Агата Кристи - Занавес

Агата Кристи

Занавес

«Мисс Кристи на вершине мастерства.

В сравнении с последним делом Пуаро не проигрывает лишь расследование, сделавшее его знаменитым, — «Убийство Роджера Экройда».

«Занавес» полный тревог и беспокойного ожидания, вплоть до самой кульминации, великолепный конец долгой саги о Пуаро, даже по мнению самых отъявленных его фэнов».

«Невозможно дать слишком высокую оценку».

«Шокер… первоклассная работа».

«Лучшее произведение Кристи».

Глава первая

Кто не ощущал неожиданной странной боли, вспоминая былое или чувствуя то, что чувствовал много лет назад?

«Я делал это прежде…»

Почему сии слова всегда кажутся такими трогательными? Вот какой вопрос я задал себе, сидя в поезде и глядя на проносящийся мимо плоский эссекский пейзаж.

Сколько времени прошло с тех пор, когда я ехал по той же самой дороге? И считал (как нелепо!), что лучшая часть жизни для меня закончена! Я был ранен на войне, которая всегда будет для меня той войной… войной, которую затмила сейчас вторая, более ужасная, более отчаянная бойня.

В 1916 году молодому Артуру Хэстингсу казалось, что он уже старый и зрелый. Как плохо я тогда понимал, что жизнь для меня только начинается.

Я ехал, хотя и не зная того, чтобы встретиться с человеком, чье влияние сформирует и направит мою жизнь. Фактически я должен был гостить у своего старого друга, Джона Кэвендиша, мать которого, недавно повторно вышедшая замуж, владела домом под названием Стайлз. Приятное обновление старых знакомств — вот и все, что я тогда ожидал, не предвидя, что вскоре погружусь в темные загадки таинственного убийства.[1]

Именно в Стайлз я вновь встретился со странным коротышкой, Эркюлем Пуаро, с которым впервые столкнулся в Бельгии.

Как хорошо я помню свое удивление, когда увидел хромающую фигурку с большими усами, идущую по деревенской улице.

Эркюль Пуаро! С тех пор он стал самым дорогим моим другом; он повлиял на всю мою жизнь. Помогая ему охотиться за другим убийцей, я встретил свою будущую жену — самого верного и ласкового товарища, о каком только может мечтать человек.[2] Сейчас она лежала в земле Аргентины, умерев, как и хотела, не после долгих страданий или беспомощной старости. Но она оставила на бренной земле очень одинокого и несчастного человека. Ах! Если бы я мог вернуться… прожить жизнь сначала. Если бы только сейчас был тот день 1916 года, когда я в первый раз ехал в Стайлз… Сколько изменилось с тех пор! Сколько ушло в небытие знакомых лиц! Сам Стайлз Кэвендиши продали. Джон Кавендиш умер, правда, его жена, Мэри (очаровательное загадочное создание), еще была жива, она переехала в Девоншир. Лоуренс вместе с женой и детьми был в Южной Африке. Перемены, перемены во всем. Но одно, как ни странно, осталось по-прежнему. Я ехал в Стайлз, чтобы встретиться с Эркюлем Пуаро.

Как я был ошарашен, получив его письмо, отправленное из Стайлз Коурт, Стайлз, Эссекс.

Я не видел своего дорогого друга почти год. Во время нашей последней встречи я был потрясен и опечален. Теперь он уже был глубоким стариком, и артрит сделал его почти полным калекой. Он ездил в Египет, надеясь улучшить здоровье, но вернулся, как я узнал из его письма, в еще более худшем состоянии. Однако писал он весело…

«Вас не интригует, мой друг, адрес, откуда я пишу? Он навевает старые воспоминания, не так ли? Да, я здесь, в Стайлз. Представьте себе, сейчас его называют гостиницей. Владеет ею один из ваших столь британских старых полковников — самый что ни на есть представитель «галстука старой школы»[3]… истинный «Пуна»[4].Bien entendu[5], не будь его жены, не было бы и дохода. Она отличный управляющий, но язык у нее, как уксус, и бедный полковник страшно от него страдает. Если бы я был на его месте, то давно бы взялся за топор!

Я увидел в газете их объявление, и мне вздумалось еще раз побывать там, где я впервые обрел дом в этой стране. Люди моего возраста всегда получают удовольствие, вспоминая прошлое.

Так вот, представьте себе, здесь я нашел джентльмена, баронета — друга работодателя вашей дочери. (Эта фраза звучит как французское предложение, не так ли?)

И сразу же у меня сложился план. Он упрашивает Фрэнклинов приехать сюда на лето. Я, в свою очередь, уговариваю вас, и мы все будем вместе, en famille[6]. Очень приятная перспектива. Посему, mon cher[7] Хэстингс, depeches vous[8], приезжайте как можно быстрее. Я забронировал вам комнату с ванной (видите ли, дорогой старый Стайлз модернизирован) и договорился о цене с миссис Латтрелл, так что теперь tres bon marche[9].

Фрэнклины и ваша очаровательная Джудит пробыли здесь уже несколько дней. Все устроено, посему не поднимайте суеты. A bien tôt[10].

Перспектива была заманчивой, и я без колебаний согласился на предложение старого друга. У меня не было никаких уз и постоянного дома. Все дети были при деле — один мальчик служил на военно-морском флоте, другой женился и владел ранчо в Аргентине, дочь Грэйс вышла замуж за военного и теперь находилась в Индии. Последнюю, Джудит, я втайне любил больше остальных, хотя и никогда не понимал. Странное темноволосое замкнутое дитя, всегда все решавшее само, которое иногда относилось ко мне вызывающе и сильно расстраивало. Жена понимала ее лучше. Она заверяла, что Джудит не то чтобы не доверяла нам, а попросту подчинялась порывам своих чувств. Но она, как и я, иногда всерьез беспокоилась из-за девочки. Она говорила, что эмоции у Джудит слишком бурные, слишком сильные и инстинктивная сдержанность лишала нашу дочь предохранительного клапана. Иногда она впадала в странные приступы мрачного молчания и была словно не от мира сего. Она оказалась умней остальных наших детей, и мы с радостью согласились дать ей университетское образование. Около года назад она получила степень бакалавра естественных наук и потом стала секретарем у доктора, занимающегося исследовательской работой, связанной с тропической болезнью. Его жена была очень тяжело больной женщиной, почти инвалидом.

Иногда меня обуревали сомнения, не были ли поглощенность работой и преданность своему хозяину признаками того, что Джудит влюбилась, но их сугубо деловые отношения успокаивали меня на сей счет.

Джудит, как я считал, меня любила, но была слишком скрытной по натуре и часто с презрением и нетерпением относилась к тому, что сама называла моими сентиментальными и устаревшими идеями. Честно говоря, я немного нервничал за свою дочь!

В этом месте мои размышления прервались, ибо поезд остановился на станции Стайлз Сент Мэри. По крайней мере, хоть она не изменилась. Время обошло ее стороной.

Однако, когда мое такси проезжало через деревню, я ощутил пропасть лет. Стайлз Сент Мэри изменилась до неузнаваемости. Заправочные станции, кинотеатр, две новых гостиницы и ряды муниципальных домов.

Вскоре мы завернули в ворота Стайлз. И, казалось, вновь вернулись в прошлое. Парк был почти таким же, как я его помнил, но подъездная аллея находилась в ужасном состоянии и сильно заросла травой… из-за сорняков даже не было видно гравия. Еще один поворот — и показался дом. Снаружи он не изменился и явно нуждался в покраске.

Как и много лет назад, в момент моего прибытия над одной клумбой согнулась женская фигура. Мое сердце замерло. Затем фигура выпрямилась и пошла мне навстречу, и я засмеялся над своими фантазиями. Просто невозможно было представить себе большего контраста крепкой и здоровой Эвелин Хауард. Вместо нее ко мне приближалась хрупкая пожилая дама с густыми кудрявыми седыми волосами, розовыми щеками и парой холодных бледно-голубых глаз, совсем не сочетающихся с легкостью и добродушием ее манер. По-моему, она прямо-таки фонтанировала гостеприимством.

— Вы, наверное, капитан Хэстингс, да? — спросила она. — А я вся перепачкалась в грязи и даже не могу пожать вам руку. Мы очень рады видеть вас здесь… сколько о вас слышали! Я должна представиться. Миссис Латтрелл. Мой муж и я купили это поместье в припадке безумия и пытаемся получить от него прибыль. Никогда не думала, что в один прекрасный день окажусь хозяйкой гостиницы! Но предупреждаю вас, капитан Хэстингс, я очень деловая женщина. Знаю, что такое накладные расходы.