Ричард Льюис - Карты на стол Страница 2

И тут мне стало совсем плохо. А что если он женится на моей дочери и со мной действительно что-то случится, где гарантия, что ничего не случится также и с ней? Если так, Карло станет полновластным хозяином фирмы.

Но что я мог сделать? Безотлагательно лишить наследства свою единственную дочь? Допустить, чтобы плоды усилий нескольких поколений перешли в чужие руки? Нет. Никогда.

А может, Цинтия и не влюблена в него? Это была моя последняя надежда. Но даже если она и увлечена им, надо попытаться показать ей его истинное лицо.

У Цинтии как раз кончились лекции. Она шла к себе и, увидев меня, удивилась и обрадовалась.

— Привет, папа! Что ты здесь делаешь?

Короткая юбка, подведенные глаза, лукавая мордочка, светлые волосы до плеч — рядом со мной сидела молодая женщина, привлекательная, хотя, на мой взгляд, слишком уж современная.

— Ты плохо выглядишь. — Она внимательно смотрела на меня. — Что-нибудь случилось?

Я кивнул и завел мотор. Некоторое время мы ехали молча.

— Ты знаешь Джона Карло? — начал я неуверенно.

— Давно. С ним что-нибудь случилось?

Я покачал головой.

— Ты собираешься за него замуж?

— Откуда ты?.. — Ее голубые глаза расширились от удивления. — Это должно было оставаться в секрете. Мы готовили тебе сюрприз! — Она засмеялась. — Значит, Джонни не выдержал. Ему все не терпелось поскорее сообщить тебе.

— Да, — выдавил я.

— Ты, кажется, не слишком рад?

— Более того, я специально приехал сюда сегодня, чтобы попросить тебя не выходить за него.

— Но почему, папа? — Цинтия явно недоумевала. — Ведь он и тебе нравится, раз ты назначил его торговым директором.

— Цинтия, он совсем не тот, за кого ты его принимаешь… Он… он…

Я осекся, понимая, что не могу представить и тени доказательства. Ну что я мог сказать? Что другие продавцы сторонились Карло? Что у машины Фреда Бейлора отскочило переднее колесо и он отказался от повышения? Что Карло хочет стать компаньоном? Что в его глазах я прочитал себе неумолимый приговор?

— Он попросил сделать его равноправным компаньоном!

— Вот видишь! — откликнулась Цинтия. — Я же говорила, что он честолюбив. Но разве это не логично? Ты ведь не хочешь передавать дела в чужие руки?!

Неожиданно она обняла меня за шею и положила мне голову на плечо.

— Бедный папочка! — сказала она, словно пытаясь утешить. — Была бы я мальчиком, и у тебя не было бы забот. А теперь ты, как все отцы, считаешь, что ни один претендент не достоин руки твоей дочери. Как тяжко смириться с тем, что девочки неотвратимо растут и становятся молодыми женщинами, хотят иметь свой дом, мужа, свою жизнь.

В тот вечер во время всего долгого обратного пути я принял наконец единственно возможное решение. Я должен устранить Джона Карло. Он опасен не только для меня, но и для общества. Даже без явных доказательств я чувствовал скрытое зло, готовое нанести удар.

Домой я вернулся уже ночью, но сразу прошел в библиотеку. Включил свет и сел за огромный письменный стол, занимавший всю середину комнаты. Открыл вместительный нижний ящик, вытащил оттуда и швырнул на стол тяжеленный каталог, потом долго рылся среди старых счетов, деловых бумаг и писем, скопившихся там за годы. В конце концов я нашел то, что искал — автоматический пистолет тридцать второго калибра.

Пистолет принадлежал моему отцу. Когда-то он обучал меня стрельбе, и в юности я стрелял довольно метко. Пистолет пролежал в ящике без употребления больше двадцати лет. И, по-моему, не был зарегистрирован.

Я проверил: пистолет был не заряжен. Я задумчиво взвесил его на ладони, потом закрыл ящик. Так ничего и не придумав, я унес оружие с собой в спальню.

В среду утром я не пошел в контору, а, купив коробку патронов, поехал за город, в лес. Там зарядил пистолет, прицелился в ствол дерева, выстрелил и попал. Я расстрелял всю обойму. Несмотря на двадцатилетний перерыв, оружие было в полном порядке, да и я еще не совсем утратил былую сноровку.

В четверг утром я пригласил Джона Карло к себе в кабинет. Он явился, как всегда самоуверенный, и выжидательно остановился перед столом.

— Позавчера я имел с Цинтией беседу.

— И что же?

— Она, по-видимому, серьезно вами увлечена. — Я опустил глаза на нож для разрезания бумаги, лежавший на столе. Взял его в руки и стал им играть. — Более того, она решительно настроена выйти за вас замуж. — Я быстро взглянул на него и поймал самодовольную улыбку, мелькнувшую на его лице.

— Знаете, — продолжал я, — сначала я был решительно против, но Цинтия считает, что я должен взять вас компаньоном. Таким образом, дело не перейдет в чужие руки, так она сказала.

— Полагаю, что все завершится ко всеобщему удовольствию, сударь. — Теперь он был вежливым.

Я встал, подошел к окну и долго смотрел на проезжающие машины. Я чувствовал, как он ликует у меня за спиной, наслаждаясь собственной ловкостью.

— Я очень устал, — проговорил я. — И нуждаюсь в продолжительном отдыхе. В понедельник утром хочу уехать. Не знаю, сколько продлится мое отсутствие.

Карло молчал, размышлял, должно быть, сколько времени меня не будет, сколько еще придется ждать, пока не удастся наложить лапу на документы о совладении фирмой. Я дал ему поволноваться, потом отвернулся от окна и пристально посмотрел на него.

— Я хотел бы закончить все до отъезда, — сказал я. — Я попросил подготовить бумаги в ближайшие дни. Если вы можете зайти ко мне в воскресенье, скажем часам к трем, думаю, все будет в порядке.

Он не сумел скрыть победного блеска глаз.

— Хорошо, сударь. И желаю вам приятного отпуска.

Воскресный покер, как всегда, проходил у меня в кабинете. Шла спокойная игра, какой обычно и бывает игра в покер. Игроки подолгу обдумывали каждый ход. Дело шло к трем, и напряжение мое росло.

Доктор Колдуэлл бросил и блюдце четвертьдолларовую монету. Боб Мартин, архитектор, с отвращением швырнул карты на стол. Эд Винц потрогал монету доктора. Потом прозвонил входной звонок.

Я встал.

— Извините, друзья. — Я старался, чтобы голос не выдавал меня. — У меня небольшое дело. Вынужден оставить вас минут на двадцать. Играйте, пожалуйста.

Я вышел из кабинета, прикрыл за собой дверь и прошел коридором мимо распахнутой двери библиотеки, открыл входную дверь и впустил Джона Карло.

— Проходите, — сказал я и провел его в библиотеку. Там я прошел прямо к большому столу.

Карло быстро осмотрелся. Он, безусловно, ожидал увидеть здесь адвоката. Потом неуверенно подошел к столу и стал по другую сторону, напротив меня.

— Вот здесь у меня все для вас приготовлено, — сказал я, выдвигая верхний ящик стола. Я пошарил в ящике и поднял руку с пистолетом.

Под его темными глазами легли круги. От страха. Я метил прямо в сердце. Я взвел курок.

— Я хочу избавиться от тебя, Джон Карло, — невозмутимо заявил я. — Прямо сейчас, сию минуту.

Круги обрисовались ярче, губы начали дрожать…

— Вы… вы не посмеете.

От его наглости не осталось и следа, он весь съежился, его трясло от страха.

— А что мне может помешать? — Я обошел стол и направился к нему. — У горничной сегодня выходной, стены толстые, каменные… Для трупа я место подыскал. — Я крепче сжал пистолет, сделал еще шаг. — А теперь…

Тут нога моя зацепилась за ножку стола, я покачнулся и потерял равновесие.

Одним скачком он бросился к пистолету, схватил его и направил дуло на меня.

— Вот так-то, старина. Ты думал расправиться со мной, но роли переменились. — Самоуверенность быстро возвращалась к нему. — Я не предполагал ничего предпринимать против тебя, пока не женюсь. Но ты ускорил ход событий. Я выдам твою смерть за самоубийство.

Если до этого момента у меня не хватало доказательств, теперь их было сполна.

— А потом малышка Цинтия в глубоком трауре…

— Ты, животное!..

Я схватил тяжелый каталог со стола и замахнулся.

При виде занесенного фолианта он отступил на шаг. В его глазах мелькнула паника.

В комнате гулко прозвучал выстрел.

Я согнулся и упал на пол, прижимая к груди каталог. Я лежал с закрытыми глазами и ждал.

Послышались быстрые шаги — он подошел ко мне, — и я понял, что для верности он целится мне в голову!

Я шевельнул ногой. И тут же раздались сухой щелчок спущенного затвора и топот рвущихся в комнату людей.

Я открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как шериф бросился на Карло, повалил его, и они вместе покатились по сверкающему паркету.

Доктор Колдуэлл наклонился надо мной и приложил ладонь к моей груди.

— Ты… ты ранен?

Я слабо покачал головой и позволил ему поднять меня на ноги.

Боб Мартин вынул у меня из рук каталог и посмотрел на него. В обложке зияла глубокая дыра. Боб отнес каталог на стол и начал перелистывать страницы. Выкатился патрон тридцать второго калибра.