Король Теней (ЛП) - МакКаммон Роберт Рик Страница 93

Мак попробовал очень хороший бренди и сказал:

— Я согласен с вашим мнением, что Немезида, возможно, пытается покончить с собой. Но если его намерение действительно таково, то я хотел бы спросить, почему.

Роби сцепил пальцы и нахмурился, продумывая ответ.

— Как я полагаю, Синклер сказал вам, что я купил Немезиду годовалым. До меня дошли слухи, что некий валлиец уходит из спорта, поскольку это стало для него слишком дорого. Что ж, я обнаружил шокирующую сцену, когда посетил ферму этого человека. Он очень мало знал о содержании и благополучии лошадей, особенно о резвых породах, к которым мы привыкли относиться с большим уважением. Откровенно говоря, с Немезидой плохо обращались, почти ежедневно пороли его, в результате чего животное стало злым и нервным. И, скорее всего, обучилось жгучему недоверию к людям.

— Конечно, — сказал Мак. — Это вполне понятно.

— Именно. Как бы то ни было, вопреки совету Синклера, я купил несколько лошадей, включая Немезиду, потому что увидел в них нечто стоящее и подумал, что смогу исправить ошибки в обучении. Из пяти животных, купленных мною в тот день, какое бы то ни было рвение к соревнованиям сохранил только Немезида, остальные вскоре были проданы как рабочие лошади. Вы, наверняка, можете понять, о чем я говорю, когда называю даже годовалого Немезиду «сложным случаем». Он показал себя сильным и быстрым, но в то же время оставался непредсказуемым и, честно говоря, довольно опасным. Но я настаивал на его обучении и, когда я нанял Эндрю Гленнона, все изменилось.

— О? — Брови Мака приподнялись. — И как же?

— Гленнон — вы, вероятно, видели его на гонках или встречались с ним, — стал тренером Немезиды, а после и его жокеем. У него была репутация человека, работающего с трудными лошадьми. — Роби помедлил, чтобы сделать глоток бренди. — Со временем он завоевал доверие Немезиды, хотя пришлось пройти через сложный период. Я думаю, Немезида… Я полагаю, что стоит подобрать слово… «связан» с Эндрю. И эту связь не могут понять те, кто не работает с лошадьми. Именно Эндрю приводил Немезиду к победе в каждом забеге, в котором этот конь выигрывал. Я не скажу, что Эндрю приручил животное, но Немезида уважал его и работал на него.

Роби вздохнул.

Мак почувствовал, что причина, которую он искал, вот-вот прозвучит.

— Но однажды Эндрю выпивал с друзьями в таверне «Красная дверь» в Челмсфорде, как вдруг схватился за грудь, упал со стула и скончался на месте. Это было в конце победного сезона Немезиды. После этой катастрофы лошадь стала поистине неуправляемой. О, мы пытались… видит Бог, мы пытались, но… вы же знаете, что стало с Арчи Куэйлом. После этого на меня оказывали давление и убеждали усыпить лошадь. Я почти это сделал. Но… — Роби поднял глаза, которые были полны боли. — Я понадеялся, что осталась еще хоть какая-то возможность вернуть этой лошади былое величие. Возможно, я был неправ, и вы впустую потратили шиллинг, но, когда я услышал, что лошадь попала к вам и вашему отцу, я подумал… что в конце концов животное окажется закатано в горшок с клеем, потому что «ДеКей Энтерпрайз» не захочет подвергать опасности других своих лошадей и свой персонал так же, как и я. Но вот вы приходите сюда и расспрашиваете о Немезиде. Я вижу, что вы хотите спасти его, я ведь прав?

— В настоящее время я могу сказать, что вижу лишь трудную лошадь, которая не принимает даже протянутое яблоко, — ответил Мак. — Лошадь умрет, если мы не накормим ее. И вы, разумеется, знаете старую поговорку о том, как вести лошадь к воде.

— Как я уже сказал… он планирует самоубийство. — Роби посмотрел на бренди в своем бокале и покрутил его в руках. — Я верю, что лошадь может любить. И верю, что Немезида по-своему любил Эндрю. Полагаю, что, когда Эндрю не вернулся, что-то в лошади умерло. И теперь Немезида хочет завершить этот процесс, потому что все это время он медленно умирал от горя. — Роби допил свой напиток одним глотком. — Надеюсь, вы останетесь на ужин со мной и Мириам? Наша повариха готовит замечательную похлебку из ветчины и кукурузы, а ее яблочное печенье получило местную кулинарную премию. И, если вы не против, у нас есть дополнительная спальня теперь, когда Каллен уехал попытать удачу в Портсмуте.

— Для меня было бы честью погостить у вас, — сказал Мак. — Но позвольте спросить: будет ли какая-либо польза для меня и Немезиды, если я продолжу изучать этот вопрос?

— Что вы имеете в виду?

— У Эндрю Гленнона была семья?

— Да. Жена и две дочери. Они живут в городе.

— Не могли бы вы указать мне дорогу к дому, чтобы утром я смог навестить их?

— Конечно, — сказал Роби. — Хотя я не понимаю, что именно вы надеетесь найти. Я думаю, что секрет успеха Эндрю умер вместе с ним.

— Возможно, и так, — ответил Мак и тут же исправился: — Наверняка так. Но визит и несколько заданных вопросов могли бы облегчить мое беспокойство по поводу того заблудшего шиллинга, который я выбросил на ветер. — Подняв бокал, он тоже допил бренди.

Утром следующего солнечного дня Мак последовал по данным ему указаниям и остановил Мелоди перед домом из коричневого камня на Истон-Лейн в городе Челмсфорд. Он спешился, поправил воротник своей белой куртки с золотистой отделкой, подошел к двери и постучал. Дверь тут же открыла девушка лет шестнадцати с каштановыми кудрями и глазами на несколько тонов светлее. Мак принял ее за одну из дочерей.

— Добрый день, — сказал Мак. — Это дом Джейн Гленнон?

— Да, сэр.

— Мое имя Маккавей ДеКей. Ваша матушка дома? — Он подучил кивок и продолжил. — Могу я ее увидеть? Я друг Бертрама Роби.

— Одну минуту, сэр, — сказала девушка, отступив и закрыв дверь.

Ожидание было долгим. Наконец, дверь снова открыла стройная темноволосая женщина лет сорока.

— Мистер ДеКей, не так ли? Могу я вам чем-то помочь?

— Надеюсь, что так. Сегодня утром я приехал к вам из поместья Роби. Могу я перекинуться с вами парой слов?

Его пригласили в уютно обставленный дом и показали гостиную. Когда он сел на стул по просьбе Джейн Гленнон, он заметил, как на него уставились две девушки — шестнадцати и четырнадцати лет. Они выглядывали из-за двери в холл. Поймав его взгляд, они отпрянули быстро, как молния. Послышалось озорное хихиканье.

— Девочки! — с упреком сказала дама. — Извините, сэр. Такой уж у них возраст. Могу я предложить вам чашечку чая?

— Нет, благодарю. Я не думаю, что задержусь надолго.

Она села на стул напротив него.

— Вы приехали из поместья Роби? О, это прекрасный человек! Он так помог нам. Мы многим обязаны ему.

— Да, он прекрасный человек. И я здесь, потому что купил у него лошадь, с которой вы, возможно знакомы. Вам о чем-нибудь говорит кличка Немезида?

— О, да, сэр, я помню эту лошадь. Он был любимчиком Энди.

— Я выяснил у мистера Роби, что лошадь была трудной, но ваш муж сотворил с ней чудеса.

— Это был трудный путь, — сказала женщина. — Я помню, как Энди говорил об этом, и, думаю, его терпение и доброта сыграли свою роль.

— Мама! — позвала одна из девочек из коридора. — Не хочет ли наш гость послушать, как я играю на гитаре? Ты же знаешь, у меня это хорошо получается!

— Нет! — запротестовал другой девичий голос. — Мама, могу я показать нашему гостью свою коллекцию прессованных роз?

— О, Боже мой! — Хозяйка дома закатила глаза и прикрикнула в направлении бестелесных голосов: — Мы говорим на серьезные темы! Просто продолжайте заниматься своими делами!

— Я очень хорошо играю на гитаре!

— Неправда!

— Правда!

— Это не так!

— Мама, Дженис показывает мне язык!

— Нет!

— Да!

— Мама, Андреа только что попыталась ударить меня!

— Если мне придется вставать отсюда, я принесу два ремня! — последовало предупреждение, после которого в коридоре воцарилась тишина. — Девочки, перестаньте паясничать перед гостем и идите… не знаю… идите в сад!

— Я уже там была, — последовал ответ. — А Андреа заслуживает порки, она такая маленькая вредина!