Рекс Стаут - Лига перепуганных мужчин Страница 18

Она вырвала у меня руку, чтобы открыть свою сумочку – большую, кожаную, – из нее вытащила что-то, завернутое в газету. Она развернула газету и подняла кухонный нож, лезвие которого было покрыто еще свежей кровью.

– Он был у Поля, а я не знала об этом. Поль, вероятно, уже подготовил его для меня, когда был на кухне.

Я взял у нее нож, положил его на стол поверх газеты и сказал:

– Пульс у нее чуть учащенный, но, в основном, неплохой.

Вулф положил руки на подлокотники кресла, оперся на них и встал. Встав, он сказал:

– Пожалуйста, миссис Чапин, не двигайтесь.

Он обошел вокруг нас и остановился сзади, глядя на ее шею. При этом низко наклонил голову, рассматривая раны. Уже добрый месяц, а то и более, я не видел его таким деятельным.

Вглядевшись в струившуюся кровь, он сказал:

– Пожалуйста, наклоните голову вперед, только немного, и опять назад.

Она это сделала, и кровь потекла сильнее, а одна струйка чуть не забрызгала самого Вулфа.

Вулф выпрямится.

– Вызовите доктора, Арчи.

Она начала было поворачиваться к Вулфу, но я ее остановил. Она запротестовала.

– Мне не нужен доктор. Я добралась сюда и сумею добраться домой. Я только хотела показать вам и попросить вас…

– Да, мадам, но в данный момент в счет идет только мое мнение… с вашего разрешения.

Я уже был у аппарата и набирал номер. Я попросил доктора Волмера, его секретарша ответила мне, что он только вышел из дома, но она готова его догнать, если это срочно. Я сообразил, что сам сделаю это быстрее. Повесив трубку, я побежал к выходу, сказав по пути Фрицу, чтобы он никуда не уходил.

Спрыгнув затем с крыльца, я заметил такси, в котором, разумеется, приехала новая посетительница. В паре сот футов к востоку стояло синее «купе» доктора Волмера, в которое он как раз садился. Издав громкий крик, я помчался к нему. Он меня услышал и к тому времени, как я до него добежал, уже снова стоял на тротуаре. Я рассказал ему о свалившейся на нас беде, он вытащил из машины свой чемоданчик и двинулся за мной.

За годы своей работы я успел убедиться, что единственная вещь, которую вы не запрете в ящике своего стола, это наше собственное любопытство.

Так вот, когда мы с доктором повернули с тротуара к нашему собственному крыльцу, я снова бросил взгляд на стоящее поблизости такси и на секунду потерял весь свой апломб, когда увидел, что шофер, смотревший прямо на меня, подмигнул мне.

Мы с доктором вошли в дом. Фриц был в прихожей и сказал, что Вулф пошел на кухню и вернется после того, как доктор закончит свои дела.

Я сказал Фрицу, чтобы он, Боже, упаси, не дал Вулфу приняться за еду, а сам повел доктора в контору.

Дора Чапин все еще сидела в той же позе. Я представил их друг другу, и врач, поставив чемоданчик на стол, принялся за осмотр ее ранений. Он осторожно пощупал вокруг ран и сказал, что, вероятно, придется наложить швы, а точнее он сможет сказать после того, как обмоет раны. Я показал ему ванную и место, где лежат бинты, йод и прочие перевязочные средства, а затем добавил:

– Я позову вам на помощь Фрица. А у меня есть дело перед домом. Если я буду нужен, я там.

Я вышел на тротуар.

Такси все еще было здесь. Шофер больше мне не подмигивал, он только смотрел на меня.

– Привет, – сказал я.

– Я редко вступаю в разговоры, – ответил он. – Достаточно сказать «привет»…

– Я вас не осуждаю. Можно мне заглянуть внутрь?

Я распахнул дверцу и сунул внутрь машины голову, достаточно далеко, чтобы посмотреть на установленную в рамке на панели карточку с фотографией шофера и его именем. Я усмехнулся.

– Почему вы подмигнули, когда я шел мимо?

– А почему бы и нет?

– Этого я не знаю. Перестаньте чудить. Я только задал вам по-дружески вопрос. В чем был смысл вашего подмигивания?

Он покачал годовой.

– Я ведь чудной. Вас зовут Ниро Вулф?

– Нет. Но вас зовут Питни Скотт. Вы стоите внизу списка, по которому я произвожу контрибуцию, – с вас пять долларов.

– Я слышал об этом списке.

– Да? И от кого?

– О… от людей. Вы можете меня вычеркнуть. За прошлую неделю я выработал восемнадцать долларов и двадцать центов.

– Вы же знаете, на что эти деньги.

Он кивнул.

– Да. Это я тоже знаю. Вы хотите спасти мне жизнь. Послушайте, дорогой мистер. Брать пять долларов за спасение моей жизни – чудовищно. Это – спекуляция.

Он засмеялся.

– Подобные вещи имеют свой предел, так я полагаю… В вашем доме найдется что выпить?

– А как насчет двух долларов, сделаем?

– Это все равно много.

– Даже один?

– Вы все еще мне льстите, послушайте…

Хотя для ноября было холодно, и дул сырой, пронизывающий ветер, но у Питни Скотта не было перчаток, а руки его были красными и заскорузлыми. Он сунул свои негнущиеся пальцы в карман и вытащил несколько монет, выбрал из них один никель и бросил его мне.

– Вот я вам и заплатил, могу выбросить это из головы. Теперь, когда я вам больше ничего не должен, нет ли у вас выпить?

– Что вы предпочитаете?

– Я… Пожалуй, водку.

Он наклонился в мою сторону, всматриваясь мне в лицо. Затем он отпрянул назад. Голос его стал хриплым и недружелюбным.

– Шуток не понимаете? Я не пью за рулем… Эта женщина сильно ранена?

– Я не думаю, голова у нее все еще на месте. Доктор ее сейчас зашивает… Вы часто ее возите? А ее мужа?

Он все еще оставался суровым.

– Я вожу ее, когда она меня вызывает. И ее мужа тоже. Я – шофер такси… Они мои клиенты, память о прошлом. Раз или два они приглашали меня к себе на квартиру. Полю нравится видеть меня выпившим, он меня угощает.

Его суровость исчезла.

– Вы знаете, – продолжал он, – надо рассматривать данное положение вещей со всех его сторон, и вы не найдете ничего более веселого. Я собираюсь оставаться трезвым, чтобы ничего из этого не упустить. Вам я подмигнул потому, что вы сейчас тоже в этом деле и будете таким же забавным, как и все остальные.

– Ну, это меня не тревожит, я всегда был весьма забавным. А Чапин пил с вами?

– Он не пьет. Он говорит, что это вредно для его ноги.

– Вы знаете, что назначена награда в пять тысяч долларов нашедшему Хиббарда?

– Нет.

– За мертвого или живого.

Похоже было, что я, прощупывая почву наугад, наткнулся на нечто ценное.

Лицо у Скотта изменилось, он выглядел изумленным, как будто наткнулся на мысль, не приходившую ранее ему в голову.

Наконец он сказал:

– Ну, что же, человек он ценный. За него это не слишком дорого. Эндрю неплохой малый. А кто предложил награду?

– Его племянница. Завтра будет в газетах.

– Это хорошо с ее стороны.

Он засмеялся.

– Это неопровержимый факт, что пять тысяч долларов больше, чертовски больше, чем один никель. Мне бы хотелось сигарету.

Я достал пачку, и мы оба закурили. Пальцы его сильно дрожали, и я начал чувствовать к нему жалость. Но я все же сказал:

– Какая получается интересная картина. Дом Хиббарда находится на Викнесити Хайтс. Если поехать куда-нибудь по соседству с Перри-стрит, а оттуда на Шестнадцатую улицу, что вы за это можете получить? Давайте сообразим… две мили… это будет что-то около полутора долларов. Но если с вами будет ваш старый однокашник Эндрю Хиббард или его труп, может, даже часть трупа, скажем, голова и пара рук, – вместо полутора долларов вы бы получили пять грандов. Как видите, все зависит от груза.

Конечно, «подначивать» человека, который смертельно нуждается в выпивке и не может ее получить, было подобно тому, чтобы выбить у калеки его костыль.

Во всяком случае, у него хватило выдержки, чтобы держать рот закрытым.

Он смотрел на свои дрожащие руки так долго, что и я наконец начал смотреть на них. Наконец он опустил руки на колени, посмотрел на меня и начал смеяться.

Затем он спросил меня:

– Ну не говорил ли я вам, что и вы станете забавным?

Голос у него снова стал суровым.

– Слушайте, вы… хватит. Идите своей дорогой… хватит. Ступайте в дом, или вы простудитесь.

Я сказал:

– Хорошо, а как насчет выпивки?

Но он уже отключился. Я попытался еще расшевелить его, но он сразу же стал немым и суровым. Я подумал, не принести ли ему немного пшеничной водки, пусть понюхает, но решил, что после этого он замкнется еще крепче.

Прежде чем вернуться в дом, я записал его номер.

Я прошел прямо на кухню. Вулф все еще был там, устроившись в деревянном кресле, где он сидел обычно, руководя Фрицем, или ел, когда к нему возвращался аппетит.

Я ему сообщил:

– Питни Скотт находится перед нашим домом. Он таксист. Он привез сюда ее. Он заплатил мне никель как свою долю, и сказал, что это все, чего он стоит. Он знает что-то об Эндрю Хиббарде.

– Что?

– Убейте, не знаю. Я сказал ему о вознаграждении, которое предлагает мисс Хиббард, моя клиентка. У него сразу стал такой вид, будто он собирается крикнуть мне: «Изыди, Сатана!» Он робок и хочет, чтобы его уговаривали. Мое предположение таково: он, может, и не знает точно, где находится Хиббард или его останки, но догадывается. Очевидно, ему осталось совсем недолго до того времени, когда ему будут мерещиться розовые змеи и крокодилы. Я пробовал привести его в дом для выпивки, но он отказался и от этого. Я бы посоветовал вам выйти и взглянуть на него.