Ричард Льюис - Карты на стол

Ричард О. Льюис

Карты на стол

Воскресный покер закончился ровно в шесть, как обычно, и гости поднялись из-за покрытого сукном стола.

Больше всех проиграл я. И не случайно: я никак не мог сосредоточиться на игре.

Колдуэлл, врач, и Боб Мартин, архитектор, закончили поровну.

Шериф Эд Винц стал героем дня: он выиграл у меня почти десять долларов. Шериф собирался уходить со всеми, но тут я хлопнул его по плечу:

— Ты не мог бы задержаться на две-три минуты?

Он обернулся с улыбкой.

— Ну конечно, бьюсь об заклад, что ты уже обдумал, как отыграть свои денежки.

— Нет, я отберу их у тебя в следующее воскресенье, и даже с процентами.

Мы снова сели за стол, я машинально тасовал карты, не зная, как начать разговор.

— У меня затруднения, — выдавил я наконец.

— У кого же их нет?!

Эд Винц — крупный розовощекий джентльмен с ежиком теперь седеющих, некогда ярко-рыжих волос. Как и двое других игроков, он живет по соседству. Я знаю его давно и имею все основания ему доверять.

— Один мой продавец, вернее, один мой бывший продавец, потому что сейчас он торговый директор фирмы…

— Нечист на руку? — перебил меня Эд.

— Нет. Ничего похожего. Он слишком хитер, чтобы попасться на мелочах. Уверен, что он метит выше…

Эд склонил голову набок.

— Если я могу быть тебе полезен…

— В том-то и дело, — вздохнул я. — Не представляю, как бы ты мог помочь мне. Понимаешь? Ни ты, ни кто-либо другой. Но на всякий случай я хотел предупредить тебя, мало ли что может случиться.

— Если не ошибаюсь, дело серьезное.

— Да, серьезное.

Я разложил несколько карт, как для пасьянса, и рассеянно рассматривал их, собираясь с мыслями.

— Ну же, я слушаю, — подбодрил Эд.

Я собрал карты и сложил их в колоду.

— Его зовут Джон Карло. Один из моих продавцов представил его мне года полтора тому назад, и он тотчас попросил работу. У меня как раз освободилось место, и я взял его. Красивый парень, мужественный облик, агрессивен, честолюбив и, я уверен в этом, начисто лишен каких бы то ни было моральных принципов. Он тут же взялся за продажу мебели с таким рвением, что уже через полгода оставил позади самых моих опытных продавцов, которые соответственно стали продавать меньше. Его начали избегать — мне казалось, что его ненавидят, но я не понимал почему. Всякий раз, когда я затрагивал эту тему в разговоре с сотрудниками, они старались уйти от ответа.

— Может, они просто завидовали ему? — предположил Эд. — Знаешь, новичок, который всех обогнал…

— Так думал и я… сначала. Потом, месяцев восемь тому назад, мой торговый директор Бил Рид внезапно решил уйти. Мне, конечно, надо было срочно подыскать замену, и самой подходящей кандидатурой показался мне Фред Бейлор. Великолепный работник, женат, четверо детей, работает в нашей фирме дольше всех. Однако, он отказался наотрез. Сказал, что не готов взять на себя подобную ответственность.

Винц пожал плечами.

— Что ж, может, он и вправду так думал.

— Накануне нашего разговора, когда Фред Бейлор ехал на работу, у машины отскочило переднее колесо. Машина сильно пострадала, а Бейлор отделался испугом. Но если бы та же история произошла, скажем, во время воскресной загородной прогулки, когда в машине жена и дети…

Эд начал хмуриться.

— По-твоему, этот Джон Карло угрожал Фреду? И отвинтил колесо, чтобы припугнуть его?

— Тогда я так и не думал. Подобная неприятность со всяким может случиться. Потом, когда под тем или иным предлогом все мои старые сотрудники отказались, я назначил торговым директором Джона Карло.

— Значит, у тебя нет доказательств, что Джон Карло имеет отношение к этому… происшествию?

— Ни единого. Но слушай дальше. Два дня тому назад, то есть в пятницу, Карло явился ко мне в кабинет и с самым вызывающим видом сообщил, что желает стать компаньоном и совладельцем фирмы, на равных правах со мной.

— Что? — Эд Винц прямо подскочил на стуле.

— Не больше и не меньше.

— Но… ведь это нелепо! — Эд побагровел. — Фирма Йенсен была основана твоим прадедом и переходила из поколения в поколение от отца к сыну. Как этот молодой наглец осмеливается?.. Скажи, он угрожал тебе?

— Нет-нет. Никаких угроз. Он просто высказал свои претензии, ясно и недвусмысленно. Сказал, что дает мне несколько дней на размышления.

— Уму непостижимо, — вздохнул Винц. — Надо думать, ты его выгнал?

Я покачал головой.

— Нет, я не уволил его. Если он действительно готовит удар, а я выставлю его, то не только не защищу себя этим, а, напротив, может быть, даже усугублю ситуацию. Во всяком случае, его притязания меня сильно озадачили. Вот почему я хотел поговорить об этом с тобой. Чтобы ты был в курсе дела, на всякий случай, на случай, если со мной что-нибудь случится.

— Значит, ты думаешь, что он способен предпринять какие-то шаги, попытается вынудить тебя…

— Не знаю, не знаю. В настоящий момент не представляю, как он может оказать на меня давление, но знаешь… если мне и приходилось смотреть в глаза человеку, который не остановится ни перед чем, так это было в пятницу утром.

Шериф Винц задумчиво качал головой.

— Думаю, в одном ты прав, — произнес он наконец. — В настоящий момент я ничего не могу предпринять. Ни я, ни кто другой, к сожалению. Если только он не сделает необдуманного хода.

— Это маловероятно, — сказал я. — По-моему, Карло — весьма ловкий молодчик. Из него вышел бы великолепный игрок в покер.

Я проводил Винца до двери и долго смотрел ему вслед. Винц шел к себе домой, все еще качая головой.

Во вторник утром секретарша передала мне по селектору, что мистер Карло желал бы поговорить со мной.

— Впустите его, — распорядился я.

В верхнем ящике моего стола лежал маленький диктофон, которым я часто пользовался, когда составлял ответы на письма. Я открыл ящик, включил диктофон на запись и оставил ящик полуоткрытым.

Карло вошел в кабинет со своим обычным самоуверенным видом и остановился перед столом.

— Надеюсь, что вы приняли положительное решение относительно моего делового предложения, — сказал он без обиняков.

— Нет, — ответил я. — И не понимаю, почему должен был согласиться.

Он боком присел на угол моего стола и начал изучать свои ногти, безупречный маникюр.

— Будучи заботливым отцом, — проговорил он, — вы, я думаю, хотите, чтобы ваша дочь продолжала жить в том достатке, к которому привыкла.

Я похолодел. До этого момента я понятия не имел, в каком направлении он поведет атаку.

— Цинтия тут ни при чем.

Он подышал на ногти и начал полировать их о ворот пиджака.

— Очень даже при чем. Я собираюсь на ней жениться.

— Не может быть!

Он слез со стола и повернулся ко мне лицом.

— А что тут такого? Обычное дело.

— Но моя дочь совсем еще девочка… она учится.

— И я прекрасно знаю где. Именно в этом городе я провожу все выходные. А если вы воображаете, что ваша дочь — ребенок, советую посмотреть на нее повнимательнее.

Я вскочил со стула. Только огромным усилием воли мне удалось овладеть собой и не ударить его.

— Это ложь! — закричал я. — Не верю, ни одному вашему слову! Цинтия не могла бы… не могла бы влюбиться в подобного… — Я запнулся.

— Если вы мне не верите, — возразил он, — спросите сами у вашей дочери.

Уже у самой двери он снова обернулся ко мне:

— Подумайте хорошенько, папаша. Я убежден, что вы желали бы иметь зятя с положением, например, совладельца крупной фирмы. — И закрыл за собой дверь.

Я упал на стул, подавленный, еще дрожа от негодования. Он нащупал единственное мое слабое место. После смерти жены, случившейся пять лет тому назад, все мои помыслы сосредоточены на Цинтии. И теперь я вижу, как плетет вокруг нее паутину этот мерзавец!

Диктофон все еще работал. Я выключил его и никак не мог закрыть ящик. На пленке не было ничего, что могло бы ему повредить. Джон Карло сказал только, что они с Цинтией любят друг друга и намерены пожениться, и в связи с этим было бы разумно ввести его в управление фирмы. Ничего криминального.

Час спустя, все еще ошеломленный и растерянный, я сел в машину. Во время всего трехсоткилометрового пути меня не оставляло странное ощущение, что я наедине с осаждающими меня мыслями остаюсь недвижим, а пейзаж стремительно проносится мимо.

Я прикидывал и так и этак, но ничего не мог придумать. Допустим, я совершил бы безумный поступок и взял бы его в компаньоны, тогда он, женившись на Цинтии, стал бы тем самым и единственным владельцем фирмы… если со мной что-нибудь случится; с другой стороны, уволь я его, он все равно женится на Цинтии. Но и в этом случае, если со мной что-нибудь случится, он также станет единственным владельцем фирмы. Холодный пот прошиб меня при одном воспоминании о его неумолимом взгляде.