Джеймс Чейз - Еще один простак

Глава первая

Меня выпустили ранним июльским утром, когда на улице шел проливной дождь.

После долгих четырех лет, целиком вычеркнутых из жизни, я испытывал какое-то странное чувство настороженности, как будто бы вступал в неведомый мир. Я отошел на несколько шагов от железных ворот и в нерешительности остановился. Надо было заново привыкать к свободе.

За углом останавливался рейсовый автобус, который мог бы довезти меня до самого дома, но я не спешил ехать домой. Хотелось просто постоять на краю тротуара, подставить лицо под дождь и до конца осмыслить тот факт, что теперь я свободен, что в камере ночевал в последний раз и что мне не придется больше общаться с убийцами, ворами и насильниками, среди которых я жил все эти годы.

Дождь растекался лужами по дороге. Он падал тяжелыми каплями на шляпу и плащ, купленные мной еще до тюрьмы, — теплый дождь с разбухшего неба, такого же мрачного и безрадостного, как мое настроение.

Радом со мной плавно притормозил сверкающий «бьюик», боковое стекло автоматически опустилось, и меня окликнули по имени.

Когда я наклонился, чтобы взглянуть на водителя, дверца распахнулась, и я увидел широко улыбавшегося Джона Реника.

— Влезай, чего зря мокнуть! — сказал он.

Чуть помедлив, я сел в автомобиль и захлопнул за собой дверцу. Реник схватил мою руку и крепко стиснул ее с выражением неподдельной радости на смуглом худощавом лице.

— Здорово, чертяка! — воскликнул он. — Как дышится на воле?

— Нормально, — сказал я, высвобождая руку. — Меня что, с полицейским эскортом домой доставят?

Мой тон несколько его обескуражил. Он посмотрел на меня в упор своими серыми проницательными глазами.

— Неужели ты думал, что я могу не приехать? Я дни считал.

— Ничего я не думал. — Я взглянул на яркую приборную панель «бьюика». — Твой, что ли?

— А то чей же? Я купил его два месяца назад. Блеск, а?

— Значит, фараоны в Палм-Сити по-прежнему гребут деньги лопатой? Поздравляю.

У него сжались губы, в глазах вспыхнуло раздражение.

— Знаешь что, Гарри, если бы такое сболтнул кто-нибудь другой, он бы заработал у меня оплеуху.

— Валяй, если тебе так хочется. Я привык зарабатывать оплеухи у фараонов.

Он перевел дыхание, потом сказал:

— К твоему сведению, я уже больше двух лет не работаю в полиции. Я перешел в окружную прокуратуру следователем по особо важным делам и получил солидную прибавку к зарплате.

Я с раздражением почувствовал, что краснею.

— Вон что… извини… я не знал.

— А как ты мог узнать? — Он улыбнулся и включил скорость. «Бьюик» плавно взял с места. — Произошло много перемен, Гарри, пока ты сидел. Старой шайке пришел конец. У нас новый окружной прокурор, кстати сказать, порядочный человек.

Я промолчал.

— Какие у тебя планы? — неожиданно спросил он.

— Никаких. Надо вначале осмотреться. Ты ведь знаешь, с «Геральдом» у меня все покончено.

— Слышал. — Помолчав, он продолжал: — На первых порах тебе придется трудновато. Да ты и сам это понимаешь.

— Еще бы! Если ты убил полисмена, пусть даже случайно, тебе этого не забудут. Знаю я, каково мне придется.

— Я не имел в виду полицию, с ней у тебя не будет никаких неприятностей. А вот профессию тебе, пожалуй, придется сменить. Кьюбитт очень влиятельный человек, а он держит против тебя камень за пазухой. Если он постарается, ты не вернешься в газетный мир.

— Это моя забота.

— Я мог бы помочь.

— Не нужна мне никакая помощь.

— Ладно, тебе не нужна, но есть еще Нина…

— Я сам позабочусь о Нине.

Он долго молчал, глядя на дорогу сквозь заливаемое дождем ветровое стекло, потом сказал:

— Послушай, Гарри, мы с тобой друзья. Мы знаем друг друга давным-давно. Я понимаю твое состояние, но не надо относиться ко мне так, будто я один из твоих врагов. Я говорил насчет тебя с Мидоузом, это новый прокурор. Пока еще ничего не решено, но есть шанс, что мы сможем взять тебя на работу.

— Я не стал бы работать в администрации Палм-Сити, даже если бы в мире не осталось никакой другой работы.

— Нине пришлось очень трудно, — сказал Реник после неловкого молчания. — Она…

— Можно подумать, что мне было легко! Я не хочу ничьей помощи. И хватит об этом!

— Ну, ладно, — сказал Реник примирительным тоном. — Не думай, что я ничего не понимаю. Наверно, и я бы ожесточился, если бы получил срок по сфабрикованному делу, но что было, то прошло. Теперь тебе надо думать о своем будущем — и о будущем Нины.

Я смотрел из окна автомобиля на море, свинцовое под дождем. Волны с грохотом разбивались о стенку набережной.

— О чем же, по-твоему, я думал, пока меня держали за решеткой? — сказал я. — Еще бы мне не ожесточиться! Там-то у меня было время сообразить, каким я оказался лопухом. Комиссар полиции предлагал мне десять тысяч долларов за то, чтобы я держал язык за зубами. Надо было взять их, и дело с концом. Ну, ничего, зато я получил хороший урок и впредь буду умнее.

— Все это вздор! — воскликнул Реник. — Ты знаешь, что поступил правильно. Тебе просто не повезло. Если бы этот прохвост всучил тебе взятку, ты не смог бы остаться самим собой, ты и сам это знаешь.

— Ты так думаешь? По-твоему, теперь мне легко и просто оставаться самим собой? А четыре года в тюремной камере в обществе подонка, который насиловал детей, и двух убийц с такими привычками, что свинье стало бы дурно, — они что, не оставляют никакого следа? По крайней мере, я не был бы сейчас бывшим заключенным без работы, если бы взял те деньги. Может, и у меня была бы машина не хуже твоей.

— Это не разговор, Гарри, — сказал Реник с тревогой в голосе. — Ради бога, возьми себя в руки до того, как увидишься с Ниной.

— Не лез бы ты в чужие дела, а? — огрызнулся я. — Нина, между прочим, моя жена, что бы там ни случилось, и разреши мне самому позаботиться о ней.

— По-моему, ты был неправ, Гарри, когда запретил ей присутствовать в зале суда, отказался от свиданий в тюрьме и воспротивился даже письмам. Ты знаешь не хуже меня, что она хотела разделить с тобой эту беду, но ты обошелся с ней как с чужой.

— Я знал, что делаю, — сказал я, сжав руки в кулаки и продолжая смотреть на отлогий морской берег, мокрый от дождя. — По-твоему, мне хотелось, чтобы ее фотографировали в суде эти стервятники? Чтобы она видела меня за решеткой и стеклом в этой тюремной клетке для свиданий? Чтобы эта скотина надзиратель читал ее письма перед тем, как отдать мне? Я влип в эту историю по собственной глупости, и незачем было впутывать Нину.

— Ты был неправ, Гарри. Неужели тебе не приходило в голову, что она хотела быть с тобой? — сказал Реник с раздражением в голосе. — Мне еле удалось ее уговорить, чтобы она не ехала со мной сегодня утром.

Мы приближались к Палм-Бэй, фешенебельному жилому району Палм-Сити. Пляжные бунгало, вытянувшиеся длинной цепочкой вдоль берега, печально мокли под дождем. На пляже не было ни души. Возле роскошных отелей стояли «кадиллаки», «роллс-ройсы» и «бентли».

Когда-то Палм-Бэй был моим охотничьим угодьем. Теперь далеким прошлым казалось то время, когда я работал репортером светской хроники в газете «Геральд», имевшей самый крупный тираж в Калифорнии. Мою колонку стали печатать более чем в сотне мелких газет. Я получал приличные деньги, хорошо жил и был доволен своей работой. Затем я женился на Нине и купил бунгало на окраине Палм-Бэй, которое стало нашим домом. Казалось, я нашел свое место в жизни и твердо стоял на ногах.

И вот как-то вечером в баре «Бич-Отель» я случайно услышал обрывок разговора между двумя незнакомыми мне людьми, забывшими спьяну об осторожности.

Эти несколько слов заставили меня взяться за дело, которое оказалось горячим и опасным, как огнедышащий вулкан. Чтобы распутать его до конца, мне понадобилось два месяца тайных кропотливых поисков. Я добыл материал, которого хватило бы на несколько недель для первой полосы «Геральда».

Шайка гангстеров из Чикаго задумала прибрать к рукам Палм-Сити. Они собрались развернуть там целую сеть игорных автоматов, публичных домов и прочих атрибутов организованного порока. Месячная выручка оценивалась в два с половиной миллиона долларов.

Когда я убедился в достоверности фактов, у меня вначале мелькнула мысль, что гангстеры, должно быть, не в своем уме. Просто в голове не укладывалось, что они могут захватить город, стоит им только захотеть. Но потом я получил сведения из верного источника, что полицейский комиссар Палм-Сити, как и еще полдюжины важных чинов городской администрации, подкуплены гангстерами и при необходимости возьмут их под свою защиту.

И тут я допустил самую большую ошибку: стал вести расследование в одиночку. Я откопал для своей газеты сенсационный материал и не хотел ни с кем делить успех. После того, как были собраны все необходимые доказательства и сделаны наброски разоблачительных статей, я отправился к Мету Кьюбитту, моему шефу и владельцу «Геральда».