Стюарт Камински - Месть Страница 15

Когда дверь открылась и мы вошли в отделение по делам несовершеннолетних, в боксах было больше людей, чем утром. Они что-то записывали, звонили по телефону, женщины красили глаза. Салли Поровски, казалось, не сходила со своего места. Что бы это ни было, но встреча с ней зацепила во мне что-то очень серьезное, и я решил позвонить Энн Горовиц и попробовать разобраться с чувством, которое, скорее всего, было мне не нужно.

― Мистер?..

― Фонеска, ― напомнил я ей, огорченный тем, что она забыла мое имя, а еще больше тем, что это меня огорчило.

― Конечно, Фонеска. Извините, пожалуйста.

― Ничего. Это Берил Три, мать Адели.

Голос Салли Поровски был точно таким, каким я его запомнил. Музыкальный, чуть хрипловатый. Она встала, улыбаясь, протянула Берил руку и подвела ее к свободному стулу. Я стоял, немного отступив назад.

― Извините, пожалуйста, что я должна просить вас об этом, ― начала Салли мягко, наклоняясь к Берил и понижая голос, ― но вы можете подтвердить, что вы мать Адели?

― У меня есть ее свидетельство о рождении, фотографии, документы из школы, страховка, карточка социального страхования ― все, что было дома, когда я отправлялась сюда.

Она открыла сумочку и стала вынимать документы, карточки и фотографии Адели. Салли просмотрела их и попросила у Берил разрешения сделать с некоторых ксерокопии.

― Только чтобы ко мне вернулись оригиналы, ― ответила Берил.

― Я сделаю это прямо сейчас и верну их вам. Выпьете кофе, колы, воды?

― Спасибо, нет.

― Мистер Фонеска?

― Лью, ― сказал я. ― Нет, спасибо.

― Я очень быстро.

Салли прошла по комнате и повернула налево, скрывшись за стопкой картонных папок.

― Она симпатичная, ― сказала Берил.

― Да, ― сказал я.

― Некоторым людям сразу веришь. Мне кажется, она пыталась помочь Адели.

Я согласился. Салли вернулась через пару минут с тонкой папкой, вернула оригиналы документов Берил, которая сразу убрала их, и села на свое место.

― Миссис Три, ― сказала она. ― Ваша дочь говорила, что ее имя Прескотт, Адель Прескотт.

― Прескотт?

― Ее отца зовут Дуайт Прескотт.

― Нет, его зовут Дуайт Хэндфорд.

― Он сказал ― Прескотт. Он показал водительские права, карточку социального страхования и адрес в Сарасоте, ― проговорила Салли, кладя руку на руку Берил. ― Поскольку Адель подтвердила, что он ее отец... Миссис Три, они сказали, что вас нет в живых.

― Адель сказала вам, что я умерла?

― Боюсь, что так.

― Это он заставил ее, ― выдохнула Берил. ― Он запугал ее.

― Она сама приехала в Сарасоту разыскивать его, миссис Три, ― произнесла Салли. ― Это большая смелость для шестнадцатилетней девочки.

― Она сказала вам, что ей шестнадцать?

― Да.

― Ей четырнадцать лет. Ее день рождения был четвертого числа прошлого месяца.

Салли откинулась на спинку стула, вздохнула и взглянула на меня. Я кивнул, подтверждая слова Берил.

― У вашей дочери возникли проблемы с полицией, ― сказала Салли. ― Они направили ее с отцом к нам. Обращение к нам было обязательным, по решению суда. Это означало, что суд не мог обойтись без нашей помощи.

Мужчина, разговаривавший в соседнем боксе по телефону, засмеялся.

― С какой проблемой?

― Она обратилась за медицинской помощью, ― проговорила Салли, снова беря Берил за руку. Та кивнула. Она поняла, что это означает, и, казалось, не удивилась. Она была расстроена, но не удивлена.

― Где она сейчас? ― спросила Берил.

― Мы не знаем, ― ответила Салли. ― Мы ищем ее. Ее отец не очень-то хочет нам помогать, и... мы ищем. Берил, Адель открыла мне кое-что, но я... Как вам сказать? Ее отец никогда не посягал на нее?

― Бил ли он ее?

Последовала долгая пауза.

― Я имею в виду сексуальное посягательство.

Следующая пауза была еще дольше. Я отвернулся.

― Я... ― начала Берил. ― Я не знаю. Он сидел в тюрьме за...

― ...за изнасилование молодой родственницы, ― вставил я.

― Может быть, когда Адель была... ― продолжала Берил. ― Но я не могла в это поверить. Я не хотела верить. Адель никогда ничего мне не говорила. Я не могу об этом думать.

― Я понимаю вас. Вы пробудете здесь еще некоторое время?

― До тех пор, пока не найду Адель и мы с ней не сядем в самолет, поезд или автобус.

― Я могу как-нибудь связаться с вами?

Берил посмотрела на меня. Я дал Салли свой домашне-рабочий телефон.

― Миссис Три будет жить у одного из моих друзей. Я думаю, мы должны сообщить вам, что она встретила своего мужа на улице два дня назад. Он ударил ее. Потом он позвонил ей, сегодня утром, и угрожал убить, если она не перестанет разыскивать дочь.

― Кто-нибудь слышал его угрозы? ― спросила Салли.

― Я слышала, ― сказала Берил.

― Кто-нибудь еще?

― Нет, ― сказал я.

Мы обменялись взглядами и поняли друг друга: в этой ситуации закон был бессилен.

― Я позвоню мистеру Фонеске, если мы найдем Адель, ― пообещала Салли, вставая и помогая подняться Берил.

― Спасибо, ― сказала Берил.

― Подождите меня, пожалуйста, у лифта, ― попросил я Берил. ― Мне нужно кое о чем поговорить с Салли.

Берил кивнула и пошла к лифту.

― Я отвечаю вам «да», ― сказала она.

― Да?

― По поводу ужина, если вы еще помните.

― Помню, ― подтвердил я. ― Завтра в семь?

― Это немножко рано, ― сказала она. ― У меня вызов на дом в Энглвуд. Я пробуду там до пяти. Давайте лучше в половине восьмого.

― Фраки, вечерние платья не предполагаются, ― сказал я.

― Фонеска, возможно, мы с вами оба делаем ошибку.

― Возможно.

Она протянула мне карточку. Я перевернул ее. На обороте были написаны адрес и телефон.

― Значит, в полвосьмого. Вы любите детей?

― Что?

― У меня двое детей, мальчик и девочка. Тринадцати и девяти лет.

― Я люблю детей.

― Будьте готовы. Только ужин, быстрый, домашний и дружеский. Согласны?

― Согласен. ― Я посмотрел на Берил, стоявшую у лифта. ― Я не опасен.

― Если бы я думала, что вы опасны, я бы не сказала «да». Мне достаточно опасных людей на работе.

― Если уж мы коснулись этой темы, не дадите ли вы мне адрес Хэндфорда? ― спросил я.

― Нет, ― сказала она. ― Но я назвала миссис Три имя, под которым он живет в городе. Думаю, вы слышали.

― Прескотт, ― проговорил я.

Она промолчала.

― Дуайт Прескотт, ― повторил я.

― Мне надо работать, ― отмахнулась она. ― До завтрашнего вечера.

Джон Детчен помахал нам рукой, когда мы проходили мимо его поста. Он выглядел очень счастливым. Я не знал, могу ли сказать то же самое о себе.

5

Гас Зинк умер больше года назад. Своей смертью. Я понимаю разницу между убийством, умышленным или непреднамеренным, несчастным случаем и «своей» смертью ― от болезни, от старости. Но ведь любая смерть, даже от чужой руки, в конечном счете «своя».

Гас приехал в Сарасоту с женой Фло больше десяти лет назад. Он был уже на пенсии, у него были деньги, его избрали в местный совет как независимого кандидата, у него появились враги, и ему пришлось здорово крутиться.

Во время своих избирательных кампаний, непременных публичных выступлений, ланчей, обедов и прочих светских выходов Гас всегда старался найти наилучшее объяснение отсутствию своей супруги. Она или была больна, или путешествовала по Европе, или посещала своих братьев-сестер на Аляске, в Монтане, Калифорнии или Вермонте. Детей у Зинков не было.

Когда Гас уже был серьезно болен, его похитили, чтобы отстранить от голосования в городском совете по вопросу о том, где разместить отраслевую библиотеку. В деле участвовали большие деньги, достаточно большие, чтобы заставить нескольких землевладельцев и строителей драться за место будущего объекта.

Ко мне обратился единственный черный член городского совета с просьбой найти Гаса Зинка. Я нашел его. После решающего заседания совета Гас начал быстро угасать. Они с Фло уехали на север, в Вермонт, в места, где Гас вырос. Когда он умер, Фло вернулась в их дом в Сарасоте. Он стоял в бухте, но на материке, а не на одном из островов.

Фло Зинк сама открыла дверь, держа в руке хорошо знакомый мне стакан янтарно-желтой жидкости. Она посмотрела на меня, широко улыбнулась, подмигнула Эймсу, который кивнул в ответ, и перевела свое внимание на Берил Три. Из глубины доносилась грустная песня. Я узнал голос Пэтси Клайн.

Черная юбка с серебряными блестками, жилет поверх синей хлопчатобумажной рубашки и грубые башмаки придавали Фло такой вид, будто она собиралась исполнять чечетку. Это была плотная, чтобы не сказать ― бочкообразная, дама лет семидесяти, с густым макияжем на лице, с крупными серьгами и рассеянным взглядом алкоголички. Даже сквозь сильный запах духов чувствовался запах хорошего виски. Я знал по собственному опыту, что Фло умеет пить, но иногда она все же немного перебирала, и тогда добропорядочная вдова Зинк превращалась в жуткую охальницу.