заплатил арендную плату Марвуду, что само по себе было из ряда вон выходящим событием. Дальше ему предстояло отвести в сторонку Сэмюеля Раффа и сделать ему предложение, от которого невозможно отказаться. Актер изобразил должное восхищение.

— Это наивысшая похвала для меня.

— Так ты согласен?

— Боюсь, что нет. Мой путь лежит на ферму в Норидже.

— На ферму! — воскликнул Лоуренс с отвращением. — Но почему?

— Я намерен проститься с профессией актера.

— Актеры не уходят из театра, — высокопарно заявил Фаэторн. — Они играют до конца дней своих.

— Только не я, — с серьезным видом ответил Рафф.

— Лучше пасти овец в Норидже?

— Коров. У моего брата молочная ферма.

— Мы просто обязаны спасти тебя от этой участи, мой дорогой друг. Только представь: ты — по пояс в навозе, в окружении мух. Актер не должен ставить на себе крест! — Он фамильярно похлопал собеседника по плечу. — Когда ты собирался уехать?