Эрл Гарднер - Зловещее светило Страница 13

— Хорошо, сержант, — произнес агент с покорным видом.

Он давно уже научился терпеть, и это стало у него почти второй натурой.

Бивер чуть приоткрыл дверь, протиснулся своей огромной тушей в коридор и бесшумно закрыл дверь за собой.

Сержант Экли потянул руку за телефоном.

Глава III

Жевательницы резинки

Шпик разглядывал десяток молодых женщин, откликнувшихся на призыв Лестера Лейта. Они сидели, разбившись в комнате на группки, в умело рассчитанных позах, чтобы показать то, что в объявлении Лестера Лейта было названо «стройные средства передвижения». Каждая старалась привлечь внимание к тому факту, что именно она, а не остальные обладает необходимыми характеристиками.

Однако, как и можно было предположить, исходя из сути посланного в агентство по трудоустройству объявления, на него откликнулись лишь молодые девицы, достаточно повидавшие в жизни и не такие восприимчивые к тому, как обращаются с работающими женщинами. К этому, видимо, привело и упоминание об укоренившемся навыке неприкрыто жевать резинку. Если Лестер Лейт намеренно хотел найти молодую женщину, которая разбиралась бы что к чему, хотела бы рискнуть и была бы необычайно уверенной в себе, то лучшего способа получить то, что требовалось, и не выдумать.

Когда тайный агент Бивер вошел в комнату и стал разглядывать ожидающих кандидаток, ему бросились в глаза быстро и ритмично жующие челюсти. Раздавались безошибочные свидетельства умелого надувания пузырей из резинки, и его черные глазки жадно и восхищенно перебегали с одного выставленного напоказ участка прозрачного шелка, который заканчивался стройной ножкой в красивой туфельке, на другой.

Тайный агент вытащил из кармана двенадцать двадцатидолларовых купюр и прокашлялся. На эти купюры устремились двенадцать пар глаз. Все девицы разом, как по условленному сигналу, перестали жевать. У некоторых челюсти оставались наготове, а шарик жвачки удерживался в равновесии между верхними и нижними зубами, чтобы снова быть пущенным в ход в зависимости от обстоятельств.

— Все вы, юные дамы, кандидаты на эту должность, — начал слуга. — Мистер Лейт распорядился, чтобы я вручил каждой из вас двадцатидолларовую купюру. Это в дополнение к тем тремстам долларам ежемесячной зарплаты, которые будут выплачиваться принятой на эту работу. Мистер Лейт просил передать его признательность за то, что вы были так любезны и пришли сюда, и сообщить вам, что он абсолютно уверен, каждая из вас обладает… «внешними данными», именно так он и выразился. — Шпик еще раз скользнул глазами по ряду стройных ног. — Через минуту мистер Лейт…

Его речь прервал сам Лестер Лейт, распахнувший дверь своей гостиной.

— Добрый день, — сказал он.

Циничная оценка двенадцати пар глаз сменилась интересом.

— Добрый день, — хором ответили кандидатки.

Лейт окинул их взглядом:

— Совершенно очевидно, что, раз должность лишь одна, одиннадцать человек из вашего числа непременно будут разочарованы. Я постарался сделать небольшой вклад, который в какой-то степени смягчит ваше разочарование, и, так как все вы люди работающие, считаю, что будет лишь справедливо по отношению ко всем вам провести выборы как можно быстрее. Поэтому я осмотрю вас и в первую очередь побеседую с человеком, который покажется мне наиболее талантливым. Думаю, вы понимаете, что мне нужны молодые женщины с симметричными конечностями и заядлые жевательницы резинки.

— Послушайте, — спросила одна из девиц, — а при чем здесь жевательная резинка?

— А что вы имеете в виду? — спросил Лейт.

— Это работа или нет? — настаивала девица.

— Это работа, — с серьезным видом заверил ее Лейт.

— Ну хорошо, — успокоилась девица, — просто хочется избежать недоразумений, вот и все.

Лестер Лейт с интересом оглядел ее.

— Как вас зовут? — спросил он.

— Эвелин Рэй, — ответила девица. — Я хочу сказать, что пришла сюда тщательно изучить это предложение, и считаю, что выражаю и свое мнение, и мнение большинства остальных. Я совсем не уверена, что буду претендовать на эту работу. Мне не нравятся эти ваши шуточки о стройных средствах передвижения. Я стенографирую и печатаю на машинке руками.

Пара других девиц утвердительно кивнули.

Блондинка в дальнем конце очереди задвинула жвачку за щеку:

— Говори за себя, милая. За меня говорить не надо.

Лестер Лейт улыбнулся Эвелин Рэй:

— Думаю, вы и есть та молодая женщина, с которой я хочу побеседовать первой. Заходите, пожалуйста.

Она прошла за ним в его личную гостиную, оценивая его с нескрываемым сомнением.

— Может, вы думаете, что я и есть та, с кем вы хотели бы работать, — сказала она, — но вот я совсем не уверена, что хотела бы видеть вас своим боссом.

— Ясно, — сказал Лейт. — Я понял вас еще в первый раз.

— Замечательно. Что нужно будет делать?

— Так, — начал Лейт, — вам нужно будет сесть на поезд, который уходит с вокзала сегодня вечером в семь двадцать. Вы прибудете в Бикон-Сити в девять тридцать. После этой остановки поезд идет как курьерский и будет останавливаться лишь после полуночи. Я поеду с вами до Бикон-Сити. У нас будет купе.

— A-а, вот оно что, — проговорила она. — Вот что у вас на уме!

— В Бикон-Сити, — продолжал Лейт, не обращая внимания на ее реплику, — на поезд будет погружен чемодан. Открывать его не нужно. Ни при каких обстоятельствах вы не должны даже заглядывать в него. Примерно в двадцать два ноль-ноль вас арестуют.

— За что это? — удивилась она.

— За укрывательство и соучастие в похищении двух изумрудов, — сообщил Лейт.

— А в чем будет заключаться моя вина?

— Ни в чем.

— Как же тогда они смогут арестовать меня?

— Есть такое обыкновение у некоторых наиболее импульсивных полицейских, — отметил Лейт.

— Ну, знаете, мне это не нравится.

— Мне тоже, — уверил ее Лейт.

— Что еще я должна делать?

— Вы поедете на поезде дальше под надзором этих полицейских, пока они не распорядятся остановить поезд, снять вас с него и вернуть в город. В это время вас освободят. Полицейские принесут вам извинения. Вы наймете адвоката и пригрозите подать в суд за ложный арест. Полицейские будут рады пойти на компромисс. Не думаю, что уступки выразятся в получении вами очень крупной суммы наличными, но вы, в конце концов, на какое-то время, несомненно, получите достаточно блата, чтобы отмазаться от штрафов за парковку в неположенном месте или за превышение скорости, которые можете получить вы или ваши друзья в пределах города. Других обязанностей у вас не будет.

— Послушайте, — сказала она, — это просто ерунда какая-то.

Лейт вынул из кармана три стодолларовые купюры:

— Хочу подтвердить вам свои искренние намерения и выплатить месячную зарплату авансом. Похоже, вы человек честный.

— Честный, но прямой, — заявила она. — Что будете делать вы в этом купе между центральным вокзалом и Бикон-Сити?

— Читать.

— А что вы будете делать после того, как поезд покинет Бикон-Сити?

Лестер Лейт улыбнулся:

— Чем меньше вы будете знать об этом, тем лучше.

Эвелин Рэй задумчиво смотрела на три стодолларовые купюры:

— Деньги немаленькие.

Лейт кивнул.

— И работы немного, — добавила она.

Лейт снова кивнул.

— Что еще нужно делать?

— Жевать резинку. Жевать резинку в больших количествах. Резинка, кстати, будет предоставляться как часть дорожных расходов. Платить за нее вам не придется.

Она задумчиво посмотрела на него изучающим взглядом бывалого человека, а потом медленно кивнула:

— Не думаю, что вам можно доверять, но какая разница? Договорились.

Лейт вручил ей три стодолларовые купюры.

— А первое, что вам нужно будет сделать, — сказал он, — это объяснить остальным кандидатам, что вакансия занята.

— Что ж, придется говорить быстро, чтобы донести эту мысль, особенно до той блондинки. — Она послюнила пальцы, рассеянно вынула изо рта шарик жевательной резинки и механически прилепила его под ручку кресла.

Лестер Лейт кивнул про себя, одобрительно улыбаясь.

Когда она уже взялась за дверную ручку, он сказал:

— Работать начинаете немедленно. Прошу объяснить Скаттлу, моему слуге, что я не хочу, чтобы в течение следующего часа меня беспокоили, а сами пока постарайтесь собрать чемодан и приготовиться к поездке. Встретимся сегодня вечером на центральном вокзале, и будьте готовы сесть на поезд в семь двадцать.

Когда дверь за ней закрылась, Лейт открыл ящик стола и вынул оттуда кусок прозрачного зеленого стекла, отграненного наподобие большого драгоценного камня. Пройдя на цыпочках к креслу, в котором недавно сидела молодая женщина, он прилепил этот кусок стекла к шарику жевательной резинки, твердо придавил большим и указательным пальцами на несколько секунд, а потом постепенно отпустил.