Чарлз Тодд - Одинокая смерть Страница 19

Ратлидж кратко объяснил причину своего визита и добавил:

— Скажите, у вас все еще сохранились опознавательные медальоны?

— У меня их не было. Тех, о которых вы говорите. Я просто делал нашивки на свою форму, в основном изнутри карманов.

Неожиданный ответ.

— Вы уверены? Это очень важно.

— Конечно, уверен. Сказать по правде, многим моим товарищам на фронте не нравились эти диски. Я воевал в регулярной армии. Пока не случилось со мной этого. — Он показал на глаза.

— Знали ли вы офицера по фамилии Пирс? Энтони Пирс.

Трейнер покачал головой:

— Нет. Это имя ни о чем мне не говорит. А я должен его помнить?

— А Истфилд в Суссексе что-нибудь вам говорит? Или имена — Уильям Джефферс, Джеймс Роупер, Тео Хартл?

Трейнер озабоченно нахмурился:

— Боюсь, что не смогу вам помочь, здесь какая-то ошибка.

— Ваши данные были указаны на медальоне, который я видел. Никакой ошибки.

— И вы говорите, что это должно иметь ко мне отношение? Но почему?

— Не знаю, — ответил Ратлидж, чувствуя, как его охватывает усталость. Он проделал такой длинный путь, и все бесполезно. А времени не остается. Ему было отпущено всего три дня. Слишком мало, чтобы зря проехать такое расстояние.

— Может быть, что-нибудь случилось с вами во Франции. Например, кого-то могли обвинить в том, что вы ослепли по его вине. И за это полагается месть.

— Месть — сильное чувство. Но если бы мои товарищи чувствовали, что надо за меня отомстить, они выместили бы все на германцах, а не на британцах. Это был немецкий осколок.

Ратлиджу ничего не оставалось, как только попрощаться. Он просил Трейнера позвонить в Ярд, если хоть какая-нибудь деталь всплывет в его памяти.

Миссис Трейнер проводила его до двери. Он извинился, что побеспокоил их, и она сухо ответила:

— Никогда раньше не присутствовала при расследовании убийства. Ваш приход немного встряхнул нашу рутинную жизнь. Но мой муж говорил правду, инспектор. Он всегда говорит правду.

Ратлидж поблагодарил ее и пошел к воротам. Его догнал голос Трейнера. Мужчина возник в дверях, и жена поспешила на помощь, но он нетерпеливо отстранил ее:

— Да оставь меня, Люси. Не надо со мной нянчиться, все в порядке. Вы еще не ушли, инспектор?

— Нет, еще здесь. Что случилось?

— Я был прав, когда сказал, что не знаю вашего Энтони Пирса. Но там был другой Пирс — Дэвид, кажется, так его звали. Лейтенант у саперов. Его прикрепили к нашему дивизиону на пару недель. Я с ним не встречался, но слышал о нем. Вам это пригодится?

— Дэвид? — переспросил Ратлидж.

— Нет, постойте, кажется, не Дэвид. — Слепые глаза обратились к небу. Трейнер задумался, вспоминая. — Дэниел. Точно, Дэниел Пирс. — Пустые глаза вновь вернулись к тому месту, где должен был стоять Ратлидж. — У него была репутация баламута. Вот почему я о нем знал. Но сапер был классный, так все говорили.

Трейнер был доволен собой, он одержал маленькую победу над своей слепотой, убедив Скотленд-Ярд, что он надежный свидетель, даже если не видит, как все.

— Вы очень помогли, — сказал ему Ратлидж, еще раз поблагодарил и пошел к машине.

Когда он уже готов был отъехать, Хэмиш спросил: «Он еще там?»

Ратлидж оглянулся. Трейнер стоял в открытых дверях, как будто пытался вобрать в себя жизнь за порогом дома. Жена его, как наседка, суетилась возле, словно боялась, что пребывание на свежем воздухе может ему повредить.

Пока Ратлидж добирался до Уэльса, разразилась гроза, и ему пришлось укрыться в маленькой гостинице, не доехав нескольких миль до цели. Валлийская граница была когда-то такой же беспокойной, как шотландская. В отеле, принимавшем в основном тех, кто был проездом из Уорчестера, сегодня собрались те, кого застала непогода на их обратном пути в Англию.

Ратлидж сел у барной стойки, поглядывая на сверкающие молнии за окном. Интересно, что может ему рассказать валлийский сапер? Он сделал заказ бармену и, заметив, что тот прихрамывает, а на руке у него длинный шрам, спросил:

— Тоже воевали?

Бармен хмуро улыбнулся:

— Пришлось. Вы тоже?

Ратлидж назвал свою часть, но не звание.

— Вы были на Сомме, мой брат там погиб.

— Это была кровавая баня, — согласился Ратлидж.

Бармен принес кружку эля.

— Я с трудом привыкаю к гражданской жизни, — сказал он. — Может быть, из-за брата, но жизнь как бы потеряла всякий смысл. Мы были с ним близки.

— А ваша семья?

— Отец задает мне этот вопрос снова и снова, как быть с женой и детьми. А у меня нет ответа. Наверное, я изменился, а они — нет.

Он отошел обслужить другого посетителя, водителя грузовика, а потом вернулся к Ратлиджу.

— А как вы справляетесь?

— У меня хватило ума не жениться перед войной. Кажется, я был прав. — Он взглянул на бармена. — А что вы сделали с вашими опознавательными медальонами, когда вернулись?

Бармен отрывисто рассмеялся:

— Превратил в прах, сжег в камине. Если бы так же легко можно было сжечь все, что с ними связано.

Люди все прибывали, и вскоре бармену стало некогда разговаривать с Ратлиджем. Он взял кружку и пошел к пустому столику у окна. Не успел он допить свой эль, как гроза пронеслась дальше, кончилась так же внезапно, как налетела, ливень перешел в мелкий дождик, и выглянуло солнце.

Он покинул бар, выяснив, что Джонс живет в таком маленьком городке, который даже не обозначен на карте, которую он прихватил с собой. Маленькие домики с покатыми крышами прилепились на склонах холмов. Казалось, что только дорога поддерживает их там, не давая соскользнуть в бурную маленькую речку. Джонс жил над зеленной лавкой своего отца, туда вела лестница прямо из магазина. Ратлидж постучал несколько раз, прежде чем ему открыли.

Джонс — маленький темноволосый человек с редеющими волосами и короткой неопрятной бородкой — посмотрел на визитера с подозрением:

— Если хотите денег, у меня все равно нет. Не на этой неделе.

— Я инспектор Ратлидж, из Скотленд-Ярда…

— Бог мой, я знаю, что задолжал банку. Но им не надо было обращаться в Ярд по этому поводу!

— Мне ничего не известно о ваших договоренностях с банком, я приехал, чтобы задать вам пару вопросов, они касаются войны в связи с расследованием убийства в Суссексе.

— Суссекс? Никогда там не был. — Кажется, озадаченность Джонса была искренней. — И что вам надо от меня?

— Можете мне сказать, где ваши опознавательные медальоны?

Джонс удивился:

— Да я и забыл про них. Что, это так важно?

— Очень. Если они у вас, можете их поискать?

— Входите, раз такое дело. — Он отступил от двери, впуская инспектора. — Я холостяк, у меня не убрано.

Это было мягко сказано. В длинной комнате на столе стояли тарелки с остатками еды, на полу валялись брошенные как попало вещи, они были и на стульях, которых оказалось всего три, и на старомодной кровати. Ратлидж заметил крохотную кухню в дальнем конце напротив входной двери.

— Я сейчас не работаю. — Джонс вытащил большой чемодан из-под кровати. — Моя семья делает все, чтобы удержать меня от богадельни, но, наверное, не удержит. — Он открыл крышку, оглядел содержимое. Там лежала военная форма. — Зачем вам мои медальоны? Я отслужил сполна, у меня не было никаких проблем в армии. — Он стал искать в чемодане, приподнимая вещи и засовывая под них руку.

— Дело в том, что произошли убийства в городе, откуда ушли на войну несколько человек. И в каждом случае во рту жертвы обнаружен опознавательный медальон. Но не собственный, а другого человека. Владельцы медальонов из разных районов Англии — Йоркшира, Честершира и Уэльса. Мы пытаемся определить, какая связь между убитыми и этими людьми.

Джонс поднял глаза от чемодана:

— Вы хотите сказать, что у одного из убитых был мой медальон? Но это невозможно. У меня они здесь, оба. Это какая-то ошибка.

Он продолжил поиски и наконец вытащил тонкий шнурок, на котором болтались два медальона.

— Вот они, — сказал он с торжеством.

Ратлидж взял из его рук шнурок с медальонами. Действительно, это были медальоны Джонса, буквы до сих пор хорошо читались. На одном из них была небольшая зазубрина по краю.

— Вы правы, — сказал Ратлидж, — оба здесь. — И отдал их обратно Джонсу. — А вам не приходилось никогда служить с людьми из окрестностей Гастингса? Тео Хартл, Джим Роупер, Энтони Пирс или Уильям Джефферс? — Он специально не упомянул о званиях.

Во время боев иногда одни части заменяли другими. Или отсылали на подкрепление слабых участков фронта. И поэтому подразделение из Гастингса могло быть переброшено временно к тем, кто призывался из Глазго, а потом его могла сменить часть из Корнуолла, если полк нес большие потери.

Джонс покачал головой:

— Не помню таких.

— Вы были сапером. Не пришлось служить под командованием лейтенанта Дэниела Пирса?