Агата Кристи - По направлению к нулю Страница 14

– Мне кажется, в данной ситуации Одри находится в самом сложном положении.

Леди Трессильян бросила на него проницательный взгляд:

– Ты всегда любил Одри, да, Томас?

– Видимо, да, – ответил он совершенно невозмутимо.

– С детства?

Он кивнул.

– А потом явился Невиль и увел ее у тебя из-под носа?

Томас беспокойно поерзал в кресле.

– Вполне естественно, – ответил он. – Я всегда знал, что у меня нет шансов.

– Значит, капитулировал без боя, – сказала леди Трессильян.

– Я был всего лишь верным псом.

– Послушной, объезженной лошадкой.

– Одри относится ко мне только как к доброму старому другу!

– Верный Томас – ведь это было твое прозвище, не так ли?

Он улыбнулся, словно ее замечание вызвало в памяти времена детства.

– Даже смешно, – сказал он. – Как давно я не слышал этих слов.

– Сейчас это может сослужить тебе хорошую службу, – сказала леди Трессильян.

Томас внимательно посмотрел на нее, и она ответила ему очень выразительным и вполне определенным взглядом.

– Одри пришлось много пережить, – сказала она. – И я полагаю, что теперь она сможет по достоинству оценить такое качество, как верность. Твоя бескорыстная любовь и преданность, Томас, возможно, будут вознаграждены.

Томас Ройд сидел, опустив глаза, и вертел в руках свою трубку.

– В надежде на это, – сказал он, – я и приехал домой.

4

– Наконец-то мы все собрались, – сказала Мери Олдин.

Харстолл, старый дворецкий, вышел из столовой и вытер пот со лба. Когда он появился в кухне, миссис Спайзер, кухарка, обратила внимание на странное выражение его лица.

– По-моему, со мной действительно творится что-то неладное, – сказал Харстолл. – Я не знаю, чем это объяснить. Словом, все, что говорят и делают в этом доме в последние дни, как мне кажется, имеет какой-то совершенно иной внутренний смысл, отличный от прямого значения. Вы понимаете, что я имею в виду?

Миссис Спайзер, похоже, была несколько озадачена его словами, поэтому Харстолл продолжал:

– Вот, например, сейчас, когда все они сели ужинать, мисс Олдин сказала: «Наконец-то мы все собрались». А у меня перед глазами возникла странная картина. Я представил себе дрессировщика, который загнал в клетку диких животных и запер их на замок. У меня вдруг возникло тревожное ощущение, словно все мы пойманы в какую-то ловушку.

– Да бог с вами, мистер Харстолл! – воскликнула миссис Спайзер. – Должно быть, у вас несварение желудка, просто съели что-нибудь не то.

– Мое пищеварение тут ни при чем. Мне кажется, у всех в этом доме уже начинают сдавать нервы. Вот недавно хлопнула входная дверь, и миссис Стрендж, наша миссис Стрендж, мисс Одри, вздрогнула, как будто ее подстрелили. И кроме того, это постоянное напряженное молчание. Все они очень странно ведут себя. Сначала все долго молчат, словно почему-то боятся заговорить, а потом вдруг заговорят все разом, причем нормальной беседой это не назовешь – просто каждый высказывает первое, что пришло ему в голову.

– Да, это любого приведет в недоумение, – сказала миссис Спайзер.

– Две миссис Стрендж в одном доме. Я подозреваю, что вся нервотрепка именно из-за этого.

В гостиной повисла та напряженная тишина, которую описывал Харстолл.

Явно через силу Мери Олдин сказала, взглянув на Кей:

– Я пригласила вашего друга, мистера Латимера, прийти к нам на ужин завтра вечером.

– О, отлично, – сказала Кей.

– Латимер? Значит, он уже прибыл в наши края? – спросил Невиль.

– Да, он остановился в отеле «Истерхед-Бей», – сказала Кей.

– Кстати, можно выбрать вечерок и отужинать в ресторане отеля. До скольких работает переправа? – спросил Невиль.

– До половины второго, – ответила Мери.

– Полагаю, там принято устраивать танцевальные вечера?

– Да, и они пользуются большой популярностью среди отдыхающих, в зале обычно собирается человек сто, если не больше, – заметила Кей.

– Думаю, твоего друга такое столпотворение не слишком обрадует, – сказал Невиль, обращаясь к Кей.

Мери быстро сказала:

– Кстати, на той стороне чудесные пляжи. И погода стоит такая теплая, что мы вполне можем в один из дней переправиться на тот берег и позагорать в Истерхеде.

– Я собираюсь завтра нанять лодку и выйти в море, – тихим голосом сказал Томас Ройд, обращаясь к Одри. – Не хочешь ли ты составить мне компанию?

– С удовольствием.

– Отличная идея, – сказал Невиль, – мы все можем отправиться на морскую прогулку.

– Мне казалось, ты говорил, что хочешь завтра поиграть в гольф, – заметила Кей.

– По такому случаю я готов отложить игру. Помахать клюшкой можно в любой другой день.

– Крайне прискорбно! – сказала Кей.

Невиль подхватил с доброй усмешкой:

– О да, гольф – прискорбная игра.

Мери поинтересовалась, играет ли Кей в гольф.

– Да, но не особенно хорошо, – ответила Кей.

– О, она была бы отличным игроком, – заметил Невиль, – если бы немного потренировалась. У нее от природы хороший мах.

– А вы играете во что-нибудь? – спросила Кей, взглянув на Одри.

– Почти нет. Я немного играла в теннис. Но честно говоря, игрок из меня никудышный.

– Одри, а ты по-прежнему любишь играть на фортепиано? – спросил Томас.

– Сто лет не садилась, – сказала она, отрицательно покачав головой.

– Помню, раньше ты играла довольно хорошо, – заметил Невиль.

– Мне казалось, Невиль, что ты не любишь музыку, – вставила Кей.

– Я просто мало что в ней понимаю, – рассеянно сказал Невиль. – Но меня всегда поражало, как Одри умудряется взять октаву. Ведь у нее такие маленькие ручки.

Он проследил взглядом за ее руками. Как раз в этот момент Одри положила на стол нож и вилку, закончив с десертом.

– Наверное, благодаря тому, что у меня очень длинные мизинцы, – слегка покраснев, быстро сказала она.

– Тогда у вас, должно быть, эгоистичная и корыстная натура, – заявила Кей. – У бескорыстных людей обычно короткие мизинцы.

– Неужели правда? – спросила Мери Олдин. – Тогда, значит, я не эгоистична. Посмотрите, мои мизинцы совсем крохотные.

– Думаю, в отношении вас это чистая правда, – заметил Томас Ройд, задумчиво посмотрев на нее.

Она покраснела и быстро предложила:

– Давайте сравним наши пальцы. Интересно, кто из нас самый бескорыстный? Мои короче, чем твои, Кей. Но Томас, по-моему, победит меня.

– Вероятно, я окажусь самым бескорыстным из вас, – сказал Невиль. – Посмотрите. – Он поднял руку, расставив пальцы.

– Да, конечно, на левой руке у тебя очень короткий мизинец, – заметила Кей, – зато на правой – гораздо длиннее. По левой руке можно судить, что тебе было дано от рождения, а правая показывает, что с тобой сделала жизнь. То есть по природе своей ты был бескорыстным, однако с годами, дорогой, приобрел противоположные качества.

– Так ты умеешь предсказывать судьбу, Кей? – спросила Мери Олдин. Она протянула ей свою руку ладонью вверх. – Гадалки говорили мне, что я дважды выйду замуж и у меня будет трое детей. Похоже, мне следует поторопиться!

– Нет, – уверенно сказала Кей, – эти маленькие линии означают путешествия, дети тут ни при чем. То есть у вас впереди три морских круиза.

– Ну это тоже не слишком правдоподобно, – сказала Мери Олдин.

– Вы мало путешествовали? – спросил Томас Ройд.

– О да, мои редкие вылазки из дома вряд ли можно назвать путешествиями.

Он услышал скрытое сожаление в ее голосе.

– А вы бы хотели этого?

– Больше всего на свете.

Томас в своей обычной медлительной манере подумал о том, что представляет собой ее жизнь. Изо дня в день она ухаживает за старухой. Всегда спокойная, тактичная и при этом еще и отличная домоправительница.

– Вы давно живете у леди Трессильян? – с интересом спросил он.

– Около пятнадцати лет. Я переехала к ней после того, как умер мой отец. В последние годы перед смертью он стал совсем беспомощным и был прикован к постели, – сказала она. И затем, предчувствуя его следующий вопрос, добавила: – Мне тридцать шесть лет. Ведь вы об этом хотели спросить, не так ли?

– Честно говоря, я удивлен, – признался он. – Знаете, по вашему виду очень трудно судить о возрасте.

– Однако ваши слова звучат двусмысленно!

– Возможно. Но я хотел сделать вам комплимент.

Унылый, задумчивый взгляд Томаса рассеянно блуждал по ее лицу. Мери не испытывала никакого смущения. Он определенно не старался как-то оценить ее – в его взгляде был просто искренний и задумчивый интерес. Заметив, что Томас смотрит на ее волосы, Мери коснулась рукой белой пряди.

– Эта прядь появилась у меня лет двадцать назад, – пояснила она.

– Мне она нравится, – коротко сказал Томас. Он продолжал рассматривать ее.

Наконец она сказала с легкой усмешкой в голосе:

– Ну и каков же вердикт?

Бронзово-загорелое лицо Томаса покрылось едва заметной краской смущения.