Арнольд Беннет - Дань городов Страница 10

– Заблуждаюсь не я, а вы, – перебила его журналистка. – Она принадлежит мне, а не графу. Сегодня вечером я сказала ему, что мне необходимо заняться и просила его уступить эту комнату на двадцать четыре часа. Граф любезно согласился, перенес свои вещи и вручил мне ключ от спальни. В отельной книге комната переписана на мое имя. А теперь, – добавила она, – могу я спросить вас, мистер Торольд, что вы намеревались здесь делать?

– Я… я думал, что тут находится граф, – растерянно пытался оправдаться Сесиль. – Принося самые нижайшие извинения, прошу разрешить мне выразить вам, мисс Финкастль, свое восхищение.

– Я бы хотела вернуть вам ваш комплимент, – воскликнула Ева. – О, как бы я этого хотела!

Сесиль всплеснул руками.

– Вы задумали поймать меня, – сказал он. – Значит, вы что-то такое подозревали? Ваши неотложные занятия оказались выдумкой. – И Торольд заключил с легкой улыбкой: – Право, вам не следовало спать. Предположим, я бы вас не разбудил?

– Пожалуйста, не смейтесь, мистер Торольд. Да, я подозревала. В поведении вашего камердинера было что-то такое, что навело меня на мысль… Я намеревалась поймать вас. Не могу понять, почему вы, миллионер, должны быть грабителем. Инцидент в Девонширском отеле так и остался для меня загадкой. Я уверена также, что происшествие с Рейншором в Остенде не обошлось без вашего благосклонного участия. Самое же ужасное то, что вы дошли до клеветы. Признаюсь, вы для меня загадка. Признаюсь также, что не могу постичь вашего настоящего намерения. И что я предприму теперь, поймав вас, – не знаю. Я не могу решить, я должна подумать. Однако же, если завтра утром обнаружится какая-нибудь пропажа, я буду вынуждена отдать вас в руки полиции. Понимаете?

– Отлично понимаю, моя дорогая журналистка, – ответил Сесиль. – Возможно, что что-нибудь и пропадет. Но послушайтесь совета грабителя и отправляйтесь-ка спать: уже половина четвертого.

И Ева послушалась. А Сесиль откланялся и вернулся в свои апартаменты.

В приемной графа продолжала хозяйничать луна.

V

– Планшетка очень полезная вещь, – объявил утром Китти Сесиль, – если только ею умело пользоваться.

В это время они завтракали.

– Что означают ваши слова?

– Что планшетка вчера вечером предсказала, что я раздобуду ваш браслет. Получите его.

Он вынул браслет из кармана и вручил его Китти.

– Ка-а-а-к вы его достали? – воскликнула, захлебываясь от восторга, Китти.

– Выудил из грязи.

– Но когда?

– В три часа ночи.

– Значит, в темноте?

– С фонарем. Слава Богу, я достаточно догадлив.

Благодарность Китти приняла такие размеры, что лучше об этом умолчать, иначе описание ее заняло бы не одну страницу. Достаточно сказать, что только в этот момент Китти вполне уразумела, насколько дорог был ей подарок ее антрепренера.

Ева Финкастль спустилась вниз в десять часов. Она позавтракала в своей комнате, Китти уже успела поделиться с ней своей радостью.

– Я настоятельно прошу вас, мисс Финкастль, отправиться со мной на башню, – обратился к ней Сесиль, когда она вошла.

Тон его был настолько серьезен и убедителен, что Ева согласилась. Они оставили Китти одну, разыгрывающую вальсы на пианино в гостиной.

– Ну-с, ходячая тайна? – спросила Ева, когда они забрались наверх и увидели внизу весь город.

– Боюсь, что нас могут здесь побеспокоить, – начал Сесиль, – но постараюсь быть возможно более кратким в своем объяснении. Ваш граф – авантюрист (пожалуйста, не сердитесь) и ваша мадам Лоренс тоже авантюристка. Я отлично помнил, что видел их вдвоем еще в Остенде. Они работают в контакте и большую часть времени проводят за столами в игорных домах Европы. Мадам Лоренс была в прошлом году выслана из Монте-Карло за то, что была в интимных отношениях с одним крупье. Вы, конечно, понимаете, что при игре в рулетку можно сделать многое с помощью крупье. Мадам Лоренс присвоила себе браслет. Граф (может быть, он и на самом деле граф, спорить не стану) узнал о происшествии от самой Китти и был раздосадован, даже взбешен, потому что на самом деле слегка влюбился в вашу подругу и предугадывал блестящие перспективы. Вот этот-то пункт – увлечение графа мисс Сарториус – придает всему случившемуся особую окраску. Продолжаю.

Мадам Лоренс приревновала графа. Граф провел вчера у нее целых шесть часов, пытаясь заставить ее вернуть украденное, и ничего не добился. Вечером он сделал вторичную попытку, и на этот раз, правда не без труда, достиг своей цели. Сначала я думал, ему удалось получить браслет во время дневного посещения мадам Лоренс, и я принял соответствующие меры, так как не представлял себе, что граф решится вернуть браслет его владелице. Мы с Леонидом раздобыли для него сонных капель. Дальнейшее все очень просто. Когда вы поймали меня сегодня ночью на месте преступления, браслет был у меня в кармане, а вместо него я оставил графу записку, после прочтения которой ему ничего не оставалось, как убраться отсюда восвояси, что, вероятно, он уже и проделал и притом в компании. Но разве не забавно, что именно вы, самая его горячая защитница, являетесь теперь в его глазах лицом, расстроившим все его планы?

Ева смущенно рассмеялась.

– Вы не объяснили мне, – сказала она, – каким образом мадам Лоренс удалось присвоить браслет?

– Возьмите бинокль, – ответил Сесиль, – и наведите его на набережную du Rosaire. Вы видите все ясно? – Ева заметила на набережной маленькие кучки грязи, извлеченной из канала во время поисков браслета. Сесиль продолжал: – Приехав в понедельник в Брюгге, я в тот же день вздумал подняться на башню, благодаря чему совершенно неожиданно явился свидетелем всего инцидента. Как только вы с мисс Китти отошли от мадам Лоренс, направляясь в полицейский участок, она, оставаясь в том же положении, то есть прислонявшись спиной к перилам, стала проделывать руками какие-то загадочные движения, как будто что-то такое притягивала к себе. Затем сверкнула какая-то точка… Крайне заинтригованный, я посетил место катастрофы после ухода всех. Говорил с жандармом, стоявшим на часах, и в результате пришел к заключению, что произошла чрезвычайно ловкая кража. Длинная тонкая нитка черного шелка была заранее привязана к перилам, к свободному концу которой был, очевидно, прикреплен крючок. Получив браслет от Китти, мадам Лоренс незаметно нацепила его на крючок, бросив затем в воду. Когда вы направились в полицию, мадам Лоренс вытянула браслет обратно из воды, оторвала нитку и спрятала его в сумочку. Однако впопыхах она забыла кусочек нитки, привязанной к перилам. Обрывок этот я принес в отель. Вот вам и все. Меня только удивляет, что вы мою неприязнь к графу истолковали как ревность.

– Я очень рада, мистер Торольд, что вы не оказались вором, – произнесла Ева.

– Взамен браслета, – улыбнулся Сесиль, – я оставил ему, помимо упомянутой уже записки, пару луидоров на текущие расходы, кроме тото, я оплачу его отельный счет.

– С какой стати?

– Вместе с браслетом я похитил у него из кармана охоло десяти тысяч франков, несомненно заработанных нечестным путем. Небольшая, но все же награда мне за все мои треволнения. Я постараюсь найти для них лучшее применение.

Часть четвертая

Разгадка «Алжирской тайны»

I

– А катер?

– Я не знаю, сэр, точного технического выражения, но катер ожидает вас. Может быть, следует сказать, что он ошвартовался?

Преданный Леонид ненавидел море и, когда, благодаря причудам Торольда, ему приходилось иметь с ним дело, всегда сильнее, чем обычно, неожиданно косил и не прочъ был поиронизировать.

– Мое пальто, – распорядился Сесиль, одетый во фрак.

Комната, в которой они разговаривали, продолговатая, с низким потолком; была украшена панелью из клена; вдоль стен стояли диваны, а над ними висели оранжевые занавески; пол был покрыт шкурами диких африканских животных. В одном углу стояло пианино с открытыми нотами, в другом – возвышалась большая ваза, наполненная экзотическими цветами. Отраженный желтоватым потолком свет электрических лампочек, скрытых за карнизом, нежно разливался по всему помещению. Лишь благодаря легкому дрожанию и едва заметному покачиванию пола можно было догадаться, что вы находитесь не в роскошном особняке, а на паровой яхте.

Леонид, подав миллионеру пальто и белые перчатки, раздвинул портьеру и поднялся вслед за Сесилем на падубу, где их окутала ласковая, но изменчивая алжирская ночь. Из двух белых труб яхты тонкой змейкой вился дым. На белом мостике младший помощник капитана, сам весь в белом, похожий на привидение, отдавал нужные распоряжения, и резкий звон колокола, казалось, вспугивал таинственную тишину залива. Но кругом не было ни малейшего признака жизни. Ожидавший Торольда катер был почти невидим за высоким бортом «Кларибели».

Сесиль посмотрел вокруг себя, – на вытянутую двойную цепь огней бульвара Карно и на бесконечный ряд фонарей судов, стоявших в гавани. Далеко слева, на холме, обозначалась Mustapha Superieure, где находились громадные английские отели, а миль десять дальше к востоку маяк на мысе Матифу посылал свой неизменный привет Средиземному морю. Сесиля охватило поэтическое настроение.