Эллери Куин - Трагедия Игрек. Рассказы

В сборник включен второй роман тетралогии о глухом актере Друри Лейне, а также рассказы.

На этот раз знаменитый актер и одновременно сыщик-любитель благодаря своей проницательности и необычайным аналитическим способностям раскрывает поистине фантастическое дело о серии убийств в семействе Хэттер.

Эллери Квин

«ТРАГЕДИЯ Y»

ПРОЛОГ

Пьесы как ужины… а основное лакомство — пролог.[1]

Сцена 1

Глубоководный траулер «Лавиния Ди» вызывал ассоциации с плывущим бульдогом. Возвращаясь после долгого плавания в Атлантике, траулер с важным видом миновал Сэнди-Хук, огрызнулся на Форт-Хэнкок и направился в Лоуэр-Бей, пятная клочками пены синюю воду залива. В трюме лежал скудный улов, палубу покрывал мусор, а экипаж проклинал капитана, море, рыбу, пасмурное небо и унылый берег Стейтен-Айленда по левому борту. Бутылка переходила из рук в руки. Люди ежились под непромокаемыми плащами.

Здоровенный парень, рассеянно наблюдавший за бегущими волнами, внезапно выпучил глаза и закричал. Экипаж уставился в направлении его указательного пальца. В сотне ярдов от траулера на волнах залива покачивался темный предмет, подозрительно напоминающий мертвое человеческое тело.

Услышав команду «Лево руля!», матрос, стоящий у штурвала, крепко выругавшись, повиновался. «Лавиния Ди», скрипя всеми суставами, неуклюже повернула налево и начала описывать круги, постепенно приближаясь к загадочному предмету. Возбужденный экипаж шарил баграми по соленому воздуху, пытаясь добраться до самой причудливой рыбы сегодняшнего улова.

Спустя пятнадцать минут на скользкой палубе в луже зловонной воды лежало бесформенное тело, которое, судя по его состоянию, было брошено в морские глубины много недель тому назад. Теперь члены экипажа стояли молча, уперев руки в бока и расставив ноги. Никто не прикасался к находке.

Именно так, с запахом рыбы и соленого ветра в ноздрях, начал Йорк Хэттер свое последнее путешествие. Похоронными дрогами ему служил грязный траулер, носильщиками гроба — грубые небритые мужчины с рыбьей чешуей, прилипшей к одежде, реквиемом — негромкие проклятия моряков и свист ветра в Нэрроузе. Наконец «Лавиния Ди» пришвартовалась у маленького причала возле Бэттери. Капитан хриплым голосом выкрикнул сообщение о непредвиденном грузе, портовые служащие закивали, бросая быстрые взгляды на грязную палубу, в тесных офисах зазвонили телефоны. Йорк Хэттер недолго лежал под брезентом. Подъехал фургон «скорой помощи», мужчины в белом уложили мокрый груз на носилки, и под погребальное пение сирены Йорк Хэттер направился по нижнему Бродвею в морг.

Судьба его была странной и таинственной.

21 декабря, за четыре дня до Рождества прошлого года, старой Эмили Хэттер сообщили, что ее муж пропал. Он попросту незаметно вышел из кирпичного дома Хэттеров на Вашингтон-сквер рано утром, ни с кем не попрощавшись.

Никаких следов передвижений старика обнаружить не удалось. Миссис Хэттер не могла объяснить исчезновение мужа. Бюро поиска гражданских лиц выдвинуло теорию, что Хэттера похитили и удерживают ради выкупа. Но эта версия была отброшена, поскольку состоятельное семейство старика не получило никаких известий от гипотетических похитителей. Другие теории были предложены газетами. Одна из них утверждала, что старик убит, поскольку там, где замешаны Хэттеры, возможно решительно все. Семья упорно это отрицала — Йорк Хэттер был безобидным маленьким человечком, имевшим мало друзей и, насколько известно, ни одного врага. Другая газета, вероятно основываясь на причудливой истории клана Хэттеров, выражала мнение, что он просто сбежал от своей властной супруги, эксцентричных, утомительных отпрысков и прочих действующих на нервы домочадцев. Однако эта версия тоже зашаталась, когда полиция указала, что его личный банковский счет остался нетронутым. Благодаря этому факту отчаянная догадка о «таинственной женщине» умерла, не родившись. Старая Эмили Хэттер, возмущенная подобным предположением, заявила, что ее мужу шестьдесят семь лет, а это едва ли тот возраст, когда мужчина оставляет дом, семью и состояние в погоне за блуждающим огоньком любви. После пяти недель безрезультатных поисков полиция пришла к единому выводу — самоубийство. И похоже, она оказалась права.

Инспектор Тамм из отдела убийств нью-йоркского управления полиции вполне достойно заменил священника на похоронах Йорка Хэттера. Это был крупный мужчина с массивной, но отнюдь не пустой головой, безобразным лицом, седеющими волосами, сломанным носом, приплюснутыми ушами и длинными руками и ногами. Он походил на боксера-тяжеловеса — костяшки его пальцев покрылись мозолями от многочисленных ударов, нанесенных преступникам. От него исходило ощущение солидности и надежности. Инспектор был опытным и честным полицейским, состарившимся на службе.

Теперешнее дело не казалось особенно сложным. Исчезновение, безуспешные поиски, находка порядком обглоданного рыбами трупа, множество признаков, способствующих идентификации… Но поскольку ходили разговоры об убийстве, инспектор считал своим долгом досконально во всем разобраться.

Доктор Шиллинг, судмедэксперт округа Нью-Йорк, подал знак ассистенту, и обнаженное тело переложили с прозекторского стола на каталку. После этого коренастая тевтонская фигура Шиллинга принялась производить ритуалы перед умывальником — он долго мыл пухлые маленькие руки, тщательно дезинфицировал и вытирал их, потом достал обгрызенную зубочистку из слоновой кости и начал столь же тщательно исследовать свои зубы. Инспектор облегченно вздохнул — работа зубочисткой означала, что дело сделано и пришло время для разговора.

Они направились следом за каталкой в мертвецкую. Никто не произносил ни слова. Когда тело Йорка Хэттера положили на плиту, ассистент повернулся с вопрошающим видом. Но доктор Шиллинг покачал головой, давая понять, что отправлять труп в хранилище еще рано.

— Ну, док?

Медэксперт отложил зубочистку.

— Случай абсолютно ясный, Тамм. Человек умер почти сразу же после того, как попал в воду. Об этом свидетельствуют легкие.

— Вы имеете в виду, что он сразу захлебнулся?

— Nein.[2] Он не захлебнулся. Он умер от отравления.

Инспектор Тамм нахмурился, глядя на плиту.

— Значит, это убийство, док, и мы были не правы. Записка могла быть подложной.

Маленькие глазки доктора Шиллинга блеснули под старомодными очками в золотой оправе. Грязная серая шляпа нелепо торчала на лысой голове.

— Вы на редкость простодушны, Тамм. Отравление не обязательно убийство… Ja,[3] в его организме остались следы синильной кислоты. Ну и что? Он просто стоял у борта судна, проглотил кислоту и упал или прыгнул в воду. Разве это убийство, Тамм? Самоубийство — и вы были правы.

— Великолепно! Значит, его убила синильная кислота, а умер он, как только попал в воду?

Доктор Шиллинг склонился над плитой — вид у него был сонный, как всегда.

— Убийство исключено. Нет никаких следов насилия. Ушибы костей и царапины на коже, несомненно, вызваны столкновением трупа с подводными препятствиями. Остальное доделали рыбы.

— Они хорошо потрудились — лицо абсолютно неузнаваемо. Но почему мы не нашли его раньше? Тело не могло плавать пять недель, верно?

— Вы слепец! Все ясно как день!

Медэксперт шагнул в сторону, подобрал мокрое пальто, снятое с трупа, и указал на большую дыру в ткани на спине.

— Рыбий укус? Ба! Эта дыра проделана чем-то большим и острым. Тело зацепилось за какую-то корягу под водой, Тамм. Потом его освободил прилив или шторм два дня назад. Неудивительно, что вы пять недель не могли его обнаружить.